Я не получил от индийцев свидетельств о том, чтобы они закапывали железо в землю, пока не будет получена «сердцевина». Но они хорошо знакомы с закалкой путем погружения в холод, что отмечал Салмаций: они все еще верят, как и Плиний, Джастин и ряд других, в «меч, закаленный в ручье», и все придерживаются того мнения, что закалка металла очень сильно зависит от качества воды. Тонкие предметы они мгновенно охлаждают в масле, этот метод упоминает еще и Плиний, но индийцы не знают его утверждения (XXVIII, 41) о том, что ржавчина, производимая кровью кохта, лучше заостряет железное лезвие, чем напильник. Не слышал о том, чтобы индийцы когда-либо использовали для быстрого охлаждения ртуть, наилучший проводник тепла.

В Бирме, как и в Индии, причудливой отличительной особенностью плавки железа является использование в качестве топлива сырого дерева. На Яву египетские технологии попали из Индии, которая колонизировала ее в начале христианской эры: индиец, ныне оседлый, тогда был путешественником и исследователем. Доктор Перси описывает процесс плавки железа на Борнео, где производится парангиланг, причудливое мечеподобное оружие, одинаково годящееся на то, чтобы валить деревья и людей [213]. С другой стороны, на Таити капитан Кук не смог заставить туземцев оценить использование металла, пока его оружейник не выковал железный струг, по форме напоминающий туземный.

Самое старое, да и единственное, китайское слово для обозначения железа — это «ти», раньше произносившееся как «тит». Впервые оно упоминается в списке подношений Ю в разделе Ю-Куна правления Шу, и, по предварительным оценкам, последнее датируется 2200–2000 годами до н. э. Если это действительно так, то иероглифические надписи на таблицах процветали среди «бак» лет за пятьсот до иудейских скрижалей, когда греческая нация еще не начала даже формироваться. Либо синологи, как и санскритологи, были введены в заблуждение искусными туземцами и приняли абсурдные претензии на древность культуры, которые всегда выдвигают полуварварские народы, либо, что вряд ли, Китай создал центр гуранской цивилизации, полностью независимой от Египта и Халдеи. Действительно, в манере письма отражен некий контакт идей. Кемиты обозначали «человека» и «глаз», копируя природу; возможно, китайцы делали то же самое. Но туранские символы потеряли, по законам редукции изображения, оригинальный вид; «человек» стал — «цзин», парой ног; «глаз» — «му», как будто рисовался с кошки. Картинка-оригинал из ассирийской слоговой азбуки была успешно установлена преподобным У. Хотоном, но более поздние формы столь же редуцированы, как и иератические и демотические египетские.

Отрывок, на который я ссылался выше, увеличивает количество предметов дани; перечисляя среди них «музыкальные инструменты, железо, серебро, стать, камни для наконечников стрел, звучащие камни, шкуры медведей, больших медведей, лис, шакалов, а также предметы из их шерсти». В примечании доктор Ледж добавляет: «под «ти» нам следует понимать «мягкое железо», а под «лоу» — «твердое железо», или «сталь». Во время династии Хань «хозяева железа» назначались в различных местах старого Лингчу для надзора за разработками железа. Ца Е упоминает двух человек, отмеченных в «исторических записях»: одного по фамилии Чо, а другого — по фамилии Чинг, оба настолько разбогатели на своих плавильнях, что сравниваюсь с князьями. Согласно преподобному доктору Эдкинсу, «за исключением этого отрывка, прямых упоминаний железа в документах старше 1000 г. до н. э., возможно, нет»; и, кажется, это утверждение и определяет датировку китайской технологии и цивилизации.

Около 400 года до н. э. знаменитый писатель и философ Ле-цзы упоминает сталь и описывает процесс ее закалки. В «Канг Хи Цзе Тьен», более известном как «Словарь Канг Хи», опубликованном примерно в 1710 г., автор, современник Аристотеля, утверждает, что «красное лезвие перерубит ху (жадеит или нефрит) так же легко, как грязь». Мистер Дэй понимает это как «лезвие красноватого оттенка», а красный — один из многих оттенков, которые принимает сталь в процессе закалки. Это точно не может относиться к стали, раскаленной докрасна, которая не оказала бы воздействия на pietra dura («твердый камень»). Описание производства стали в 400 г. до н. э. настолько совершенно, что оно именует и описывает различные ее виды. Первичная обработка позволяет получить «тванг-канг», или «шариковую сталь», называемую так из-за округлой формы болванок, или «кванг-канг» — «орошенную сталь», названную так из-за обработки холодным обливанием. Называется там также и «вей-ти», или ложная сталь. Автор утверждает: «когда я был послан по официальному делу к Цзешоу и посетил там плавильни, я впервые понял это. В железе уже есть сталь, как в еде есть вермишель. Поставьте его в огонь сотню раз или больше; с каждым разом оно будет становиться все легче. Если продолжать обжиг, пока вес не перестанет уменьшаться, это и будет чистая сталь» [214].

В начале нашей эры Государственное казначейство обложило железо налогом, что показывает признание важности производства. Согласно «Пи Тан», или «Разговору с карандашом», написанному примерно во времена династии Мин (1366–1644 гг. н. э.), сталь делалась таким образом: «Лист кованого железа сгибается, и в него бросается некованое железо (т. е. железная руда или литое железо); все это накрывается сверху грязью и подвергается воздействию огня, а затем молота». Это древний и хорошо известный процесс производства стали, практикуемый греками. Кованое железо либо погружалось в расплавленное железо, как в ванну, либо нагревалось вперемешку с железной рудой и слоями древесного угля, предназначенного для сгорания, покрытое сверху глиной для устранения влияния атмосферы, — такая обработка чем-то похожа на то, что сейчас называется науглероживанием. Таким образом, руда обескисливается, контактируя с избыточным количеством углерода; в результате получается плавленое углеродистое соединение. Достаточно любопытно, как наблюдает мистер Дэй, обнаружить, что Аристотель и Ле-цзы описывали один и тот же процесс примерно в одно и то же время. Но я не уверен, что этот факт имеет какое-то отношение к «старой доктрине об изначальном единстве человеческой расы, где каждая ветвь ее несет с собой то общее знание, которым обладало все человечество до разделения». Мистер Дэй, как я уже сказал, систематически противостоит «Теории высокой древности»; и хотя придерживается хронологии Библии и Откровения святого Иоанна Богослова, но имеет любопытную тенденцию к мистической этимологии школы Якоба Брианта и устаревшим теориям Фаллика, которые оживила ученая и талантливая недавняя работа доктора Инмана.

«Пент Сао», также относимое ко временам династии Мин, повествует о трех видах стали, используемой для производства ножей и мечей; это разделение вновь напоминает нам о Даимахе. Первая производится путем добавления кованого железа к некованому и подвергания всей массы воздействию огня. Вторая — продукт многократной обработки огнем, как это делается в Африке. Третья — природная сталь, производимая на юго-западе Шанхая: «Внешне она напоминает камень, именуемый «цзе ши инь» («цветение пурпурного камня»). Понятно, что процесс ее изготовления хранится в тайне. Выше всего ценится сталь Ханкоу, которую Тьенцин получает с верховьев Янцзы. Она ценится гораздо выше, чем лучшая английская и шведская импортируемая сталь. Китайцы, как и «кафиры», считают ее «поганым железом».

Есть в Китае и свой мифический кузнец, как Вёлунд, северный Дедал. Мы читаем, что Хоанг-та-тье из Тян Чо, живший в эпоху Сунг, пошел по пути работы по железу. Каждый раз, принимаясь за работу, он без замедления призывал Амиту Будду.

Однажды он представил соседям такие стихи собственного сочинения: