Демон, резко оборвав смех, сел, смахнул выступившие слёзы с глаз и начал было укладывать на спине крылья, но случайно задел правым невидимый барьер вокруг себя. Он зашипел, как масло на раскалённой сковородке, и, подтянув пострадавшее крыло к лицу, с неудовольствием обнаружил, что его кончик почернел и словно бы обуглился.
- Эдо инэ поли стэнхора… тэсно очэнь! - недовольно заявило чудище. - Эндакси, с тобой всё понятна… но меня дьяты, зачэм стащитэ с моя гора и приволочэтэ на своя?! Пос боро на сас воитысо? [Как я могу тебе помочь?] Милатэ, что хочэшь, дэва, и каждый пойдэтэ свой дромос, дорога, а трэно пойдэтэ свой.
Я собралась виновато потупиться, но локоть Трора предупреждающе врезался мне в бок, а с пальца Лардозиана слетела кусачая красная искра и обидно щелкнула меня по уху. Изъявления сожаления пришлось отложить до лучших времен и следующей жизни.
- Дело в том, - осторожно начала я, - что пока ребята свои кричалки-сопелки распевали, я - совершенно случайно! - высказала мнение, что идущим на смерть положено последнее желание, в астрале что-то звякнуло, явь откликнулась, и вышло, что пока я не получу то, что моя душенька желает, никакого принесения не будет.
- Эксапандос [несомненно], - понимающе кивнул демон, с чем-то похожим на сочувствие глядя на некромантов. - Потэ моя душенька что-то жэлаитэ, нэбо и зэмлю на афтья [уши] поставито, но своё получито! Смотры на мэня вниматэльна, - он зловеще оскалился, - думатэ, имэ [я] сам себе такой рыл, такой мордос сляпатэ?! Всё она, душенька моя ненаглядынья! Ильёс му [солнышко моё], любымья, роднья! А пэдья [детки] помочьтэ, напрягто папу, доведо до сапу!
- Нет, сап это у копытных, - возразила я рассеянно. На краю сознания маячило какое-то смутное воспоминание, но ухватить его никак не удавалось. Словно желая дать мне подсказку, чудище профессиональным каким-то жестом поправило колчан, провело когтем по изгибу лука, и нужный контакт в мозгу мгновенно замкнуло. - Ой! Ой-ёй! Так ты… так ты… э-э-э…
Демон с нескрываемым удовольствием кивнул.
- Так ты вправду не… а…
- Нэ.
- То есть, тебя сдёрнули с…
- Нэ.
- И ты…
- Имэ миханикос, - согласился он. - Имэ эпихириматыас. Имэ дипломатыс, эпистымонас кэ психотэрапэвтыс…
- …кэ папас. [Я инженер, я бизнесмен, я дипломат, научный работник, психотерапевт и священник], - машинально закончила я, чувствуя себя как после убойной дозы валерьянки. Или порции димедрола со спиртом. Острых впечатлений за последние несколько минут набралось столько, что мудрый организм, сберегая нервные клетки, включил механизмы защиты. Проще говоря - начал конкретно тормозить. - Но погоди, ты же… ты вовсе не…
Мой коллега философски развел руками и крыльями.
- И такой тожэ. Любови льик прэкрасья, но рэвность гложэтэ как дыкьос звэрь.
- Вот поэтому ты и попался… демон, - не удержалась я от шпильки. - Тебя призвали с помощью…
- Что? - резко переспросил демон. - Дэн сас каталавэно! Нэ знаю такых!
- Вполне вероятно, что ты знаешь их под именами…
- Охи! Нэт!
- Тогда, может, пентакль Силы и Зевесово Око, или…
- Вот оно что… Ты дыстыхиа! [Какое несчастье; в данном случае: вот невезуха!]
За свою недолгую карьеру психотерапевта я навидалась немало людей, которые всерьёз полагали, что им нет никакой необходимости говорить целыми фразами, достаточно их только начать. И все окружающие должны, нет, обязаны понять, что они имели в виду. Всегда терпеть не могла таких напыщенных индюков, но потом сама невольно оказалась на их месте. Любимое занятие некроманта - шарить в голове у пленницы (и единственного живого человека в замке) и отвечать на вопросы прежде, чем успеваешь их закончить.
У выходцев с Другой Стороны те же замашки.
- И хроно, врэмя не потьянутэ, нельйзя? - риторически спросил демон и цыкнул белым клыком на амулет Вашфы. - Нэ, нэ… Выходэтэ, пока не расплатымасо, здэсь застрял?
Мне осталось только беспомощно развести руками, в точности повторив его жест.
- А эсли я не захочтэ? - демон недобро прищурился. - Можэто, дэн симфоно мэ тэтья тэси зитиматос? [Я не согласен с такой постановкой вопроса.]
Санти, который внимательно следил - не за беседой, за тем, как менялось выражение моего лица - обменялся с Лардозианом парой слов и, получив от старика утвердительный кивок, внезапно положил руку мне на плечо.
- Передай своему другу следующее, - тоном, не терпящим возражений, приказал он. - Хватит болтать и препираться. Слушать желание. Исполнять желание. Иначе мы сомкнём пентаграмму, и поглядим, что случается при этом с не-демонами. В любом случае, жены и детей он больше никогда не увидит. Тебе яссно? - низким змеиным шипом закончил он, и этот шип напугал меня вчетверо сильнее всех жутких гримас Лардозиана вместе взятых.
Уши демона слегка опустились, а затем резко встали торчком, и он недовольно погрозил Санти когтем.
- Я протыв! Эхо антыриси! - выпалило чудище. - Камья периптоси! [Я категорически против. Ни в коем случае!] Охи, охи! - Оно тяжело вздохнуло и без малейшего акцента продолжило: - И почему все люди такие нервные? Нет бы к нам по-доброму, по-старому, бычка зарезать или барашка, нет, все норовят в пентаграмму запихнуть и желания тянуть начинают… - Оно вздохнуло ещё тяжелее прежнего и, опомнившись, вернулось к старой манере говорить: - Ну, колокитья, будэм надэятсэ, ты знати, кого звати, потому что эргатыс [рабочий, работник] я достаточна стэнос, узкого профыля… хемм, хмм, хмм… о, кала, хор-рошо! Точно по профылю! Милатэ му [скажи мне], дэва, пьос тэбэ нада? - когти ему порядком мешали, но демон всё же исхитрился взять лук наизготовку. Правда, стрелой почему-то пренебрёг. - Энас, дио, трис, тэсэрис, пэндэ [раз, два, три, четыре, пять], выбирай, не мэлочись, имэ исполнэ всё, всё сдэлайтэ! Нэарэ? Пос лэнэ? [Молодой человек? Как зовут?] Гдэ живэтэ? Мнэ всё едыно, пьос хочэшь достану, но…
- Погоди, постой, мне не нужны парни! - возмущенно перебила я, до глубины души обиженная его "тыковкой". - Я о парнях вообще не думала!… То есть, думала, конечно, но не в таком контексте!
Демон обидно хихикнул и почесал когтем ухо.
- Что, эхи трикимиа сты таласа? [Море штормит?] Обидэласа? Ми стэнохорьестэ, имэ не аноитос… [Не волнуйся, я не дурак.] Ни за что бы не подуматэ, что ты ыграйешь на другой сторонье йипэдо [поля], но мы не ханжи, ханжи не мы. Дэспинис [девушку]?
- Да не нужны мне девушки! - покраснев, как перезрелый помидор, выпалила я.
Демон с преувеличенным ужасом округлил глаза.
- К-козы?
- Какие козы, извращенец! - разозлилась я.
- А-а-а, так вот оно что… - с явным сомнением произнес демон, снова где-то потеряв свой акцент. - Ты уверена? Я отлично тебя понимаю, даже если между вами мало общего, сложно сублимировать сильное сексуальное влечение… но знаешь, тыковка, фантики могут быть красивые, а какие под ними конфетки - неизвестно, пока не раскусишь. Хотя с другой стороны, риск - благородное дело, особенно, когда на кону такое сладенькое беленькое бланманже… так бы и слопал всё до крошечки! - он плотоядно облизнулся.
Краснеть дальше было некуда, но я умудрилась. Щеки загорелись, уши просто заполыхали, а демон мелодично рассмеялся и произнес нечеловечески звонким, красивым голосом, проникавшим, казалось, в каждую клеточку тела и заставившим волосы зашевелиться от непонятного ужаса:
- Эксэфэра тын гноми му, тыковка, я всего лишь высказал свою точку зрения. Поглядим-ка… да, личная склонность есть, так что никаких проблем. Я им покажу, как правильно оливки собирать!
Демон текучим, змеиным движением поднялся на ноги, стремительно натянул тетиву и, пробормотав несколько слов, отпустил её. Низкий, протяжный гул наждаком прошелся по нервам, каменный алтарь подо мной завибрировал, некроманты тут же схватились за обереги и активировали кучу защитных чар, а Санти, недоумённо хмурясь, потёр лоб. Фигуру демона окутало золотисто-белое сияние, и в колчане стало одной стрелой меньше. Он повесил лук на плечо и лукаво подмигнул мне.
