— Только не моих друзей, — пробормотал Мартин. Он сбавил скорость и стал прислушиваться к знакомому женскому голосу, который описывал преимущества переезда из большого города в маленький сельский поселок типа Бушбрука. Составленный для нее текст был гладким и хорошо обдуманным. То, что «Браун» не пожалел денег, чтобы вновь пустить в эфир эту старую рекламную передачу, свидетельствовало только об одном: компания не собирается отказываться от строительства.
Между тем Кэти-Линн продолжала, задыхаясь от притворного восторга:
— Посмотрите-ка, что у нас здесь! Такой прекрасной одежды я не видела со времени своего последнего заграничного путешествия! И кто же хозяин всей этой красоты? — спросила она.
— Я, София Басколл. Мой магазин модной одежды откроется сразу же, как только я найду в вашем прелестном городке подходящее помещение. Я предлагаю лишь оригинальные вещи и имею дело с людьми, которые считают красивую одежду не роскошью, а предметом первой необходимости…
— О да, нашим поселковым снобам только твоего бутика и не хватало!
Мартин выругался, выключил двигатель и вышел из машины. Он задержался и бросил взгляд на своих взмокших друзей и соседей, пикетировавших вход в здание «Браун».
— Ага, то-то, смотрю, они плачут по шикарной еде и одежде от лучших портных… — пробормотал Бэрк. Эти мужчины и женщины нуждались в своих фермах, дававших им средства к существованию, а не в итальянских спагетти под оригинальным соусом и модных тряпках.
Но среди серьезных дел и мыслей у Бэрка нашлось место и для привычного обдумывания своего отношения к той, что так восторженно сейчас вещала по радио.
А в чем нуждается сама Кэт? Смог бы он, Мартин Бэрк, сделать ее счастливой, способен ли заботиться о ней, любить ее? Хватило бы у него сил преодолеть ее явный страх перед сексом? Никогда доселе ему не встречалась женщина, готовая отдаться мужчине, исходя лишь из потребности утешить его…
Господи, как же хотелось, чтобы Кэти раскрепостилась внутренне, дала волю своей страсти, чтобы сама возгорелась желанием… Мартину Бэрку совершенно не нужна тепловатая, пресная бурда, поднесенная в красивой тарелочке. Господи, такая женщина! Если бы еще она была способна пылать, если бы хотела завоевать его внимание, его любовь…
Мартин быстро сел в машину, нажал на газ, и «мустанг» помчался прочь из города. Хотелось все спокойно обдумать, все разложить по полочкам, но среди раскаленного железобетона это было невозможно. Неотвязные мысли о Кэти-Линн только отвлекают от важных дел! Если не удастся справиться со своими чувствами, то в проигрыше окажутся жители Бушбрука. Сейчас главное — найти верный способ остановить строительство, и прочь эти дурацкие грезы!
— Очнись, Бэрк, — приказал он самому себе. — Ты даже не знаешь, увидишь ли ее еще раз.
Да, существует вероятность, что отныне их дороги разойдутся навсегда. Она живет в городе и торгует недвижимостью. А он, деревенщина, работает на стройке. Что из того, что их разделяет всего лишь десяток-другой километров, если их миры разъединены вселенной…
Черт побери, да нет ему сейчас дела до стройки, все мысли днем и ночью об одном — о Кэти-Линн Адамс! Каждое утро он заставлял себя встречаться с мэром Бобби Реймондом и отвечать на его бесконечные вопросы. Мысль о преднамеренном поджоге вызывала у него отвращение, но что еще здесь можно предложить? Едва представишь себе, как пожирает огонь устоявшийся быт людей, жить не хочется.
Въехав на заброшенную ферму, Бэрк миновал раскидистые деревья и остановился на поляне, покрытой палой листвой. Ветхость дома заметна издалека. Скрученная дранка, облупившаяся краска — беспощадные приметы разрушительного времени…
Стоя около двери, он запустил руку в карман и вытащил свой старый добрый амулет — здоровенный ключ, побитый и поцарапанный. Трудно было заставить замок открыться — металл боролся с металлом, наконец послышался громкий щелчок. Деревянная дверь заскрипела, он шагнул через порог и очутился в доме своей матери.
По углам висела паутина — итог долгого запустения. Бэрк шагал из комнаты в комнату, и его душу постепенно наполняли воспоминания об отце и матери.
Увидев пожелтевший обрывок местной «Газетт», Мартин поднял его и сдул пыль.
— «Град побил урожай», — вслух прочитал он.
Жизнь фермера всегда была выстрелом наудачу. Ты сеял, молил Господа послать хорошую погоду, да и сам не плошал, мало рассчитывая на государственную страховку. Всю жизнь вкалывал, не щадя ни сил, ни здоровья, а когда подбирался к роковой черте, тебе был уготован покой в той самой земле, которой ты отдал свою молодость.
Теплое, мирное чувство наполнило все существо Мартина, когда он представил себе Кэти-Линн сидящей за этим старым кухонным столом. Она и он вместе. Семья. И никаких стадионов, никаких темных делишек. Два любящих человека, строящих совместную жизнь только на честности и взаимном доверии…
— Малый, ты свихнулся! — засмеялся он, позволяя солнечному свету размыть привидевшиеся вдруг несбыточные грезы. Мать и отец давно были на том свете, для сохранения душевного спокойствия память о Кэти-Линн следовало отправить туда же…
И чтобы раз и навсегда покончить с прошлым, Мартин, заперев дверь старого дома, подошел к колодцу и бросил ключ в темную глубину.
Сунув в щель парковочного автомата несколько монет, Мартин выхватил билетик и прилепил его на лобовое стекло машины. Затем он взял с заднего сиденья тяжелую коробку и поднялся по цементному пандусу к толпе пикетчиков.
— Я купил последние бланки для подачи жалоб! — громко объявил он.
К Бэрку заторопился мэр Бобби и отвел его от стола.
— Ты не передумал насчет поджога?
— Нет, Бобби, не передумал, — последовал решительный ответ. — И, чтоб ты знал, с какими людьми в «Брауне» мы имеем дело, скажу: никто из тех, от кого зависит наша судьба, не осмелился вступить со мной в открытый контакт. Пришлось передать бумаги через секретариат.
Бобби Реймонд выругался себе под нос.
— Ну что ж, во всяком случае нелегкое решение принято, осталось объяснить моей жене Фэй, что новой весной нам сеять уже не придется. Представляю ее реакцию! Чего доброго, придется связать ее, прежде чем чиркнуть спичкой.
Мартин схватил руку Бобби, крепко пожал и долго тряс ее, как это заведено у фермеров.
— Жаль, конечно, но теперь уже поздно отступать. Как я сказал, так и будет: дом моего старика загорится первым.
Мужчины посмотрели друг другу в глаза: оба понимали, что тяжелое испытание предстоит каждой семье.
— Удачи тебе с Фэй, — пожелал Мартин.
— Похоже, я не единственный, кому придется держать ответ, — кивнул Бобби в сторону мисс Адамс, со всех ног спешившей к пикетчикам.
Кэт схватила за рукав какую-то женщину и попыталась отвести ее на тротуар.
— Уходите отсюда поскорее… Торопитесь!
— Иди к черту! — прошипела та в ответ и плюнула Кэти-Линн в лицо. — Теперь ты счастлива? Ты украла у нас все! Из-за тебя мы лишились своей фермы!
Ошарашенная Кэти-Линн отпрянула от разгневанной женщины и, вытирая лицо, крикнула, пробуя перебороть слезы обиды и унижения:
— Я только хотела предупредить вас!
Кто-то с силой схватил ее руку и оттащил прочь от толпы, разразившейся угрозами и неодобрительными криками.
— Что мисс Адам здесь делает? — прозвучал у ее уха знакомый мужской голос.
— Я только хотела помочь. Почему же эта женщина так со мной поступила? — заплакала Кэт. — Никогда в жизни я еще не переживала подобного! Никто со мной так не обращался.
Мартин обнял ее за плечи и повел к автостоянке. Здесь он решительно снял пришпиленный к блузке пластиковый прямоугольник пропуска и вложил его в руку хозяйки.
— Фэй не знала, что вы хотите помочь. Она просто увидела на пропуске название ненавистной компании «Браун» и решила, что вы из стана врагов, — объяснил Бэрк. — Постарайтесь ее понять: на кон поставлено все, что у нее есть.
Кэти-Линн оперлась о капот чьей-то машины и попыталась объяснить свое поведение.
