Я покачала головой и повторила:

— Спина.

— Я знаю. Не волнуйся, я не буду давить тебе на живот.

— Нет! — Я дрожала, с трудом удерживаясь на ногах, но лечь не могла. — Посмотри на спину. Там письмо для Мирчи.

Вампирша была слишком сосредоточена на моем распоротом животе и не заметила, что пальто на спине совершенно промокло, причем не от воды.

Я попыталась снять его, но одной рукой ничего не получалось. Августа принялась было помогать мне, однако застыла от потрясения. В маленьком зеркале, обрамленном рамкой из красного дерева, которое стояло на туалетном столике, я видела то же самое, что и вампирша, хотя мне не было нужды смотреть. Я и так помнила, как кое-кто вырезал буквы на моей коже, хотя сейчас кровь, и загустевшая, и свежая, стекала по ним, не давая прочесть текст.

— Приведи Мирчу, — прошептала я, упала на колени и схватилась за столбик кровати, чтобы не распластаться по полу.

Я услышала, как Августа вышла из комнаты и прокричала что-то. Для такой миниатюрной женщины у нее оказался поразительно мощный голос.

Прошло, как мне показалось, всего несколько секунд. Мирча уже вошел, стряхивая с пальто черный снег. От него пахло угольной пылью и дешевым одеколоном.

Он опустился на колени рядом со мной.

— Что случилось?

— Ты послал меня искать твоего брата, — прохрипела я, прилагая усилие, чтобы не лишиться сознания. — К несчастью, я его нашла.

Мирча принялся стягивать с меня пальто, уже наполовину снятое. Его лицо ничего не выражало, зато глаза горели огнем.

Еще один вампир вошел в комнату, неся таз с водой и полотенце.

— Хозяйка, я охотно промою раны девушки, — сказал он, поклонился Августе и сумел при этом не пролить ни капли воды из таза.

Вампирша хохотнула в ответ.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Я служил санитаром в Южной Африке, хозяйка, пережил войну с зулусами и кое-что понимаю в ножевых ранениях.

Он не просто понимал в ножевых ранениях. Джек, нынешний любимчик Августы, был чудовищем еще до того, как попал к ней. Сейчас он имел глупость протянуть таз Мирче, но через мгновение отлетел к стене вместе с этой посудиной. Его тело буквально впечаталось в стену, сорвало с нее обои и обнажило кирпичную кладку.

Джек не поднялся на ноги, а съежился на полу, там, где упал, прикрывая голову руками и не смея поднять глаза. Если бы я могла как-то реагировать, то мне, наверное, даже стало бы его жалко. Но мне не стало, и Мирче, видимо, тоже.

— Давай, — сказала я ему. — У тебя нет выбора.

Папаша нежно погладил меня по голове, затем щелкнул пальцами, и Джек протянул дрожащую руку, чтобы, поднять таз. Он дополз вместе с ним до двери, исчез, но вернулся невероятно быстро с чистой водой и полотенцами. Еще Джек принес бутылку виски, хотя и без стаканов.

— Алкоголя не надо, — произнес Мирча, не потрудившись даже повернуть голову.

Наверное, он почувствовал запах.

— Простите, хозяин, — подобострастно пробормотал Джек — Я просто подумал, что надо бы избежать заражения...

— Она дампир, — колко ответил Мирча. — Заражение ей не грозит. Оставь нас.

Джек низко поклонился и попятился к двери, то ли желая выказать свое почтение, то ли опасаясь поворачиваться к Мирче спиной. В воздухе почувствовалась вибрация, напряжение, которое предшествует извержению вулкана. Я сосредоточилась на том, чтобы не упасть, пока Мирча осторожно промывал раны на спине. Он смачивал, затем вытирал насухо, выжидал и снова промокал порезы, которые все еще сочились, после чего переходил к следующим.

«Живот ему трогать не дам, —решила я. — Все равно умру, так чего ради стараться?»

Буквы постепенно проявились. Все это длилось бесконечно и было мучительно больно, но я оказалась так близка к беспамятству, что едва замечала происходящее.

— Можешь прочитать? — спросила Августа, когда Мирча закончил и отставил таз в сторону.

— Перевяжи ее раны, — сказал он через секунду, не отвечая на вопрос. — Проследи, чтобы она осталась жива.

— Мирча! Если ты не прикончишь его этой же ночью, оставишь ему хотя бы один шанс вернуться, то я умываю руки. — Губы у меня онемели, но я каким-то образом сумела выговорить эти слова. — В следующий раз будешь охотиться на него сам.

В ответ я услышала лишь стук двери, негромко захлопнувшейся за ним, и уронила голову на край кровати. Отражение в зеркале подсказало мне, что самые неглубокие порезы уже начали затягиваться. Буквы исчезали, словно их стирал ластик. Пройдет несколько часов, и прочитать что-либо будет уже невозможно.

Драко вырезал вызов Мирче на моем теле, затем распорол мне живот и предоставил самой возвращаться в дом, снятый вампирами. Он добился своей цели. Мирча отправился на встречу с ним. Но вместо того чтобы убить сукина сына, который искромсал его дочь, мой папаша собирался заточить этого негодяя в какие-то подземелья Сената. Мол, все будет шито-крыто, и конец всем проблемам.

Я проглотила горький комок и уставилась на дверь, дрожа от изнеможения и дожидаясь, когда лишусь сознания от кровопотери. В двери остались глубокие вмятины в том месте, где я колотила по ней. Она была толстой, но я смутно слышала разговор, ведущийся за ней вполголоса.

Я шумно втягивала в себя воздух, старалась захватывать его ровно столько, чтобы легкие не горели от удушья, но уловить нить разговора мне все-таки удалось.

— Консул проявляет нетерпение, требует немедленного решения проблемы или, по крайней мере, предъявления какого-нибудь плана. Я должна ответить ей хоть что-то...

— Она получит ответ не далее как сегодня ночью.

— И что дальше? Дампир рассуждает верно. Ты должен его убить!

— Это семейное дело, Августа, тебя оно не касается.

Тут снова зазвучал голос Джека, который был громче остальных. Наверное, слуга и не пытался его приглушить:

— Могу я получить разрешение на обработку ее ран, хозяйка?

Ответа я не расслышала, однако через миг дверь открылась, и вампир вошел с бинтами, новым тазом воды и маленьким черным саквояжем. Я с подозрением уставилась на эту штуковину, но Джек вынул оттуда всего лишь длинную нитку и иглу устрашающего вида, уложил меня на ковер и внимательно осмотрел живот.

— Пусть он не виноват в гибели жертв Джека, зато плодил вампиров без разрешения, причем не регистрировал их. За одно это его наверняка приговорят к смерти. Убей сейчас, и ты спасешь семью от позора публичной казни.

— Отпусти мою руку, Августа. У меня нет времени на разговоры с тобой, даже если бы я был склонен согласиться.

Джек начал зашивать мой живот. Мне срочно требовалось чем-то отвлечься от боли, но я почему-то не теряла сознания. Игла входила в плоть и выходила обратно, а я смотрела на дверь и напрягала слух, чтобы разобрать слова.

— Мирча!

— Ты не улавливаешь сути дела. — Голос папаши звучал ровно, но я достаточно хорошо его знала, чтобы понять — в нем разрастается гнев.

— Чего здесь улавливать ? Если бы он сотворил такое с кем-нибудь из моих, то я раздавила бы ему череп как яйцо!

— И таким образом дала бы ему то, чего он хочет!

Сквозь туман я заметила, что Джек делал красивые ровные стежки, и подумала, что из него вышел бы отличный портной.

— Если он хочет умереть, пусть только скажет, — яростно прошипела Августа. — Недостатка в добровольцах не будет!

— Всех их истребят за подобную попытку. Как ты думаешь, почему он провоцирует меня, угрожая Раду и нападая на Дорину? Он хочет погибнуть от моей руки, а не от чьей-нибудь еще.

— Так дай ему то, чего он хочет! — Я вторила бы словам Августы, если бы у меня оставались силы.