– А в чем конкретно она меня обвиняет?

Руки Гейджа беспомощно опустились с руля.

– Арнольд отказался комментировать. Что-то насчет твоей зависимости от лекарств, непроходящей депрессии. Но это все не проблема – мы докажем в суде, что это неправда.

– Это правда.

Гейдж помотал головой.

– Что – правда?

Лицо Дженны ничего не выражало, словно она потеряла последнюю надежду.

– Когда ты уехал, не сказав ни слова, я ничего не могла делать. Не вставала с постели. Эми не было, и папа попросил Линн отвести меня к специалисту. Мне дали какие-то таблетки, рассказали про стресс… Антидепрессанты не излечили мою боль, но помогли встать на ноги. – Ее грудь поднялась, и Дженна глубоко вздохнула. – Я знаю, что мне нечего стесняться. Но Линн не упускает шанса упоминать об этом. Как будто получает удовольствие. Делала это каждый раз, пока отец не рассердился.

Гейдж крепко сжал челюсти. Боже мой, это я виноват во всем.

И не важно, что он был еще юным и думал, что поступает правильно: оставляет Дженну, пока не поздно. Не то, что его отец – оставил мать беременную, в семнадцать лет. К тому же ему надо было бежать от обвинений Линн в попытке изнасилования. Будь он мужчиной, нашел бы выход.

Он помотал головой, не веря, во что превратила его жизнь одна безумная женщина.

И все же факт болезни Дженны говорил о том, что он делал больно людям, которые становились близки ему.

– Я позвоню Линн и скажу ей, что я обо всем думаю. А если она откажется разговаривать, поеду к ней и тогда…

– Нет, ты этого не сделаешь. – Он отобрал телефон из дрожащих рук Дженны.

В ее глазах метали молнии, и она взяла телефон обратно.

– Даже не пытайся остановить меня.

– Линн нет не в штате.

Услышав, как собственный голос повышается, Гейдж попытался успокоиться и сделал глубокий вдох.

– Предоставь это мне, Дженна. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы все исправить.

Слезы потекли по ее щекам, обжигая кожу.

– Как? Ты сам знаешь, что произойдет. В суде ее адвокат обязательно преувеличит значение тех нескольких месяцев, когда я была на препаратах. Скажут, что из меня никудышная мать. Гейдж, надо делать что-то сейчас же! Мэг нуждается во мне. А я в ней.

Черт…

– Я тоже!

Словно падающее здание, на него обрушилось понимание собственных слов. Неужели он произнес их вслух? Всего пару раз он держал ее на руках, несколько часов был рядом. И этот ребенок заслуживал кого-то намного лучше, чем он.

Дженна уставилась на него. И прежде чем она смогла что-то произнести, он ее перебил:

– Извини. Мне не следовало. Не надо было повышать голос.

– Дай мне поговорить с Тиной. Может, предложить ей деньги или хотя бы выяснить, что случилось, почему она врет…

Гейдж перебирал в голове возможные варианты и решения. И если выход есть, он найдет его.

Он завел машину и переключился на реверс. Пока Гейдж разворачивал свой «мазерати», Дженна ездила по сиденью взад-вперед, пока наконец не пристегнула ремень.

– Куда мы?

Он нажал на педаль газа и рванул по улице.

– Посмотреть, как творится правосудие.

Когда машина остановилась около дома, который Дженна когда-то называла своим, Гейдж открыл дверь. Опустив одну ногу на землю, он повернулся к ней.

– Подожди здесь.

Но дверь уже распахнулась.

– Ни за что!

Его рука схватила ее за плечо.

– Тебе нельзя подходить к ребенку, не делай все еще хуже.

Дженна напряглась. Гейдж делал все возможное, и даже больше, чтобы она получила опекунство над Мэг. Женился на ней, купил дом, предложил баснословную сумму денег за «Дарли Риэлти». Пришло время действовать и самой Дженне.

Она положила ладонь на его руку.

– Я благодарна тебе за все, что ты делаешь для меня, но сейчас не время мне сидеть и смотреть. Это был дом моего отца. Это о моей племяннице идет речь. Это моя борьба. Мне необходимо поговорить с Тиной, как женщина с женщиной, и посмотреть, чем я смогу спаси ситуацию.

Гейдж закрыл глаза на пару секунд и нехотя отпустил руку Дженны.

– Думаю, я воспринял все слишком близко к сердцу.

Ему на самом деле было не все равно, с кем останется Мэг. Дженна видела, как его трясло, когда он узнал, что план провалился. И потом, сидя в машине, признался же, что тоже нуждается в Мэг.

Слова обжигали язык Дженны, но она не могла произнести их.

Я люблю тебя. И думаю, что ты тоже меня любишь…

С каждым днем это становилось все более очевидным: они должны остаться вместе. Но не в фиктивном браке, а как семья. Семья из трех человек, которые дорожили бы друг другом и поддерживали в трудные минуты.

Люди ведь меняются под действием определенных событий. Дженна сама вернулась домой, так ведь? Так почему бы ему и не измениться?

Гейдж открыл кованые ворота, и Тень, услышав гостей, тут же выскочил на дорогу. Он встал на задние лапы, оглушая их приветственным лаем. Дженна погладила его по голове, и пес тут же отправился по своим делам.

Гейдж отряхнул грязь со своих брюк.

– По крайней мере, хоть кто-то нам рад.

Улыбка исчезла с лица Дженны, как только она окинула взглядом сад. Линн никогда не жаловала садовника, которого нанял отец. И, судя по запущенности сада, она уже давно его уволила.

Дженна содрогнулась. Сад словно оплакивал ее семью. Она никогда-никогда больше не вернется сюда. Ей не нужен ни дом, ни эти деревья, чтобы помнить отца и сестру. Они навсегда в ее сердце.

Адреналин бушевал в крови Дженны, когда они постучались в дверь. Спустя пару напряженных минут Гейдж повторил попытку и сделал несколько шагов назад, чтобы посмотреть, есть ли кто на втором этаже.

– Похоже, здесь никого нет.

Дженна заглянула в окно и попыталась различить какие-либо движения через занавески.

– Тина может прятаться.

– Или она вышла.

Дженна села на крыльцо и скрестила руки на груди. Ей было трудно поверить, что Тина предала ее.

Тень снова появился, неся тяжелую палку во рту. Сделав пару кругов вокруг Гейджа, он подтолкнул его носом.

– Не сейчас, малыш.

Но собака не успокаивалась, отбегала, лаяла и возвращалась назад.

– По-моему, Тень хочет нам показать что-то.

– Думаю, ты права.

Пес направился в сторону теплицы, обогнул ее и повел их к соснам – границе с домом, где когда-то жил Гейдж со своей матерью. Следуя за Тенью, Дженна хваталась за сердце каждый раз, когда видела загубленные орхидеи и лилии. За теплицей на подоконнике стояло дерево бонзай с поникшими листьями.

Как-то вечером она рассказала Гейджу про дерево. Он притянул ее к себе и поцеловал.

– Все будет хорошо, – сказал он тогда.

Дженна присела около дерева, пытаясь справиться с подступившей болью. Может, с остальным уже ничего не поделать, но эту частичку отца она сохранит.

За изгородью послышались голоса. Гейдж поднес палец к губам, и они подкрались ближе. Они пролезли через кусты, как это делали двенадцать лет назад, желая остаться незамеченными. И увидели Линн и неожиданного гостя.

Платиновые волосы Линн были растрепаны, что было совершенно нетипично для нее.

– Говорила тебе, что нам надо быть терпеливыми.

Гейдж прошептал Дженне:

– Как же, уехала она. Очевидно, эту встречу Линн пропустить не могла. Ты знаешь, что это за тип?

Дженна помотала головой.

– Нет, но готова поклясться, что он носит кожаный плащ.

Гейдж кивнул, и в этот момент мужчина бросил бутылку с недопитым пивом на асфальтированную дорожку. Дженна и Линн обе вздрогнули.

– Я устал ждать, – в голосе мужчины слышалось отчаяние. – Они все еще расследуют катастрофу. Недавно приходили ко мне, задавали вопросы. Если выяснят, что я перевел основной ремень двигателя, то можешь со мной попрощаться лет на двадцать пять.

Дженна онемела от услышанного.

Боже мой… Они убили ее отца, сестру и Бреда.

В голове, словно тамтам, застучало имя.