Некрон стоял, ожидая, когда пройдет дрожь в руках. Затем он вытер кровь с горла, развернулся и быстро пошел дальше. Свет в конце туннеля стал влажным и теплым, и Некрону показалось, будто он только сейчас покинул царство смерти и вошел в мир живых.

Часовые, стоявшие на посту слева и справа от входа в пещеру, вытянулись по стойке смирно, когда старик, низко согнувшись, вышел из коридора. Они были ему незнакомы. Полоска темного платка, завязанного на их головах наподобие тюрбана, закрывала частично и лица. Несмотря на это, старик заметил выражение ужаса в их глазах, когда они увидели кровь на его шее. Но ни один из них не издал ни звука.

Они относились к тем немногим привилегированным воинам, которым разрешалось входить во внутренние помещения крепости дракона.Вот уже несколько лет они служили ему верой и правдой и, как и все его последователи, готовы были с радостью отдать свою жизнь за него.

— За мной! — сказал Некрон.

Голос колдуна являл собой полную противоположность его облику. Внешне Некрон выглядел как древний старик, но, когда он отдавал приказания, его голос звучал по-молодому звонко, а движения были полны силы и энергии. Некрон быстро повернулся и пошел широким шагом к своим покоям.

Перед низкой, обитой металлом дверью оба воина остановились в ожидании, пока старик возился с ключом.

— Приведите Раоуля, — приказал он, наконец открыв дверь.

Воины молча удалились, чтобы выполнить его приказ, а старик вошел в комнату и стал ходить взад-вперед, задумчиво потирая лоб.

Покои Некрона разительно отличались от той пустой каменной пещеры, в которой он проснулся. Здесь было тепло, чувствовался жар раскаленных камней, разогретых глубоко в скале под крепостью. Стены были задрапированы тяжелой черной тканью, а на устланном дорогими коврами полу лежали подушки, скрученные в валики, и пушистые меха.

В противоположной стене была низкая, изготовленная из тяжелого дерева дверь, выкрашенная в черный цвет и отделанная позолотой. Вместо замка красовался причудливый символ, который тайным образом все время менялся, как будто он был живой.

Уже через несколько минут из коридора донеслись звуки шагов вернувшихся воинов. Они сопровождали маленького узкоплечего человека с черными волосами и хитрыми глазами, под которыми темнели круги. Тонкие усы над верхней губой должны были придать его лицу выражение мужской твердости, но всем своим видом человек напоминал крысу.

— Господин! — Раоуль опустил взгляд, низко поклонился и явно испугался, когда увидел кровь на одежде Некрона. — Вы ранены, господин!

Некрон раздраженно отмахнулся.

— Сейчас это не имеет никакого значения, Раоуль, — сказал он. — Я ухожу. И пока меня не будет, за безопасность крепости отвечаешь ты.

— Вы… уходите? — переспросил Раоуль дрожащим голосом, нервно теребя рукой полу сюртука. — Но ведь вы только что…

— Я должен сделать это, — отрезал Некрон. — Я выяснил, где прячется сын колдуна. Теперь я пойду и сделаю то, что требует клятва, которую принесли еще наши предки. Сын Андары должен умереть.

— Но это… Вы можете послать другого! — Раоуль все еще колебался. — Это опасно, господин…

— Другого? — Некрон хладнокровно улыбнулся. — Кого-нибудь вроде Шеннона, Раоуль? — Он покачал головой. — Нет. Я уже однажды совершил ошибку, недооценив Роберта Крэйвена. — Он немного помолчал, чтобы придать своим словам надлежащий вес, затем выпрямился, указал на мерцавшую тусклой позолотой дверь в другом конце комнаты и твердо сказал: — Я должен идти сам.

Взгляд Раоуля нервно скользнул по двери. Он пару раз сглотнул. Страх, который он испытывал, легко читался на его лице. Но это был страх не перед Некроном или силой, которую тот представлял, а страх перед тем, что поджидало всех, кто оказывался за этой дверью.

— Вы хотите… идти один? — запинаясь, спросил он, и его кадык быстро задвигался вверх-вниз по горлу.

— Не совсем, — сказал Некрон. — Меня будут сопровождать десять самых храбрых воинов. Ты сам отберешь их, пока я буду заниматься необходимыми… приготовлениями.

— Только десять? — воскликнул Раоуль. — Может, было бы лучше, если…

— Только десять, — отрезал Некрон. — А теперь иди. И найди мне самых лучших людей, которые у тебя есть. Я жду их здесь через час.

Раоуль смиренно кивнул, опустил голову и удалился, медленно пятясь вместе с сопровождавшими его двумя молчаливыми воинами. Но прежде чем покинуть комнату, он еще раз поднял глаза и посмотрел на своего господина. То, что он увидел, заставило его побледнеть.

Некрон стоял спиной к нему, в заклинающем жесте протянув руки к двери. Бесформенный предмет, висевший на месте замка, начал пульсировать.

«Он бьется, — содрогаясь от самого зрелища, подумал Раоуль. — Бьется, как огромное живое сердце».

Всю вторую половину дня было пасмурно. Серый туман навис над городом, и, как всегда, когда нетерпеливо ждешь чего-то определенного, время жестоко тянулось, словно густой сироп.

В Лондон я прибыл только вчера ночью. Позади остались четыре недели путешествия на корабле, на котором я пересек океан, и один день езды из Саутгемптона в Лондон. После ужасных событий в Инсмаусе я просто долженбыл увидеть Присциллу. Дух ведьмы Лиссы, которая долго владела ее телом, был окончательно уничтожен моим отцом. А вот уговорить Говарда возвратиться в Лондон оказалось не так-то легко, и лишь моя сверхъестественная сила убеждения помогла мне сделать это. В конце концов он согласился, но при условии, что поедет на три дня раньше меня. Для того чтобы, как он выразился, подготовить все к моему приезду.

Шеннон и Рольф остались в Аркаме. Шеннон заперся в своей комнате в университете и не хотел больше никого видеть. Я очень хорошо понимал молодого человека: слишком много обрушилось на него в последние дни. Ему нужно было время, чтобы все обдумать и справиться со своими сомнениями и страхами. Рольф пообещал присмотреть за ним.

В Лондон я прибыл на день раньше. Благодаря попутному ветру парусник, на котором я отправился в путь, пересек Атлантический океан быстрее, чем было запланировано. Так что ночь я провел в отеле, даже не встретившись с Говардом. Вместо него очень рано, почти на рассвете, объявился доктор Грей, хороший друг Говарда, который заботился о Присцилле во время ее «болезни».

Присцилла была в Лондоне! От одной этой мысли я радовался как ребенок. Но мой восторг по поводу скорой встречи оказался преждевременным: доктор Грей всю первую половину дня таскал меня по разным лондонским инстанциям. Они с Говардом успели все подготовить, позаботившись о необходимых бумагах, которые требовались для моего окончательного вступления в наследство, доставшееся от отца. Таким образом, мне пришлось несколько часов заниматься тем, чтобы поставить несметное количество подписей, тысячи раз поклониться перед мелкими чиновниками и столько же раз ответить на глупые вопросы.

Единственным утешением была мысль о том, что после удачного завершения этой канители с юридическими тонкостями даже для самых тупых британцев я буду сыном Родерика Андары. Мой отец как колдун ни в какой картотеке, естественно, не фигурировал, зато он был довольно состоятельным гражданином.

На улицах Лондона таял последний снег, когда мы с доктором Греем покинули Королевское британское ведомство по охране здоровья и снова сели в экипаж. Белоснежное покрывало, застилавшее город с утра, превратилось в заштопанный ковер из слякоти и коричневой грязи. В этом году зима никак не хотела отступать, но сегодня, 15 мая 1885 года, она наконец-то была побеждена. Мне было зябко. Моя одежда стала влажной и тесной, хотя я достал ее из чемодана только сегодня утром. Даже жаркий огонь, всю ночь горевший в камине моего номера в отеле, не смог окончательно изгнать сырой холод.

Одной рукой я приподнял обитый мехом ворот, а другую руку спрятал в карман. Несмотря на это, я все равно дрожал от холода.

— Слишком много старого доброго скотча или слишком много молодых английских девушек? — улыбаясь, спросил доктор Грей.