Казанова сражался неподалеку. Человек, напавший на него сзади, имел все шансы снести ему голову с плеч, пока капитан разворачивался, чтобы проткнуть его спереди.

— Я думала, что ты смылся! — прокричала я, когда на меня кинулся очередной матрос.

— Я пытался, — выдохнул Казанова, пронзил шею своего противника и швырнул его через палубу на моего оппонента.

Оба они несколько секунд катались по палубе, а потом свалились с платформы.

— А мне казалось, ты утверждала, что этот маньяк умеет водить!

Я пожала плечами.

— По сравнению со мной...

На меня прыгнул какой-то субъект и даже успел увидеть мою улыбку, прежде чем задергался от боли, когда я весьма чувствительно заехала ему в пах. Потом я ногой отшвырнула его саблю, пока он не вспомнил о ее существовании, и завершила дело ударом в висок, отчего противник лишился сознания.

«Надо было сразу бить ногой, потому что если я еще разок взмахну абордажной саблей, то рука просто выйдет из строя».

Я стояла и наблюдала за тем, как Казанова отбивался от полудюжины матросов. Грудная клетка тяжело вздымалась от каждого вздоха.

Я сознавала, что ничем не могу помочь капитану, потянула на себя крышку люка, упала рядом с Луи Сезаром и сказала, пытаясь спихнуть его с водительского сиденья:

— Давай поменяемся.

— Зачем? — Он поднял голову, продолжая бешено дергать за рычаги. — В чем дело? Что там творится?

— Казанове нужна помощь, а я сейчас не в форме. Поторопись!

К моему несказанному изумлению, Луи Сезар так и сделал. Он выскочил на палубу, пока я пыталась разобраться в путанице из рычагов. Француз сумел войти в поворот, мне же предстояло разминуться с пестрой толпой, машущей флажками впереди. Я нажала на тормоза и обнаружила, что они гораздо чувствительнее, чем можно было предположить. Какой-то матрос, который, видимо, стоял на самом носу, пролетел мимо моего маленького окошка и грохнулся на дорогу. Я затормозила платформу едва ли не у него на голове, но, по крайней мере, мы остановились.

Я с опаской высунула голову из люка и увидела, как почти вся команда прыгала за борт уже второй раз за вечер. Несколько матросов валялись на палубе. Судя по их виду, им уже не суждено было подняться. Трое вампиров проявили упорство, навалились на Луи Сезара, но сразу же пожалели о своем решении. Конечно, этот тип — просто заноза в заднице, но, кажется, он вполне заслужил свою репутацию.

Одного вампира француз пригвоздил к фок-мачте с такой силой, что клинок вышел с обратной стороны. Луи Сезар выхватил саблю из его задрожавшей руки и метнул ее во второго врага. Насквозь он его не проткнул, но даже вампир замедлит бег, когда из его живота торчит абордажная сабля. Третьего француз ударил локтем по шее и отшвырнул в сторону. Этот вампир подкрался к нему со спины, но Луи Сезар прицелился точно. Я мысленно взяла на заметку, что не стоит подкрадываться к нему сзади.

Казанова, видимо, решил, что его помощник прекрасно справляется и без него, и высмотрел местечко у борта, где все флажки успели выгореть и можно было спрыгнуть на дорогу. Я сиганула вслед за ним и схватила его за волосы, но у меня в руках остался только длинный черный парик. Я отшвырнула трофей на асфальт и вцепилась в рубашку беглеца.

— Куда это ты собрался?

Он злобно поглядел на меня и поднял парик.

— Куда-нибудь.

— Не раньше, чем я получу то, что нужно! Ты мой должник.

— Если так, то я им и останусь. Этим утром Круг совершил нападение на «Данте» и много чего конфисковал. Хочешь оружие? Попроси у магов!

— Темные не посмели бы...

— Это были не темные. — Казанова принялся делать неприличные жесты в сторону платформ, шедших за нами следом, команды которых сейчас вопили, требуя, чтобы мы сдвинулись с места. — Хотя в наши дни сложно сказать, в чем между ними разница.

Сердитый Джордж Вашингтон спрыгнул с ближайшей платформы и решительно двинулся вперед, желая выяснить, в чем причина задержки. Казанова шагнул ему навстречу. Он явно хотел сцепиться с кем-нибудь, кого можно по-настоящему побить, но я схватила его за руку.

— Это же нарушение закона! Сенату придется...

— Проглотить оскорбление. Идет война. Серебряный круг — союзник Сената, на случай если ты запамятовала. Они напомнили мне об этом, когда я весьма вежливо попросил о возмещении ущерба. «Сочтемся после войны», — горько передразнил он.

— Но не могли же они забрать все!

— Если хочешь поискать сама, милости просим! Если что-нибудь найдешь, то я с радостью отдам это тебе.

— Куда катится мир? — разъярилась я. — Даже плохие парни остались без оружия!

— Я вовсе не плохой парень, во всяком случае, по сравнению с некоторыми.

Джордж Вашингтон поравнялся с нами, и вид у него был не самый радостный.

— Уберите свою машину! Вы же задерживаете целую... — Он посмотрел на меня и отшатнулся по нескольким причинам.

— У меня возникли проблемы личного характера, — сказал Казанова, пытаясь сохранить достоинство.

Очевидно, он решил, что этот человек может пригодиться, потому что улыбнулся ему очаровательной улыбкой номер сорок восемь, предназначенной для неудачников, которые готовы отдать ему что-нибудь просто так. — Не могли бы вы найти водителя, который умеет обращаться с подобными механизмами?

Джордж кивнул и попятился, так и не сводя глаз с моего лица.

— Что же мне теперь делать? — спросила я. Какой-то вампир тяжело приземлился на мостовую

рядом с нами, и Казанова со всей силы заехал ему под ребра.

— Не знаю, но что бы ты ни решила, делай это как можно скорее. Все, кому удалось выбраться отсюда, уже вовсю торопятся в горы. Кроме меня, — прибавил он, поднял вампира с дороги и шмякнул его о борт платформы. — Я никуда не бегу. Пусть это усвоят все!

Я вздохнула, сдалась, быстро оглянулась и поняла, что Луи Сезар очистил платформу от противника. Сейчас он остатками канатов привязывал к бочонку какого-то человека, который был настолько туп, чтобы задержаться на палубе. Пришла пора уходить.

— Ты понятия не имеешь, зачем я тут появилась. Я так и не успела тебе это объяснить, — сказала я Казанове, когда к нам поспешно приблизился молодой человек в пышном парике, взглянул на нас и сейчас же замер.

— Театральный грим, — бросил ему Казанова словно невзначай. — На палубе увидишь люк. — Парень закивал, испуганно взглянул на него и полез на борт.

Я внимательно рассмотрела Казанову с головы до пят. Он не показался мне таким уж страшным.

— Кстати, кого ты изображаешь?

— Жана Лаффита.

— С какого боку это патриотично?

— Он участвовал в революционных событиях и в войне восемьсот двенадцатого года. На стороне Америки.

— Я думала, он был пиратом.

— Да, и пиратом тоже. — Казанова оправил свой блестящий малиновый камзол. — Говорю же тебе, иногда плохие парни становятся хорошими. Все зависит от обстоятельств.

— Спасибо за мудрую мысль. Я запомню. Казанова пропустил мои слова мимо ушей.

— Между прочим, а он кто такой? — Капитан указал большим пальцем на Луи Сезара, который стоял на платформе и хмуро разглядывал толпу, бурлящую внизу.

— Творение Раду.

— Что ты сказала?

— He спрашивай. Беда в том, что этот француз может произвести нехорошее впечатление на моих поставщиков.

«Если, конечно, я сумею найти хоть одного, не говоря уже о том, как пострадает моя репутация, если меня заметят в обществе члена Сената».

— Ладно, я тебя не видел, — согласился Казанова, запрыгнул на корабль, который снова пришел в движение, и перегнулся через борт, свесив черные кудри. — Кстати, красотка, на этой неделе у нас в салоне скидки на процедуры для лица. Подумай!

Я нахмурилась, но не успела дать достойный ответ. Луи Сезар заметил меня и напрягся. Я нырнула в толпу и смешалась с публикой.

Настроение у меня нисколько не улучшилось, когда я, украшенная синяками и ссадинами, потаскалась по множеству баров, предназначенных для демонов, и выяснила только то, что почти все мои прежние знакомые смылись из города либо разделили судьбу Бенни. Только когда небо начало бледнеть, наливаясь безоблачной синевой, что означало официальное окончание ежегодного дождя, мне удалось отыскать одного старинного приятеля.