— Бабушка, пожалуйста, положи ружье. Прошу тебя. Сейчас же, — строго сказала Холли, вновь стоя рядом с Кэмом. — Этот поцелуй ничего не значит.

Как бы не так! Ничего не значил… возмутился про себя Кэм, но сейчас было не до споров.

— Чистая правда, Перл. Поцелуй был совершенно невинным. — Кэм улыбнулся Холли в подтверждение обратного и вновь посмотрел на Перл.

Его улыбка не ускользнула от глаз бабушки. Черт! Глаза у старушки были острыми, как у сокола.

— Я все видела, шериф, — сказала она, слегка приподняв ружье. — Не заставляйте меня стрелять в вас.

Кэм видел, что старушка уже не слишком крепко держала ружье. Одно неловкое движение… и мало ли что…

— Пожалуйста, положите ружье.

Если она сейчас этого не сделает, подумал Кэм, он знает, как с ней поступить. Но ему ужасно не хотелось меряться силой с этим божьим одуванчиком. Почему он не остался в Чикаго?

Он приблизился к Перл на шаг, потом еще на один.

Перл не отступала и продолжала целиться.

— Бабушка!

Холли бросилась вперед, промелькнув мимо Кэма, который даже не успел остановить ее, схватилась за старое ружье… И эта чертова штука неожиданно сработала, выпустив из себя облако темного дыма с малоприятным запахом. Вероятно, пуля пролежала в ружье лет сорок, а может быть, и все пятьдесят.

Все произошло в считанные секунды. Кэм, затаивший дыхание, с облегчением вздохнул.

Кэм вырвал ружье из рук женщин и посмотрел на Холли.

— Какая глупость! Вы ведь могли убить себя, — рявкнул он. Но от мысли, что с Холли могло произойти что-то непоправимое, его передернуло.

— В следующий раз я не стану мешать бабушке отправить вас на тот свет, — последовал резкий ответ.

— Перл не стала бы стрелять в меня, — сказал он с уверенностью, которой, честно говоря, у него не было. — Я прав, Перл?

— Не будьте так уверены, шериф, — ответила ему бабушка. — Лучше держитесь подальше от моей внучки… Иначе вам не поздоровится.

Перл права. Если он хотел уцелеть, то ему следовало бы держаться на расстоянии от Холли.

И дело здесь было не в угрозах бабушки Перл.

Кэм посмотрел на старушку.

— Слушаюсь, мэм — ехидно ответил он.

Он не мог смотреть на Холли. Не мог позволить себе даже думать о ее сочных соблазнительных губах. Иначе он пропал.

— И не смейте даже приближаться к ней, Кэм Осборн, — добавила бабушка, явно получая удовольствие оттого, что могла диктовать условия самому шерифу.

— За исключением деловых встреч, — тут же сказал Кэм. — Перл, нам нужно урегулировать еще несколько проблем.

— Я вас предупредила, — фыркнула бабушка и направилась к двери в задней части дома. — Ты идешь, Холли? Шерифу давно пора убраться отсюда. Здесь ему не место.

Холли знала, что ей следует пойти за бабушкой. Но уйти не извинившись она не могла. Ведь это она, ответив на его поцелуй, спровоцировала эту ситуацию и подвергла Кэма опасности. Из-за нее он оказался под прицелом бабушкиного ружья.

— Думаю, она сегодня просто не в настроении, — смущенно пробормотала Холли, прекрасно понимая, что это не так. — Дайте мне время. Я обещаю, что поговорю с ней и постараюсь узнать как можно больше. Выясню, имеет ли она ко всему этому отношение. — Холли искренне надеялась, что Перл невиновна. Но и успешное дознание казалось ей маловероятным. Она посмотрела на оружие, которое Кэм конфисковал. — Извините, — произнесла она, окончательно смешавшись.

А вдруг Кэм захочет предъявить Перл иск за угрозу шерифу оружием? Да, своенравная старушонка явно переборщила!

— Эта история еще не закончилась, Холли. До развязки, я думаю, еще далеко. — Говоря это, Кэм не был уверен, что он сам имел в виду: то ли его возникший интерес к Холли, то ли ситуацию с Перл. Наверняка он знал только одно: зеленые глаза Холли с отблеском в них лунного света сводили его с ума.

— Думаю, сегодня нам следует оставить все как есть, — сказала девушка. — Я спрячу ружье подальше.

Она потянулась к ружью, но Кэм поднял его вверх.

— Это опасная штука. Нельзя допустить, чтобы она снова попала к Перл. — Он отошел на шаг, удостоверился, что оружие не заряжено, щелкнул затвором. — В доме есть патроны для этого мушкетона?

— Сомневаюсь, — ответила Холли. — Нет, не думаю.

— Тем не менее, это ружье я оставлю у себя и буду хранить его под замком. Никаких обид, Холли.

Она уперлась руками в бока.

— Я вполне способна присмотреть и за бабушкой, и за ружьем, — сказала Холли возмущенно.

— Не вполне в этом уверен, Холли Кейтс. Кажется, ваша бабушка не так проста, как можно подумать…

Войдя в дом, Холли увидела, как бабушка взволнованно ходит из угла в угол.

Холли до сих пор ощущала на губах вкус поцелуя. Ее сердце все еще продолжало учащенно биться.

— Бабушка, думаю, тебе лучше сесть. — Холли кивнула в сторону скрипучего кресла-качалки.

Бабушка застыла на месте, глядя прищуренными глазами на внучку.

— Не трогай меня, — ответила она раздраженно, но Холли в ее раздражении расслышала нотки тревоги.

Тревоги о Холли.

— О'кей, бабушка, давай поговорим. — Она знала, что бабушка недолюбливала шерифа, и то, что ее внучка его поцеловала, ей совсем не понравилось. Но сейчас Холли чувствовала, что была и иная причина.

Перл продолжала хмуро мерить шагами комнату. Обычно не замолкавшая ни на минуту, она хранила напряженное молчание, как будто не знала, с чего начать.

Холли вдруг заметила, что глаза Перл были полны слез. Слез, в которых бабушка ни за что бы не призналась, если бы Холли осмелилась на них намекнуть.

— Бабуля, этот поцелуй с Кэмом абсолютно ничего не значил. Кэм сказал правду. И я говорю то же самое.

— Я очень на это надеюсь, Холли. Но, глядя на тебя, я очень сомневаюсь, что поцелуй был таким уже безобидным.

Холли почувствовала, как покраснела.

Бабушка отошла в сторону и направилась к креслу. В конце концов, она в него уселась. Кресло начало поскрипывать на старых половицах.

— Мне не хочется видеть, как ты теряешь голову из-за мужчины, живущего в этом городе, Холли. Я не хочу, чтобы ты еще раз пережила разочарование и обиду. Не хочу повторения прежнего.

Прежнее! Холли тяжело вздохнула. Так вот в чем причина бабушкиного волнения!

Она вспомнила то злосчастное лето… Холли тогда казалось, что она безрассудно влюбилась в Томми Ламонта. Здесь, в Гринз-Холлоу.

Вот почему Холли редко приезжала сюда. С этим городком у нее было связано слишком много грустных воспоминаний. И пережитая боль до сих пор давала о себе знать.

В то лето перед самым днем рождения, ей исполнялось восемнадцать, Холли забеременела. Случайно. Она и Томми были еще совсем детьми. Им обоим нужно было повзрослеть. Но Томми, как оказалось, был еще большим ребенком, чем Холли.

Он совершенно не был готов стать отцом. Он и слышать не хотел о ребенке. Он боялся отцовского гнева, боялся слухов, которые наверняка распространились бы по городу. Сыну главы городского совета не следовало попадать в подобную историю.

Реакция Томми на ее беременность просто сразила Холли. Тогда как сама она хотела ребенка всей душой, забыв о страхе и слухах. Но этому было не суждено произойти.

— Холли, не думай, что я ничего не знаю о твоей беременности и о выкидыше, — сказала бабушка. — Ты горевала из-за потери ребенка, а вовсе не из-за этого негодяя Томми Ламонта.

Холли зажмурилась. В то лето она ничего не замечала, кроме своей боли. Она даже не подозревала, что бабушке все известно.

— Почему… почему ты ничего тогда не сказала?

— Я решила, что ты сама мне обо всем расскажешь, когда сочтешь нужным. Потом, деточка, ты уехала. Из твоих писем я поняла, что ты потеряла ребенка. Ты не приезжала ко мне несколько лет, а потом я уже и не знала, как снова начать этот разговор.

Да, появился повод, подумала Холли. Поцелуй единственной внучки с еще одним «негодяем» из Гринз-Холлоу.

Но Кэм Осборн не Томми Ламонт.