Брюс и товарищи Эрика по гвардии рассчитывали на него, и он скорее умрет, чем подведет их.

Он бы рассердился на Элли, если бы не расслышал в ее голосе ноток зависти. Она очень хотела иметь то, что, по ее мнению, было у него, — свободу. Что бы ни тяготило ее, несомненно одно — она не видела для себя выхода.

Эрик внимательно изучал девушку, отметив ее властный вид, ее спокойную уверенность, изящно вздернутый подбородок и царственную манеру держаться. До мозга костей строгая добродетельная няня. Что он упускает? В ней было еще что-то, неуловимое, загадочное, что он не мог определить, но чувствовал — здесь какая-то тайна.

Что она скрывает? И почему, черт побери, его это волнует? Какие бы секреты ни были у маленькой няньки, они не должны повлиять на выполнение его миссии.

— Я не всегда делаю то, что хочу, — вдруг произнес Эрик, глядя ей в глаза.

Пошло все к черту! Он перестал бороться с этим странным влечением, вспыхнувшим между ними, — в особенности после того, как утром заметил в ее глазах желание. Как только он избавится от этой похоти, его необъяснимая увлеченность этой девочкой пройдет. То, что она девственница, его не смущает. Он умеет контролировать себя.

— Иначе я не ограничился бы поцелуями и уж точно не стал бы спать снаружи несколько последних ночей в одиночестве.

Она судорожно вздохнула в ответ на его дерзкое заявление, и этот слабый звук пронзил его тело жаркой дрожью предвкушения.

— Вы не должны говорить подобные вещи, — сказала Элли, залившись густым румянцем.

— Почему нет? Я хочу тебя. И знаешь что?

Она посмотрела на него настороженно.

— Ты тоже меня хочешь.

— Вы ошибаетесь, — поспешно сказала она, отводя взгляд. — Я понимаю, что вашей самонадеянной голове это трудно осмыслить, но далеко не все считают вас неотразимым.

Эрик довольно улыбнулся, позволяя ей чуть дольше цепляться за эту ложь. Он только что бросил ей перчатку. И теперь с нетерпением ждал, наблюдая, как она борется с собой, чтобы ее не поднимать.

Ральф де Монтермер был терпеливым человеком. Он научился терпению за долгие месяцы, проведенные в башне, когда ожидал, решит ли Эдуард отрубить ему голову за изменнический проступок — женитьбу на королевской дочери без разрешения.

Тогда, как и теперь, его терпение было вознаграждено.

Он много дней искал леди Элин и печально известный корабль с ястребом на парусе — тщательно скрывая сведения о пропавшей девушке из опасения, что бандит использует ее в качестве выкупа, — но не добился ничего, кроме обветренной кожи, ноющей спины и больных рук.

Ему во всем препятствовали воинственные варвары. Островитяне покрывали бандитов, он твердо знал это. Но отыскать один корабль среди сотен островов, тянущихся вдоль западного побережья Шотландии, было все равно, что пытаться найти булавку на дне океана.

Теперь, наконец, они получили зацепку.

Послание было передано этим утром Финну, сенешалю графа, и гласило, что «няня Элли» в безопасности и скоро вернется домой. Это, наверное, она. Леди Элин очень умна — должно быть, она сразу сообразила, что лучше утаить свое настоящее имя. Посланник скрылся, прежде чем они успели допросить его, но Ральф выслеживал его весь день.

Теперь только вопрос времени, когда они отыщут леди Элин и бандита, который ее захватил.

Ральф перемахнул через борт на пристань, оставив своих людей охранять галеру, и энергично зашагал к железным воротам замка Данлус. Стянув с головы стальной шлем, он бросил его стражнику, спешившему ему навстречу. Пробежавшись пальцами по взъерошенным волосам, Ральф позволил другому стражнику освободить его от тяжелой мантии, которую он носил поверх доспехов, и от рыцарского плаща.

Но он не был простым рыцарем. Король вернул ему титул графа. Титул, который он имел прежде, но от которого вынужден был отказаться после смерти жены.

У него защемило сердце — боль потери была еще слишком свежа. Он отдал бы все — титулы, богатство, даже жизнь, — чтобы вернуть Джоан. Но Джоан умерла, а он стал графом Атолла — шотландского графства, прежний владелец которого был недавно казнен за опрометчивое решение поддержать Брюса.

Ральф брезгливо поморщился. Он не разделял любовь Эдуарда к кровопролитию, но король был неумолим. Его ненависть к Брюсу — к которому он когда-то относился как к сыну — и к его последователям не имела границ. Ральф даже думать не хотел, на какие крайности способен пойти король, чтобы подавить мятеж. Он боялся, что ему это не понравится.

Кольчуга на нем звякнула, когда Ральф вошел в зал. Известие о его прибытии значительно опередило его, и граф Ольстер с семьей уже его ждали, включая персону, которую Ральф пытался избегать.

Хотя он старался не смотреть на нее, он знал, что леди Матильда находится здесь, просто по тому, как закипела его кровь. Его влечение к этой девочке — которого он не испытывал к ее сестре, с которой был обручен, — приводило его в ярость. Это было какое-то безумие. И не только из-за того, что он был помолвлен с ее родной сестрой, но и потому, что Джоан умерла всего шестнадцать месяцев назад. Непроизвольная реакция его тела казалась ему предательством покойной жены, которую он любил всем сердцем.

Леди Элин была лучшей партией. Она не была сумасбродной шалуньей, а, напротив, спокойной и полной достоинства. Она не поставит его в неловкое положение при дворе какими-нибудь необдуманными высказываниями — не важно, насколько очаровательными, — которые будут слетать с ее языка, и станет заботливой матерью его детей. Но самое важное — она не заставит его забыть любовь к его первой жене.

— Вы нашли их? — требовательно спросил Ольстер, едва Ральф вошел в просторный зал.

Ральф остро чувствовал взгляд леди Матильды, устремленный на него, но не посмотрел в ее сторону.

— Пока нет. Но мы уже близко. — Все молча ждали объяснений. — Я проследил за посланцем до корабля, который прибыл этим утром в Балликасл с Кинтайра.

Им повезло. Беззаботный посланец даже не попытался запутать следы — хотя вряд ли он мог догадаться, передавая послание насчет няни, что все военные силы двух могущественных графов будут брошены за ним. Не потребовалось и особых мер «убеждения», чтобы заставить людей говорить, когда Ральф прибыл с флотом, полным вооруженных английских солдат.

Похоже, Ольстера сообщение Ральфа не обнадежило.

— Послание могли отправить откуда угодно.

Ральф согласно кивнул:

— Да, но я так не думаю. Я полагаю, они где-то рядом. Король скорее всего прав.

Король Эдуард был убежден, что Брюс что-то планирует. По этой причине он приказал Ральфу и Ольстеру как можно скорее привести оба своих флота к эрширскому побережью Шотландии. Они собирались отплыть рано утром.

— Почему? — спросил Ольстер. — Что вам удалось выяснить?

— Рыбацкая лодка пришла из деревни возле замка Данейверти. Когда я расспросил коменданта гарнизона, он упомянул нечто интересное. Он сказал, что не было замечено ничего особенного, кроме обычной болтовни о призраках.

— Какое это имеет отношение к Элли? — спросила леди Матильда.

Ральф больше уже не мог по-прежнему избегать на нее смотреть. Он взял себя в руки, но все равно испытал шок, когда глаза их встретились. Она пыталась собрать в пучок непокорную копну золотистых волос у себя на голове, но отдельные непослушные локоны свисали вниз, обрамляя ее лицо и длинную стройную шею цвета слоновой кости. Ее большие голубые глаза были еще красны от переутомления, но в них уже не стояли слезы. Она действительно была одним из самых прекрасных созданий, которых ему довелось видеть. Ральф похоронил свою реакцию под тяжелейшим чувством вины — где ей и место.

Когда он отвечал, лицо его не выражало ничего, кроме братского сочувствия.

— Вначале я не был уверен, что это имеет отношение к леди Элин. Горцы — суеверный народ. Они повсюду видят фей и призраков. Но потом я припомнил о слухах насчет шайки грабителей-призраков, которых время от времени видели в окрестностях Тернберри и Эра за последние несколько месяцев.