Все прекрасно, Антуан будет супругой дофина. А потом королевой Франции, несмотря на все сомнения посла и пророчества разных предсказателей!
– Ты должна вести себя как французская дофина, но при этом не забывать, что ты настоящая немка…
– Да, мама.
Интересно, как это сделать?
– Ты должна подчиняться правилам поведения французского двора, но при этом не забывать о скромности и набожности….
– Да, мама.
А это как, если даже в Вене знают о вольности французского двора?
– Ты должна быть обворожительной и приветливой, но не давать ни малейшего повода усомниться в строгости твоего нрава и приличного поведения…
Привычное:
– Да, мама.
– Ты должна говорить и даже думать по-французски, следя за каждым своим словом, при дворе очень настороженно относятся к тем, у кого плохое произношение…
– Да, мама.
Вот уж думать мне никто не сможет запретить по-немецки.
– Ты должна стать прекрасной женой и матерью…
– Да, мама.
– Ты не должна пытаться вводить никаких новых традиций или обычаев, но соблюдать те, что приняты при дворе…
– Да, мама.
– Ты не должна ничего рассказывать о своей семье, а если все же вынуждена говорить, то делать это крайне осмотрительно…
– Да, мама.
Конечно, разве можно кому-то рассказать, что Изабелла любила Мими (теперь-то Антуан уже понимала, что это за любовь), а Иосиф терпеть не мог свою вторую супругу, что Амалия ненавидит мужа, а Шарлотта называет своего уродом?
– Ты не должна забывать дату смерти отца и всегда поминать его в этот день…
– Да, мама.
Разве можно забыть дорогого папу? Это Антуан помнит и без материнских указаний.
А Мария-Терезия смотрела на свою легкомысленную, но очень старавшуюся угодить и быть хорошей очаровательной девочкой дочь и понимала, что все слова уходят впустую. Как сможет четырнадцатилетняя девочка соблюсти все то, что она требовала? Да никак! Оставалось только надеяться на разумные наставления четы Ноай, которые должны взять юную дофину под свою опеку хотя бы на первое время.
Стремительно приближалась дата бракосочетания, дипломаты сбились с ног, утрясая последние детали церемонии. А у Антуан произошло важное физиологическое событие – она стала девушкой, о чем мать тут же сообщила во Францию Людовику XV, выражая надежду, что теперь дочь сможет стать матерью наследника. Антуан – товар, которому цена – власть, а это дорогая цена, потому качество товара должно быть высоким.
Таким же товаром были и все остальные невесты наследников престолов, да и сами наследники тоже. Но невестам сложнее, они попадали в чужую семью, которая вовсе не была расположена к новому члену. Часто молодая девушка вовсе не была желанной, как та же несчастная Жозефа, на похороны которой Иосиф даже не пошел. Во Франции таких примеров тоже множество. Не пришлась ко двору «купчиха» Екатерина Медичи, потом ставшая сильной королевой и, наученная собственным горьким опытом, заботливо относившаяся к невестке – Марии Стюарт, правда, до тех пор, пока та не оскорбила свекровь.
Многие невесты королевских дворов были несчастны в замужестве, легче было бы перечислить счастливых. Супруга правителя – часто всего лишь мать его детей, а любовь и восхищение – для любовниц…
Мария-Терезия составляла счастливое исключение, хотя и у нее не обошлось без проблем, но ей не приходилось никуда уезжать, и власть она получила по наследству. У старших дочерей замужество сложилось несчастливо, так хотелось, чтобы младшей дочери все удалось!
Как бы мама ни старалась растянуть время и вложить в меня возможно большее количество сведений о семейных ценностях, жизни вообще и жизни монархов в особенности, неумолимо приближалось время расставания. В апреле в Вене должно состояться бракосочетание по доверенности, после которого Антуан, превратившаяся в Антуанетту, отправлялась в Париж.
Посланники и просто гонцы весь год сновали между одной и другой столицами, доставляя депеши, чтобы стороны могли оговорить все и не случилось никаких неприятностей или казусов. Все это время множество людей были заняты подготовкой одного-единственного события – свадьбы двух отпрысков правящих фамилий – внука короля Франции, дофина Луи Августа, и дочери императрицы Марии-Терезии, сестры императора Иосифа Марии-Антуанетты.
Нашлось немыслимое количество сложностей, соблюсти требования обеих сторон временами казалось просто нереальным. Бывали моменты, когда у Кауница опускались руки, возможно, в такие минуты судьба снова и снова предупреждала императрицу. Что ей не стоит выдавать дочь замуж за французского дофина, но дипломаты с упорством преодолевали трудности соблюдения этикета, а Мария-Терезия с таким же упорством продолжала убеждать сама себя, что, поскольку Антуан станет со временем королевой Франции, то ей вовсе не обязательно быть счастливой.
Чьи подписи на брачном контракте должны стоять первыми – короля Франции или императрицы и императора? Казалось, переговоры зашли в тупик, кто же из сторон поступится своей честью и станет вторым? День, другой, третий… и вдруг… все гениальное действительно просто, контракт ведь будет в двух экземплярах, потому французский первым подпишет король Людовик, а австрийский – Мария-Терезия и император Иосиф. По обе стороны границы с облегчением вздохнули, вот яркий пример того, что при желании можно найти выход из любого затруднительного положения.
А отступать нельзя, потому что и в Париже, и в Вене вовсю шла подготовка к знаменательному событию.
Сестры Антуанетты обиделись на Марию-Терезию, ведь ни одну из них не выдавали замуж так торжественно. Хотя кому обижаться? Кристина (Мими) сама пожелала стать женой Саксена, Амалия и без того давным-давно не разговаривала с матерью, а Шарлотта просто переживала, что любимая сестра может не быть счастлива в семейной жизни, как она сама… Марианна и Элизабет даже разговоров о замужестве больше не вели. Странно, но в столь богатой на детей семье Марии-Терезии счастливых браков не оказалось вовсе, а при большом количестве рожденных дочерей найти невесту дофину Франции проблематично, Антуан – не лучшая для этого кандидатура.
Иосиф со вздохом подсчитывал расходы, связанные с моим замужеством, а я с тоской размышляла, как буду жить в Версале совсем одна, ведь со мной не отправляли никого, это было требованием французской стороны. Почему? Ведь с Изабеллой приехали ее камеристки и даже придворные дамы, кто захотел, даже с нелюбимой Жозефой тоже. Но Людовик и его дипломаты были непреклонны: будущая мадам дофина должна прибыть во Францию одна, никто и ничто не должно напоминать ей об Австрии. Даже любимую собачку запретили взять, глупо, словно от этого я перестану быть рожденной в Вене!
Невесты дофинов не ездят по Европе просто так, они ездят в сопровождении огромного эскорта и только после того, как выйдут замуж по доверенности.
Сначала, когда между французской и австрийской сторонами были улажены все вопросы и из Парижа прибыл уезжавший туда посол Дюрфор с кавалькадой из сорока восьми карет, запряженных шестью лошадьми каждая! Он приехал официально просить руки эрцгерцогини Марии-Антуанетты для Дофина Франции Людовика Августа. Все чинно, вежливо, все согласно этикету.
Началась большая игра под названием «сватовство и бракосочетание Марии-Антуанетты и Людовика Августа» (или наоборот, с какой стороны смотреть). Этот в высшей степени роскошный спектакль больше месяца старательно разыгрывали согласно подписанным договоренностям в Вене, Париже и по дороге из одной столицы в другую.
Первый акт спектакля состоялся, конечно, в Вене. С этого дня и до конца жизни Антуанетта стала полной пленницей страшного монстра, именовавшегося Этикетом. Детство закончилось окончательно, одно дело – быть возможной супругой дофина Франции и совсем другое – становиться таковой по-настоящему.
Пришлось на Библии поклясться, что отказывается от всех наследственных прав своих родителей, с этой минуты Антуан становилась для Вены просто эрцгерцогиней безо всяких прав. Потом были два блестящих праздника, устроенных французами и австрийцами попеременно. А через три дня прошло бракосочетание по доверенности. Доверенным лицом от имени жениха выступал, как и в случае сестры Амалии, брат Антуанетты, Фердинанд. Эрцгерцог смеялся, мол, хорошо, что больше сестер не осталось, не то пришлось бы пережениться на них всех.
