— То есть почти в десять раз превышает население нашей страны… — премьер нахмурился.

— А плотность населения выше почти в двести раз. Площадь вашей страны составляет семь миллионов семьсот тысяч квадратных километров, что в двадцать раз больше площади Японии.

— Но, я думаю, вам известно, что семьдесят процентов этой площади — бесплодная пустыня.

Какой смысл говорить об этом, подумал премьер, глядя за окно. В еще светлом сиренево-синем небе поднималась красная луна.

— Япония… — опять повторил премьер. — Край чудес. Крупнейшая индустриальная страна на западе Тихого океана, высокоразвитое современное государство… Кстати, мы с вами на одной долготе. Вы, вероятно, помните тему Австралийского павильона на Экспо-70?.. Мы собирались сотрудничать с вами, собирались воспользоваться вашей помощью — финансовой и индустриальной… Вы участвуете в разработке железных руд у нас на севере и нефтяных промыслов во внутренних районах… Да и ваши автомобили… «тойота», «ниссан», «мацуда», как видите, разъезжают по нашей стране в большом количестве. В настоящее время в Австралии проживает шестьдесят тысяч японцев.

— Я знаю, — кивнул Нодзаки. — В последние двадцать лет Австралия была для нас хорошим партнером. И мы высоко ценим ваш личный вклад с эту дружбу.

— Я прилагал и прилагаю все усилия, чтобы превратить Австралию в открытый для всего мира «континент новых возможностей», хотя мои дед и отец были сторонниками так называемого «превосходства белой расы»… — сказал премьер, вытащив из нагрудного кармана сигару. — В начале века на севере нашей страны вспыхнула золотая лихорадка. К нам хлынули переселенцы из Юго-Восточной Азии. Я думаю, ни дед мой, ни отец не были откровенными расистами. Но… подумайте сами! Австралия издавна была местом ссылки, на ее пустынных просторах обитали только кенгуру да аборигены. Белые на этих относительно безграничных землях разводили овец, крупный рогатый скот, неторопливо увеличивая территорию, необходимую для спокойной жизни. Они не могли угнаться за непоседливыми и вечно спешащими рабочими китайского происхождения. Белых это не могло не раздражать, а тут еще разгорелся пожар дискриминации монголоидов, докатившийся до нашей страны как международное поветрие. В результате — закон об ограничении иммиграции и немало трагедий… Поэтому мы не раз советовали руководителям японской промышленности не опережать время…

Премьер усмехнулся, заметив, что сам увяз в этой проблеме. Он почувствовал даже некоторое раздражение против японца, который, оставаясь на редкость немногословным, сумел направить разговор в нужное ему русло. Кроме того, в английском языке премьера, безвыездно прожившего в Мельбурне до зрелого возраста, ощущался австралийский акцент, близкий к кокни. А английский этого маленького японца был безупречен, в нем порой даже проскальзывал оксфордский акцент. Это странным образом подавляло премьера.

— И что же… — сказал премьер, чиркая спичкой. — На какую цифру вы рассчитываете?

— На миллион для начала, — как бы вскользь заметил старик. — А если окажется возможным, в дальнейшем довести ее до двух-пяти миллионов.

Премьер молча раскуривал сигару. Пять миллионов?! Это же сорок пять процентов нынешнего населения Австралии! Австралия на треть превратится в страну желтой расы!

— Ну, предположим миллион человек… Это уже составит восемь процентов нашего населения, — премьер выдохнул густой клуб дыма. — И это в течение двух лет?..

— Желательно, в течение более короткого времени, — на лице старика впервые появились следы глубокого страдания. — Если это возможно, хорошо бы уже в нынешнем году частично начать переселение. Хотя бы первых ста тысяч человек. Под предлогом развития глубинных, девственных районов страны…

— Это будет довольно сложно, — впервые вмешался в разговор хозяин дачи. — Парламент может не согласиться принять такое число иммигрантов, если не открыть карты. Во всяком случае, для этого потребуется время.

— Нет, почему же, возможно это и удастся провести через парламент, — премьер ткнул в пространство сигарой, словно ему в голову пришла удачная мысль. — Ну, трансконтинентальная железная дорога, например…

— Действительно, — кивнул хозяин. — Тем более что проект еще не полностью разработан. Устроить международные торги и подряд на строительство на самых выгодных для Австралии условиях передать Японии.

— До этого придется заключить с Японией соглашение о совместном развитии внутренних районов нашей страны или что-нибудь в этом роде, как бы расширяя ныне действующее соглашение об экономическом сотрудничестве между нашими странами.

— Можем и не успеть, — сказал старик. — А что если вы утвердите проект строительства в срочном порядке, получив кредит от Японии на самых выгодных условиях? Разумеется, всю технику и специалистов Япония предоставит. Если бы вы только сумели провести это через парламент в течение полугода…

— Такая поспешность и слишком выгодные для нас условия могут насторожить, — вмешался хозяин.

— Мне кажется, здесь можно найти подходящие предлоги. Скажем, Япония вынуждена пересмотреть в целом проекты строительства новых железных дорог из-за участившихся землетрясений. Тем более что строительство повой суперскоростной магистрали уже фактически приостановлено. Вот и получается, что излишки средств на выгодных условиях мы предоставляем Австралии. Разумеется, одновременно на тех же условиях мы будем вести переговоры и в Африке, и в Южной Америке. Возможно, нас обвинят в демпинге, но и здесь есть выход: можно будет в качестве компенсации заключить долгосрочное соглашение о закупках в больших количествах австралийской шерсти и баранины. Баранина действительно потребуется для наших беженцев. У нас существует проект строительства большой морозильной базы в Океании. Будем хранить баранину там…

Этим стоит заняться, подумал премьер. Сделка, безусловно, выгодная. Получить высококвалифицированных прилежных рабочих вместе с высокоразвитой техникой и строительными материалами… А пока суд да дело, эти люди потеряют родину, а Австралия — кредитора, с которым она должна расплатиться… И все же возникает масса тревожных вопросов… Что будут делать эти люди, когда закончится строительство железной дороги? Какое влияние они окажут на будущее Австралии?

— И все-таки я не уверен, возможно ли переселение ста тысяч человек сразу, — премьер задумчиво покачал головой. — Тем более иммиграция целого миллиона… Думаю, для этого потребуется специальное законодательство. А как обстоят ваши дела в ООН? Я надеюсь, вы уже установили там соответствующие контакты?

— С генеральным секретарем ООН мы уже имели три приватные беседы. С ЮНЕСКО контакт будет установлен и самое ближайшее время. Связь с постоянными представителями Совета безопасности, очевидно, тоже налажена. ООН, конечно, сумеет призвать к выполнению международного «морального долга», однако сомнительно, что ей удастся принять срочные эффективные меры. В настоящее время ведутся переговоры с президентом США и с главами некоторых южноамериканских и африканских государств. Было бы весьма желательно переселить хотя бы несколько сот тысяч человек до того, как это на нас обрушится. Разумеется, это сугубо одностороннее желание. И сейчас я… нет, вся Япония на коленях молит о помощи вас, вашу страну, весь мир. Спасите жизнь нашему народу… он на грани гибели…

Старик говорил с надрывом, казалось, еще секунда и он, рыдая, бросится на колени перед премьером…

Но старик сидел совершенно прямо, соединив худенькие коленки, на которых спокойно лежали руки. На его губах застыла легкая улыбка. И лишь глаза пылали в трагической мольбе. Поразительное для нашего века самообладание, подумал премьер. Пожалуй, оно характерно для этого загадочного народа… Так называемая «восточная улыбка» скрывает всякое проявление чувств. Никогда не поймешь, что и в какой мере волнует японца…

— И все же это уж очень невероятно, — премьер глубоко вздохнул, будто хотел скрыть, что ему трудно дышать, и загасил сигару о пепельницу. — Неужели Япония, подобно легендарной Атлантиде, на самом деле исчезнет под водой? Ученые вашей страны утверждают это с полной ответственностью?