— Ты… с кем-то виделась?
— Я была на кладбище. Погуляла по городу. Поболтала с Илси Дэвис. Зашла к деду Гранджеру, поиграла с ним в шахматы. Он, кстати, выиграл.
— Неудивительно. Последние десять лет он каждый день режется в них с Салли. Она страшно злится — но он все время выигрывает. Какие планы на завтра?
Бриттани грустно улыбнулась.
— Думаю, завтра я буду уже в самолете.
— Как?! Ты хочешь уехать? Так скоро?
Бриттани встала, подошла к окну, за которым понемногу сгущались лиловые сумерки. Заговорила не сразу.
— Знаешь, Клер, я очень рада, что приехала. У вас прекрасный дом. Изумительные дети. Смешные собаки. И у нас хороший город. Оказывается, я была к нему несправедлива… Вот только слишком давно меня здесь не было. Я стала чужой. Гостьей.
— Желанной гостьей!
— Это хорошо. Правда хорошо. Но тот гость хорош, кто вовремя уходит… Я навестила могилы родителей. Поговорила с тобой. Попробовала изумительные кулинарные шедевры Джимми. Теперь надо ехать дальше. Надо налаживать жизнь.
Клер вдруг нахмурилась и выпалила, не обращая внимания на Джимми:
— Ты виделась с Элом Дэвисом, да?
— Нет.
— Тогда почему ты уезжаешь? Бежишь?
— Клер, не буянь. Ты сама говорила Бриттани про него…
— Мало ли что я говорила! Я его с детства терпеть не могу. Но ведь ты ради него сюда приехала.
— Это я так думала. А на самом деле — ради вас. И ради себя самой.
— Нет, не поверю ни за что. Чего тебе наговорили, что ты так быстро сдалась?
— Клер, любимая, может, будешь немного потактичнее…
— Не буду! Она уедет, так и не набравшись смелости с ним встретиться, а потом испортит себе всю жизнь, будет терзаться сомнениями, не позволит себе ни нормальных отношений, ни романов, ничего вообще…
— Клер!
— Оставь, Джимми. Она права. Я боюсь.
— Кого? Этого придурка?
Бриттани порывисто отвернулась от окна, щеки ее пылали.
— Да! Придурка! Мне так усиленно открывали на него глаза, что я уже практически поверила в то, что он придурок! Но боюсь я вовсе не этого. Поймите, я люблю его! Я любила его все эти годы. Только любовь к нему и мечта, что однажды мы с ним будем вместе, позволили мне выжить, добиться чего-то в работе, измениться внешне и внутренне! Он был моим маяком, моим стимулом жить — и теперь я боюсь оказаться с ним лицом к лицу и убедиться, что мой маяк был построен из картона и грязного снега, а потому давно растаял и сломался. Я боюсь своими глазами увидеть, как идет прахом вся моя жизнь!!!
Клер прижала руки к груди, в глазах у нее блестели слезы. Джимми вдруг произнес глухо и твердо:
— Прости, Брит. Мы не должны были… ладно, не важно. Вот что я тебе скажу — считай, что на прощание. Ты хороший человек. У тебя сильный характер, отличные мозги… и ты очень красивая. Не стоит думать, что ты всего добилась в жизни только благодаря мечте об Эле Дэвисе. Ты все это сделала сама. Вероятно, многим жертвовала, от многого отказывалась — это нормально, Брит. Жизнь именно так и устроена. Чтобы получить, надо сперва отдать. В одном я согласен с Клер — ты никогда не простишь себе, если уедешь, так и не повидав его. И совершенно не важно, что думаем по этому поводу я, Клер или кто-то еще. Поэтому… Ронни Майлс уехал сегодня на свое ранчо, у него там вакцинация завтра с утра. Эл Дэвис живет в его доме. Он в городе. Что до всего остального — я все сказал утром. Этот дом всегда открыт для тебя.
Бриттани улыбнулась, глядя на то, с какой гордостью и любовью смотрит на мужа Клер. Улыбнулась и Джимми. Кивнула — и молча вышла из комнаты. Клер рванулась было за подругой, но Джимми удержал ее.
— Не сейчас, малыш. Ей надо побыть одной.
— Но она же уедет, опять, как тогда, не попрощавшись… и останется одна! А ей нельзя быть одной!
— Никому нельзя. Природа этого вообще не терпит. Но Бриттани Кларк больше не одна и знает об этом. А как именно она уедет… так ли это важно? Гораздо важнее, чтобы она захотела приехать сюда вновь.
Бриттани молча и сосредоточенно мылась в душе, потом сушила волосы, потом красилась, брызгалась духами, надевала драгоценности, наряжалась — все в полной тишине. Она ни о чем не думала — не было сил. Отчаяния, как ни странно, тоже не было. Слова Джимми помогли.
Это был дом ее друзей — настоящих, любящих и заботливых, но сейчас она не могла дождаться своего отъезда. Как там сказала Моника? Или Майра? Бриттани, ты встала на крыло…
Осень, проклятое и благословенное время! Время отлета птиц, время умирания травы, время раздумий и воспоминаний…
Время трогаться в путь. Запереть дверь старого дома, заботливо заложив ее обломком старого кирпича, обойти друзей и врагов, попрощаться с дорогими сердцу могилами — и трогаться в путь.
Как странно — она все это проделала всего за два дня, и теперь ей гораздо легче уезжать, чем тогда, двадцать лет назад, когда вся жизнь была впереди и юной Бриттани двигали только азарт и обида…
Если чего и жаль, так только этого. Знай она будущее — уехала бы тогда по-другому.
Не важно. Сейчас все уже не важно. Время трогаться в путь…
Она спустилась по лестнице крадучись, на цыпочках прошла мимо гостиной, где негромко разговаривали и смеялись Клер и Джимми. Затаив дыхание, нажала на ручку двери, выскользнула на крыльцо и огляделась по сторонам.
Близнецы, судя по истошным воплям, умчались на задний двор вместе с собаками, Бриттани-младшая последовала за ними. Кленовая улица была пуста и тиха, на стремительно темнеющем небе уже мерцали первые яркие звезды, в воздухе пахло первым морозцем…
Бриттани прошла несколько ярдов, открыла свой многострадальный белый кабриолет и забросила на заднее сиденье сумку. В последний раз обернулась на яркие золотистые окна дома Клер и Джимми, улыбнулась и послала воздушный поцелуй. Потом села за руль и очень тихо тронулась с места.
Когда близнецов засунули в ванну, Джимми сказал старшей дочери:
— Сегодня можешь открыть свои, любимые окна настежь.
— А… как же тетя Бриттани?
— Она уехала. Просила передать тебе привет и ребятам тоже.
Бриттани Блэк кивнула и поднялась к себе наверх. Проходя мимо гостевой комнаты, с наслаждением втянула ноздрями аромат дорогих духов. Ничего! Когда-нибудь она тоже станет такой, как тетя Бриттани, — умопомрачительно красивой, элегантной, пахнущей духами… Главное — уехать из этого сонного городка, выучиться, добиться в своем деле высот. А потом… потом вернуться сюда. Домой. И сделать так, чтобы этот городок все же выиграл бы конкурс на звание Самого Счастливого Городка Америки!
Она вошла в комнату и окинула ее взглядом. На подушке что-то блеснуло — Бриттани подошла поближе, осторожно коснулась прохладной горки металла пальчиками.
Золотая цепочка с бриллиантовой звездочкой. Браслет из перевитых золотых нитей, скрепленных бриллиантовыми пряжками. Сережки с крошечными сияющими камушками…
Бриттани скатилась вниз по лестнице, крепко сжимая сокровище в руках.
— Мам! Пап! Тетя Бриттани забыла свои драгоценности!
Джимми устало улыбнулся.
— Думаю, ты спокойно можешь их носить. Тете Бриттани это было бы только приятно.
Дом Ронни Майлса напоминал кучу мусора совершенно случайно вывалившуюся из мусоровоза прямо на берег реки. Ничего нового — он и двадцать лет назад выглядел ровно так же. Сейчас в доме светилось единственное окошко на первом этаже надо полагать, на второй уже давно никто не рисковал лазить.
Бриттани заглушила мотор и вышла из машины. Ни волнения, ни страха она не испытывала, только тоскливое нетерпение. Поднялась на крыльцо, повернула ручку двери…
Из дома пахло смешанными ароматами виски, табак, подгоревший бекон, дешевый одеколон, мокрые тряпки, дым из камина… В целом неплохо, могло быть и хуже. Бриттани торопливо и бесшумно вошла в маленькую захламленную прихожую, прикрыла дверь. Из гостиной доносился невнятный бубнеж радиоприемника.
