— А почему ты не позволяешь мне соблазнить тебя?

Он весело рассмеялся:

— Меня не требуется соблазнять.

— А меня? — спросила Марисса.

— Ну… тебе кое-что требуется, та belle.

«О Господи, конечно, требуется!» — мысленно воскликнула Марисса. Но она не сказала об этом, потому что Джуд, судя по всему, и так все о ней знал.

Чувство неуверенности, терзавшее Джуда все последние дни, наконец-то его покинуло. Конечно, он не стал более уверенным в чувствах Мариссы к нему, но теперь кое-что окончательно прояснилось. Теперь Джуд понял, что Марисса испытывала примерно те же затруднения, что и он, — то есть она не знала, как он к ней относится, и поэтому нервничала, общаясь с ним. Разумеется, она его не любила, но сейчас, в это утро, Джуд твердо решил, что не стоит из-за этого терзаться. Марисса либо полюбит его, либо не полюбит, вот и все.

А что касается ревности… Джуд никогда не понимал ревнивцев и считал их глупцами. Но сейчас он кое-что понял… Нельзя сказать, что он ревновал Мариссу, однако ему очень хотелось сделать так, чтобы она забыла все удовольствия, которые получала в прошлом с другими мужчинами. Но ведь очень может быть, что это его желание и есть ревность, не так ли?

— Глупец, какой же я глупец, — пробормотал Джуд, выходя из комнаты. Действительно, почему он сразу же не понял то, что должен был понять, почему не замечал очевидного?

Шагая по коридору, Джуд направлялся в библиотеку. Эйдан с Эдвардом должны были вернуться накануне вечером, но и сейчас, в девять утра, от них пока что не было никаких вестей. Нашли ли они шантажиста? И если нашли, то как с ним поступили?

Ему очень хотелось поехать с ними. Правда, тогда он не провел бы целый час наедине с Мариссой, так что, наверное, он поступил правильно, отправившись вчера в поместье Йорков.

Открыв дверь библиотеки, Джуд обнаружил, что там никого нет. Приказав слуге принести кофе и завтрак, он подошел к окну и стал наблюдать за конюшнями — отсюда, из библиотеки, открывался прекрасный обзор, так что он мог сразу же увидеть любого приезжающего.

Увы, приезжавших он не увидел, зато сразу же увидел Гарри, судя по всему, покидавшего поместье. Он вышел из тыльной части дома с пакетом под мышкой и быстро зашагал к конюшне. А когда через несколько минут вышел оттуда, пакета при нем не было. Причем бросалось в глаза, что Гарри то и дело осматривался, демонстрируя явные признаки нервозности.

А затем из конюшни вышел молодой конюх. Оседлав жеребца, парень привязал к седлу пакет — тот самый, с которым шел Гарри, — и тотчас же отъехал.

Джуд невольно нахмурился. Было очевидно: в поместье что-то происходило.

Конечно же, не было ничего предосудительного в том, что кузен хозяев отправлял куда-то посылку. Он, Джуд, и сам отправил с конюхом письмо два дня назад. Но ведь Гарри определенно таился… Почему же обычно беспечный Гарри вел себя так странно?

Стоя у окна, Джуд какое-то время размышлял о поведении кузена Йорков. А потом вдруг увидел и самих братьев, подъезжавших к конюшне. Джуд тут же покинул библиотеку и направился в кабинет, где стал расхаживать из угла в угол в ожидании хозяев.

— Есть новости? — спросил он, едва Эдвард переступил порог.

Барон отрицательно покачал головой:

— Нет, к сожалению. Чарлз Лемонт в отъезде последние три недели. Говорят, он возвращается завтра.

— Это точно? — спросил Джуд.

Эдвард пожал плечами и плюхнулся в кресло у письменного стола.

— Надеюсь, что точно. Мы разговаривали с женой Лемонта. Она сказала, что его сестра заболела в Баде, поэтому он отправился навестить ее.

— А почему жена с ним не поехала? Что-то подозрительно…

Тут в кабинет вошел Эйдан.

— Его жена беременна, — сказал он. — Наверное, уже на пятом месяце. Красивая женщина. Похоже, готова была нам помочь.

Эдвард тут же кивнул:

— Да, верно. Во всяком случае, я ей поверил. Не думаю, что это Лемонт писал нам.

— А какую историю вы рассказали? — спросил Джуд. — Как объяснили свой визит?

— Мы сказали, что у нас погибает лошадь. Якобы заболела той же болезнью, которой заразилась одна из лошадей Лемонта десять лет назад, а мы не можем вспомнить способа лечения, которое применил его старый конюший.

Эйдан налил всем по порции бренди, потом расположился на диване. Но Джуд по-прежнему расхаживал по комнате, не мог спокойно сидеть.

— Так где же вы так долго пропадали? — спросил он, подходя к окну.

Барон поморщился и проворчал:

— Мы сразу отправились домой, но вскоре вынуждены были остановиться в гостинице, потому что начался сильный дождь. Напомни мне, чтобы я никогда не спал в одной комнате с Эйданом. Он ужасно храпит.

— Это ты, братец, храпел. — Эйдан допил бренди и спросил: — А ты, Джуд, почему такой мрачный? Ухаживание не оказывает на тебя благотворного влияния?

Джуд проигнорировал вопрос и обратился к Эдварду:

— Стало быть, остается только Фицуильям Хесс?

— Не уверен, — ответил барон. — Все, кого мы спрашивали, говорят, что он находится на континенте с самого начала сезона.

— Он нуждается в деньгах?

Эдвард пожал плечами:

— Даже если так, то он мог бы шантажировать другие семьи, гораздо более богатые, чем наша.

— А может, Хесс таким образом содержит себя? В таком случае ему приходится шантажировать многих. Ведь он — прожигатель жизни, по всеобщему мнению.

— Богатый прожигатель жизни, — вмешался Эйдан. — Я имел дело с некоторыми компаниями, связанными с его инвестициями. И поверьте, ему нет нужды прибегать к шантажу. Он и так довольно богат. Можете со мной не соглашаться, но я утверждаю, что это — Уайт!

— Жизнь состоит не только из черного и белого, — заметил Джуд. — Я неплохо знаю людей, совершавших те или иные проступки. Поэтому осмелюсь предположить, что я лучше вас знаком… с некоторыми сторонами жизни. И я точно знаю следующее: далеко не все мерзавцы совершают все те гнусности, которые им можно было бы приписать.

Братья переглянулись, потом Эдвард проговорил:

— Но возможно, мы с Эйданом лучше понимаем, что такое честь джентльмена.

Барон произнес эти слова ровным голосом, словно не считал их оскорблением. Поэтому Джуд и оставил их без ответа. Что ж, он действительно был незаконнорожденным. Отрицать это бессмысленно. Пауза затягивалась, и Джуд вдруг подумал: «А может, сказать о своих подозрениях в отношении Гарри?» Нет, наверное, этого делать не следовало. Ведь у него не было ни малейшего намека на доказательства. Так что очень может быть, что в этом Марисса права. Хотя, конечно же, за Гарри надо внимательно наблюдать, следить за каждым его шагом.

— А кто, кроме Уайта, мог это сделать? — проговорил наконец Джуд, словно размышляя вслух. — Может, кто-то из тех, кому один из этих троих рассказал про Мариссу?

Эйдан тут же кивнул:

— Да, не исключено.

— Может, это одна из любовниц наших подозреваемых? — предположил Эдвард.

— То был бы довольно странный постельный разговор, — пробормотал Джуд. — А впрочем, почему странный? Напротив, очень даже обычный. Да-да, именно любовница, а не жена. Вот только… — Джуд умолк и задумался. Он ничего не знал о Чарлзе Лемонте, не знал даже, есть ли у него любовница. А вот Фицуильям Хесс… — Господи, а миссис Уэллингсли?!

Братья снова переглянулись.

— А что миссис Уэллингсли? — пробурчал Эйдан.

— Разве они с Хессом не флиртовали в прошлом году?

— Что ж, очень может быть, — ответил Эйдан. — Хотя я не заметил этого. Но все же я не могу понять, почему ты ее заподозрил. Она ведь унаследовала значительную часть поместья мужа и, следовательно, не нуждается в деньгах. Или, может быть, ты хочешь сказать, что она сделала это, чтобы досадить мне?

Эдвард надолго задумался, потом решительно покачал головой:

— Нет, не могу даже представить, что она способна на такое.

Джуд криво усмехнулся и пробормотал:

— Да, ты прав. Уж скорее она сделала бы это, чтобы наказать меня.