Судя по всему, он уже давно намеревался это сделать, и я, если по правде, знала об этом… обреченно боялась… в ужасе ожидала… и — позор мне — почти хотела этого. Я попыталась закричать, но он впился своим ртом в мои раскрытые губы и задушил рвущийся из горла крик. Я была совершенно беспомощна. Руки и ноги налиты свинцом, и никак не сдержать натиска этого викинга…

Нечто невообразимое. Казалось, я взмываю над землей и улетаю в неведомый, волшебный, сияющий мир, где властвуют неизвестные доселе ощущения. Я уже не сопротивлялась, а лишь предпринимала жалкие попытки противостоять сладкому возбуждению, грозившему поглотить меня всю без остатка.

И вот все окончилось. Он отстранился, но его губы продолжали касаться моего лица.

— Милая Кейт, — шептал барон. — Милая, милая Кейт…

Я пыталась собраться с мыслями, но они куда-то ускользали, а вместо них меня охватывало непреодолимое желание закрыть глаза и как можно дольше не отпускать от себя странное ощущение, которое только что безраздельно владело мной.

Его руки обнимали меня, сжимали подобно стальным обручам, а губы шептали неожиданные слова:

— Кейт… моя нежная Кейт… о Кейт… как же ты меня осчастливила.

Я услышала свой голос:

— Это страшный сон.

— Божественный сон, — мягко возразил барон.

Сон… Сон…

— Кейт, — шептал он мне на ухо, нежно его покусывая, — не нужно ни о чем думать, прошу тебя, не пытайся сейчас думать. Ты еще не вышла из состояния блаженства. Не пытайся стряхнуть его с себя… пока.

Сейчас было самое время проснуться и оказаться в своей постели… возможно, в замке… ведь, кажется, именно туда я направлялась. Да-да, приехала очень поздно, к тому же устала так, что уснула как убитая… а этот странный сон вызван пребыванием в этом мрачном замке.

Но решетки на окнах… Это напоминало тюрьму. Тюрьму!

Я почувствовала, что постепенно прихожу в себя. Это был не сон. Я по-прежнему находилась все в той же комнате. Я лежала в постели с бароном… и мы были… любовниками. Любовниками! Какое нелепое слово!

Я попыталась сесть, но он удержал меня. Его сила была непреодолима. В сравнении с ним я чувствовала себя абсолютно беспомощной.

— Этого не может быть, — произнесла я.

— Но это так и есть, — негромким, но твердым голосом возразил он. — Сожалеть слишком поздно, Кейт. Все свершилось. Мы с тобой… Я мечтал об этом с того самого момента, когда впервые тебя увидел… и это не могло не произойти.

Я снова попыталась встать.

— Лежи спокойно, Кейт. Я понимаю, ты растеряна. И только начинаешь осознавать то, что произошло. Этой ночью ты стала моей возлюбленной, моей любовницей.

— Это… безумие.

— Ты находишься под воздействием вина. Это состояние продлится еще некоторое время. Я был вынужден пойти на это, Кейт. Выбора не было. Ведь если бы я пришел и сказал: «Я хочу тебя, Кейт, хочу настолько сильно, что ты не можешь мне отказать», что бы ты мне ответила? Высмеяла бы, хотя где-то в глубине души совсем не прочь была предаться тому удовольствию, которое я готов был тебе предоставить. Ты бы думала: «Это — мой мужчина. Я хочу, чтобы он взял меня, как брали женщин его предки, когда высадились на французское побережье».

Ко мне возвращалась ясность мысли.

— Я ужинала с той женщиной…

— Моя верная служанка.

— Экипаж поломался…

— Все было подстроено, милая. Мне очень жаль, что пришлось на это пойти. Если бы ты согласилась… но нет, ты ни за что бы не согласилась… Строгое викторианское воспитание подавило бы твои врожденные инстинкты, и ты сумела бы убедить себя в их отсутствии.

— Я не могу…

— Не вставай. Лежи спокойно. Ах, Кейт, это было изумительно! Ты великолепна! Не только великий художник, но еще и божественная женщина. Я восхищаюсь тобой, Кейт!

До меня со всей ясностью дошло осознание вопиющего факта. Я стала жертвой заранее спланированного изнасилования. Меня, Кейт Коллисон, изнасиловал самый ненавистный мне человек… этот наглый барон, который считал, что достаточно поманить пальцем и любая женщина упадет в его объятия. Но меня он даже не манил… В этом случае он избрал путь своих предков-мародеров, живших насилием и грабежами. И я… ястала его жертвой. В это было невозможно поверить… даже сейчас.

— Выпустите меня отсюда.

— Моя дорогая Кейт, ты уйдешь отсюда лишь тогда, когда этого захочу я.

— Вы чудовище.

— Но ведь в глубине души тебе очень даже нравится это чудовище, Кейт. А кроме того, если касаться сугубо практического аспекта наших отношений, благодаря мне ты прославишься. Ты только подумай обо всем, что я уже для тебя сделал.

— Я не могу думать ни о чем, кроме того, что вы со мной только что сделали.

— М-да… Гордячкой Кейт овладели в состоянии пьяного беспамятства!

— В вино подсыпали снотворное. Эта женщина…

— Не обвиняй ее. Она всего лишь исполняла приказ.

—  Сводница…

— Ты, как всегда, преувеличиваешь. Что сделано, то сделано, Кейт. Теперь ты женщина. Мы с тобой вместе достигли сияющих высот блаженства…

— Дна пропасти! — воскликнула я. — Вы циник. Вы смеетесь надо мной. Собственно, иного я от вас и не ожидала.

— Ты все еще меня ненавидишь?

— В тысячу раз сильнее, чем когда-либо.

— Быть может, за время, проведенное здесь, ты все-таки изменишь свое мнение.

— Чем больше времени я с вами проведу, тем сильнее возненавижу. А… что вы хотите этим сказать… «за время, проведенное здесь»?

— Ты моя узница… и будешь таковой, пока мне это будет угодно.

— Не хотите ли вы сказать, что собираетесь удерживать меня здесь?

— Хочу, — кивнул барон.

— С какой целью?

— Мне кажется, я это уже продемонстрировал.

— Вы сошли с ума.

— От желания.

Я попыталась подняться, но он продолжал меня удерживать.

— Каковы ваши намерения, господин барон?

— Для начала превратить высокомерную и сдержанную юную особу в нежную и страстную женщину.

— Я всегда буду относиться к вам с ненавистью и презрением. Но вы сказали… для начала…

— Есть и другие планы.

— Какие?

— Я думаю, мы обсудим это позднее, когда ты немного окрепнешь.

— Я хочу знать сейчас.

— Моя милая Кейт, правила здесь устанавливаю я.

— Кем я, в таком случае, являюсь? Рабыней?

— Да, но очень любимой.

Я умолкла и еще раз попыталась убедить себя в том, что не сплю.

Он продолжал ласково шептать мне на ухо:

— Попытайся успокоиться, Кейт. Прими это. Мы ведь с тобой всю ночь напролет занимались любовью.

— Любовью! Я не люблю вас и никогда не полюблю.

— Что ж, в таком случае скажем, что прошлой ночью ты стала моей женщиной. И это свершившийся факт.

Внезапно я почувствовала себя совершенно слабой, и мне стало страшно. Казалось, жизнь внезапно сделала крутой поворот и я попала в иной, незнакомый мир.

— Поспи, милая Кейт, — нежно проговорил барон. Он сгреб меня в охапку и начал укачивать, как младенца.

Наверное, я уснула, потому что, когда открыла глаза, было уже утро. Я одна и по-прежнему обнажена… на окнах кованые решетки… Воспоминания о чудовищных событиях минувшей ночи мутным потоком захлестнули мое сознание.

Я оглядела комнату. Она напоминала каземат. Сводчатый потолок. Мощные каменные колонны. Огромный камин. Тлеющие угли указывали на то, что ночью здесь горел огонь. Кровать была очень большой, с бархатным пологом. На полу пушистый ковер. Казалось, я попала в иную эпоху. Пожалуй, так оно и было, если вспомнить, что со мной произошло минувшей ночью.

Я казалась себе избитой и испачканной. Следовало взглянуть правде в глаза. Он принес меня сюда, раздел, уложил в постель и изнасиловал.

Здесь, во Франции, моя жизнь потекла совсем по другому руслу. Уютный мирок Фаррингдона стерся, как беглый карандашный набросок, а я угодила в мир интриг, лжи, коварства… изнасилований… всего того, что, как мне казалось, существовало в какой-то иной, не моей жизни.

И за все это нес ответственность один-единственный человек. Я не могла забыть его лицо. Оно стояло передо мной с того самого дня, когда я покинула замок. Оно проглядывало в химерах собора. Оно врывалось в мои сны. Что, если он обладает какими-то сверхъестественными способностями, унаследованными от прародителей-викингов?