– Своих, может, и много, только… – Перекусихина, видно, окончательно решилась, махнула рукой, словно говоря: «Была не была!» – и добавила: – Григорий Александрович потребовал у Ланского двадцать тысяч за помощь.
Екатерина с легким сомнением усмехнулась:
– Ну и что? Эка невидаль! Двадцать тысяч… Я Саше куда больше дала.
И вот это «Саше» подсказало Перекусихиной, что не забыла государыня своего любимого и страстно хотела бы оправдать, чтобы вернуть обратно.
– Ага, только к тем двадцати требовалось выкупить именьице Григория Александровича. По правде говоря, оно и половины спрошенного не стоило, только куда нашему Саше деваться было, если Потемкин обещал тебя с ним поссорить? Вот мальчишка и купил на долговые. Да кто-то донес… Завистников много…
Императрица смотрела на Перекусихину в онемении, потом покачала головой:
– Если лжешь…
– Вот те крест, не лгу, матушка! Сама только что узнала. Сашу жаль, такого второго нет. Уж так он тебя любил…
Ланской, уезжая в Ораниенбаум, радовался только одному: что не в заграницу, а значит, не насовсем. Может, со временем хоть в Петербург вернет? Пусть не к себе, пусть не в спальню…
Как глупо вышло! Мог бы сказать Потемкину, что пока не соберет денег, ничего покупать не будет. Но тогда князь непременно поссорил бы государыню с фаворитом, ему все под силу. А так не поссорил?
Тяжелые мысли терзали Ланского непрестанно. Ночью руки невольно искали любимое тело, он просыпался в жарком поту от желания, удовлетворить которое было некому. Позвать дворовую девку почему-то не приходило в голову, это казалось кощунством. Долго лежал без сна, тоскуя по своей любовнице, по ее объятиям, горячему ненасытному телу, ее покорности и требовательности одновременно.
Но довольно быстро сказалась привычка, выработанная за год жизни рядом с государыней. Екатерина сама не бездельничала и рядом с собой никому не позволяла. Подъем в шесть или даже пять утра, смотря по времени года, многочасовые занятия, постоянная работа ума… Александр уже привык к тому, что должен получать определенные знания ежедневно. Через пару дней безделья стало тошно, и он взялся за книги. Обязанности коменданта Ораниенбаума особенно не перегружали, времени оставалось много, и Ланской читал. Читал запоем, он уже научился не просто поглощать страницу за страницей поэтических излияний, напротив, увлекся философией.
А еще рискнул написать своей богине, ни в чем не оправдываясь, не укоряя, единственно выражая надежду, что ее гнев пройдет и опала будет снята. Ответа не получил. Это больно ударило по сердцу, зато прислала записочку Мария Саввишна Перекусихина, всегда благоволившая к нему, сообщила, что старается сгладить мнение государыни…
Иногда ходил по залам позабытого дворца, прикидывая: вот здесь жила молодая Екатерина, здесь она обедала, здесь читала, здесь спала… Представлять рядом на ложе ее бывшего супруга было очень тошно, хотя какое он имел право ревновать, тем более к покойному? И все равно ревновал. Ревновал и к нынешнему фавориту Мордвинову (быстро же она забыла своего дорогого Сашу!). Стоило ночами представить, что Мордвинов обнимает ее, ласкает грудь, гладит спину и пониже, как руки сами сжимались от ярости, сердце заходилось от желания броситься в Петербург, ворваться в хорошо знакомую спальню и… выбросить соперника из постели! Если б он только подозревал, что такой поступок способен вызвать бурю радости у его богини, что, вернись он без разрешения и устрой сцену ревности из-за Мордвинова, Екатерина была бы в восторге! Но Ланскому подобное и в голову не приходило. Александр прекрасно понимал, что ревновать не имеет права, что это ее дело, кого брать на ложе. Не имел, но ревновал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
