Телефонный разговор получился вовсе не таким, как планировала Лорен. Алекс проявил удивительное упрямство во всем, что касалось прекращения их отношений. Лорен с минуту подумала, собралась с силами и заговорила нудным и рассудительным тоном:

— Почему тебе так трудно понять, что я не заинтересована в продолжении наших контактов?

— Я понимаю, нелегко быть врозь…

— По правде говоря, я не задумывалась об этом. Я была так занята… — Лорен набрала побольше воздуха и бросилась с головой в омут: — Ты знаешь, Алекс, я переехала, и моя жизнь изменилась.

— У тебя новый бойфренд? — Шок в голосе Алекса был ясно слышен в телефонной трубке. — Я думал, ты и я…

— Брось, Алекс, вернись на землю. — Хотя сердце Лорен почти остановилось, голос звучал удивительно естественно. — То, что было между нами, забавляло, пока мы были вместе. А сейчас все кончилось. У тебя своя жизнь. У меня — своя.

— Я хочу тебя видеть, — решительно произнес он, подчеркивая каждое слово. — Здесь все постепенно устраивается. Прямо сейчас я приехать не могу. Но вскоре у меня появится такая возможность.

Вскоре…

Какое многозначное слово. Это может быть и день, и неделя, и год.

Молчание протянулось по телефонной линии. В голове Лорен закружились воспоминания. Что это значит — быть в одной комнате с Алексом? Смотреть в его глаза? Вдыхать запах его одеколона? Ощущать его руки, крепко обнявшие ее?..

— Мы должны поговорить, — с жаром снова начал Алекс, будто почувствовав, что дверь приоткрывается. — Объясниться. Я мог бы…

— Нет! — Это слово вылетело словно пуля. Лорен поняла, что на долю секунды разрешила себе надеяться. И в этом не было ничего хорошего. — Я не хочу снова тебя видеть, Алекс. — Она прерывисто втянула воздух и постаралась говорить решительно. — Ни сейчас. Ни через несколько лет. Никогда.

Это был конец.

Лорен сидела в бистро за чашкой кофе и ждала мать.

Сегодня в утренних новостях сообщили, что церемония объявления следующего короля Карпеньи состоится в конце недели. Ожидалось, что на торжестве будут присутствовать почетные гости со всей Европы. Слухи ходили, что новым королем будет Алекс.

После их последнего разговора прошло больше месяца. Лорен по-прежнему скучала по Алексу. Но все равно сделала то, что должна была сделать, — защитила себя и малыша.

Рука Лорен покоилась на растущем животе. С каждым днем становилось все труднее скрывать беременность. Она избегала подруг, а тем, с которыми встречалась, говорила, что выбрала на лето просторную, удобную одежду. Пока еще ее слова не вызывали сомнений, но долго так продолжаться не могло.

Лорен собиралась сообщить им, что беременна. Но не сейчас, а… попозже. Она решила сказать, что отец — некто, встреченный в Чикаго. С тех пор она его не видела и даже не предполагала увидеть снова.

Хотя она танцевала с Алексом на свадебном банкете, они ушли с приема в разное время. Так что Алекса никто не заподозрит. А их последний разговор служит гарантией, что он больше не приедет в Сент-Луис.

У нее заныло сердце, когда она вспомнила те обидные слова, которыми они обменялись по телефону. Лорен подстрекала Алекса и специально выводила его из себя, потому что твердо знала — это лучше для них обоих. Ее долг — убедить Алекса, что ему нечего делать в Сент-Луисе. Что здесь его никто не ждет. Только такие жесткие меры защитят ее от неожиданного визита.

— Прости, я опоздала. — Кларис Карлайл выглядела совершенно по-летнему в желтом полотняном костюме. Она подвинула стул и села напротив дочери. — Ужасные пробки. Надеюсь, я не заставила тебя долго ждать.

Лорен ответила ни к чему не обязывающей улыбкой. Она вообще поймала себя на том, что надеялась на необязательность Кларис. Мать не придет, и разговор о малыше можно будет отложить. А именно это было причиной их совместного ланча.

Лорен никогда не интересовалась правилами этикета, связанными с объявлением о внебрачной беременности. Но почему-то она решила, что родителям надо сказать первым.

— Я проголодалась, — призналась Лорен. — Пока я тебя ждала, официант принес мне немного перекусить.

Кларис посмотрела на полупустую тарелку, потом перевела взгляд на дочь. Ее лицо выражало крайнее неодобрение.

— Лорен, душечка, тебе надо помнить, что ты уже не так молода, как раньше. Если ты не будешь осторожна, то закончишь как Марлен. Тогда можешь послать прощальный поцелуй надежде найти подходящего мужчину.

Марлен, сестра Кларис, очаровательная женщина, боролась с лишним весом столько лет, сколько Лорен себя помнила. А из замечания матери она сделала однозначный вывод: свободная одежда не скрывает, как она надеялась, раздавшуюся талию.

— Мне не нужен никакой мужчина.

Это был просчитанный ход. Сделать такое заявление матери — все равно что помахать красной тряпкой перед мордой быка. Лорен прекрасно это знала. И если мать ответит так же, как отвечала всегда, наступит подходящий момент для признания.

— Не нежен? — нахмурилась Кларис. — Что за ерунду ты несешь? Конечно, нужен. Тебе только тридцать. Ты в лучшей поре жизни. Ты…

— Я беременна.

Кларис захлебнулась, откинулась на спинку стула и схватилась рукой за горло. Под ее тщательно наложенным макияжем лицо стало белым, словно чистая скатерть.

Лорен так и подмывало сказать что-нибудь, но она заставила себя сидеть спокойно, давая матери время переварить новость.

— Ты уверена? — наконец спросила та.

— Я на шестом месяце, — невесело усмехнулась Лорен.

— И ты только сейчас говоришь мне об этом? — сверкнула глазами Кларис. — Кто еще знает?

— Никто, — ответила Лорен. — Ты первая, кому я сказала.

— Кто отец?

— Он ничего не знает, — покачала головой дочь.

— Кто он? — сощурилась мать.

— Ты его не знаешь. — Хотя Лорен много раз повторяла эту фразу, когда репетировала разговор с матерью, она запнулась.

— Ты никогда не умела лгать. — Кларис довольно долго молчала, потом губы у нее скривились. — Алекс Габриэлл, да?

— Алекс? — Лорен вытаращила на нее глаза, изображая недоумение от такого предположения.

— Должна признаться, что мне нравится идея иметь зятя-принца. — Мать удовлетворенно улыбнулась.

— Сожалею. Но это не он. — Лорен как-то удалось чуть улыбнуться и придать голосу насмешливый тон. — Алекс, конечно, красивый парень. И не могу сказать, что у меня не появлялось искушения. Но мы не спали вместе, пока он жил под моей крышей.

Во всяком случае, часть сказанного была правдой. И даже для обостренного слуха Кларис звучало вполне убедительно.

— Тогда кто? — Улыбка исчезла с лица матери.

— Я уже сказала тебе. Никто из тех, кого ты знаешь, — повторила Лорен.

— Не верю, этого не может быть. — Вдруг неожиданный ужас мелькнул в глазах Кларис. — Не говори мне только, что это твой рыжий друг.

— Аарон? — Мать никогда не любила Русти, и на секунду у Лорен появилось искушение сказать, что это он. Лишь бы мать отстала. Но здравый смысл взял верх, и она покачала головой. — Русти и я только друзья. Отец ребенка — мужчина, которого я встретила в Чикаго на свадьбе Мелани. Это была встреча на одну ночь.

— Он богатый? — Проблеск надежды снова сменил отчаяние в глазах Кларис. — Даже если он женат, это может сработать в нашу пользу.

— Ты же знаешь, я никогда не буду спать с женатым мужчиной, — фыркнула Лорен.

— Это правда. — Мать что-то подсчитывала в уме. — Теперь я вспоминаю. Ты тогда особенно подчеркивала, что он холостяк.

— Когда я тебе это говорила? — Лорен перебирала в памяти встречи с матерью, отчаянно стараясь вспомнить тот разговор.

— Когда ты только что вернулась со свадьбы, — удовлетворенно сообщила Кларис. — Ты рассказывала, что встретила на приеме мужчину. Старого друга Тома Алвареса. Безработного. — Она брезгливо сморщила нос.

Холодок пробежал по спине у Лорен. Как она могла забыть? Это же может разрушить ее версию. Если мать скажет об этом разговоре кому-нибудь, кто был на свадьбе, тому не составит труда вычислить, что неизвестный мужчина — Алекс.