Это, конечно, не исключало локальных успехов отдельных дивизий. Например, 4 горно-стрелковой дивизии в этот день сопутствовала удача:
«Ранним утром 28.06 после приведения войск в боевую готовность оба горнопехотных полка приступили к атаке. До полудня сопротивление противника было сломлено, и он был вынужден начать отступление. Горнопехотные части приступили к преследованию противника. Вечером того же дня ударные группы уже находились в 15 км восточнее Каменоброда в глубоком тылу действовавшего в районе Гродека неприятеля. Первый день боевых действий ознаменовался полным успехом» [224].
Общий вывод по итогам дня в штабе группы армий «Юг» был сделан следующий:
«Командование группы армий предполагает, что завтра в полосе 17 армии противник будет оказывать лишь незначительное сопротивление и, напротив, сдерживать всеми средствами продвижение танковой группы» [225].
Руководство Юго-Западного фронта, вынужденное вести активное, наступление всеми силами, в течение дня начало утрачивать энтузиазм, и начальник штаба фронта М. А. Пуркаев в вечернем докладе Г. К. Жукову констатировал:
«Наступление развивается крайне медленно и существенных результатов за 28.06.41 г. еще не дало» [226].
Жалоба несколько странная, ожидать радикального изменения обстановки за один-два дня не приходилось. Еще одной жалобой «наверх» было отсутствие связи с 5–й армией. Вывод в докладе, однако, был довольно бодрым:
«В целом Юго-Западный фронт чувствует себя еще достаточно прочным для ведения дальнейшей борьбы» [227].
Для отражения потенциальной угрозы поворота острия немецкого наступления от Острога на юг командование фронта подготовило противотанковый рубеж на рубеже р. Случь. На этом рубеже, перпендикулярно «линии Сталина» у Старо — Константинова к вечеру 29 июня должны были сосредоточиться 199–я стрелковая дивизия, 24–й механизированный корпус и целых три противотанковые бригады — 2, 3 и 4–я. Таким образом, командование фронта уже правильно оценивало источник угрозы, острие немецкого танкового клина у Острога, но все еще неверно оценивало оперативные планы немцев, задействовав противотанковые резервы у Старо — Константинова. Предположение о повороте немецкого наступления на юг было на первый взгляд обоснованным. Прорыв укрепленной полосы был, в общем случае, сложным делом, существенно замедляющим темпы продвижения. Снижение темпов означало уменьшение возможностей по охвату флангов 6, 26 и 12–й армий. Проще было отсечь советские армии от старой границы. Но были и факты против этого предположения. Если внимательно посмотреть на карту, то видно, что к югу от Острога нет крупных дорог идущих в меридиональном направлении. Ближайшее крупное шоссе идет от Шепетовки на Старо — Константинов. Протолкать по слабой дорожной сети от Острога к Проскурову махину немецкого моторизованного армейского корпуса — несколько тысяч автомашин, танков и тягачей — было делом проблематичным. Поэтому немецкое командование предпочло гнаться за журавлем в небе, рассчитывая на окружение советских войск в укреплениях «линии Сталина».
29 июня. В ожидании удара во фланг.В этот день энтузиазм командования Юго-Западного фронта по нанесению контрудара по южному флангу немецкого наступления окончательно угас. Выпущенный штабом фронта боевой приказ № 0025, несмотря на декларированные в преамбуле задачи разгрома «подвижной группы противника», состоял в основном из фраз типа «отойти», «прочно оборонять», «отводится на рубеж». В завершающей части приказа звучали совсем уж странные слова о выводе в резерв механизированных корпусов. Активные задачи получила только авиация. Завершающей фразой приказа было сообщение о перемещении штаба фронта из Тарно — поля в Проскуров. Что же произошло? Анализ решений командования фронта показывает, что все мысли М. А. Пуркаева и М. П. Кирпоноса были заняты упреждением удара немцев на юг и сбору механизированных соединений для того, чтобы иметь подвижный кулак для фланговых атак фронтом на восток. Поэтому, например, 15–й механизированный корпус предполагалось вывести из боя с задачей
«быть готовым отразить атаку танков с севера и нанесению контрудара в направлении Нов. Вишневец, Шумск» [228].
Шумск — это городок юго-восточнее Дубно. Перемещение штаба фронта в Проскуров также отмечено желанием быть ближе к войскам, отражающим удар повернувших на юг немецких танковых дивизий.
Тем временем 8–й механизированный корпус продолжал занимать ключевую коммуникацию в тылу немецкого наступления. Франц Гальдер записал в своем дневнике:
«На фронте группы армий „Юг“ все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1–й танковой группы 8–й русский танковый корпус *так немцы называли 8–й механизированный корпус. — A. И.**глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11–й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно» [229].
Но, занятое своими мыслями о страшном ударе во фланг и тыл, руководство Юго-Западного фронта не пыталось использовать неожиданно пришедший в руки шанс на изменение обстановки в свою пользу. Дивизии 36–го стрелкового корпуса, находившиеся юго-восточнее и южнее Дубно, не были брошены для содействия группе Н. К. Попеля. 140–я и 146–я стрелковые дивизии находились всего в десятке километров южнее танкистов 34–й и 12–й танковых дивизий, на восточном берегу реки Иква. Они могли быть использованы для удара на Дубно и деблокирования окруженных частей 8–го механизированного корпуса. Однако это сделано не было.
Немцы тем временем были вынуждены от обороны перейти к наступлению с целью освобождения маршрута снабжения XXXXVIII танкового корпуса. Весь день 29 июня бойцы группы Н. К. Попеля обороняли юго-западный сектор окружения, вели бои за Птичье, село на берегу Иквы. И делали это довольно успешно. История 16 танковой дивизии повествует о попытке разгромить группу Н. К. Попеля следующим образом:
«29.06.41 16 танковой дивизии была поставлена задача — уничтожить силы противника, сгруппированные в районе Дубно, продолжая при этом обеспечивать прикрытие с юга. Для выполнения задачи были выделены боевые группы — части, состав которых определялся дивизией в зависимости от той или иной ситуации. В состав боевой группы „Сикениус“ вошли: 2 танковый полк, 1 взвод тяжелой зенитной артиллерии, 1 взвод 2–сантиметровой зенитной артиллерии, II батальон 64 мотопехотного полка. Вечером в 18.00 началось наступление на север по широкому фронту. На пути к Дубно ударной группе пришлось пережить налет русских бомбардировщиков. Волна за волной бомбы ложились на колонны боевой техники. В дыму горящих машин неожиданно послышался выкрик — „газы!“. Это была ложная тревога, однако крик еще более усугубил общее положение. На высотах южнее Дубно танки столкнулись с противником на укрепленных позициях. Находившиеся на оборудованных позициях противотанковые орудия и боевые машины открыли массированный огонь по легким танкам полка. Из-за нехватки боеприпасов приходилось по нескольку раз менять передовые подразделения. И снова замешательство, неразбериха, потери! Неожиданно русские провели пехотную контратаку. Атака наших войск захлебнулась. Приказ к отступлению! Наступали сумерки. Под их прикрытием войска отходили назад. Разместив раненых на броне, колонна отступающей ударной группы собралась на дороге. Неожиданно сверкнули молнии выстрелов, над плотной колонной машин засвистели пули. Из зарослей ржи, заболоченных лугов по обеим сторонам дороги появились русские с огнеметами и бутылками с горючей смесью. Стянувшись к дороге, им удалось вывести из строя 10 танков. Бойцы попытались развернуть орудия, танки, дав задний ход, старались уйти от обстрела. Приказов, казалось, уже никто не слышал, началась беспорядочная стрельба вокруг. Отступление частично перешло в панику. Лишь на короткое время еще раз удалось остановить напор танков и пехоты. Вербу пришлось оставить. Тревога в стане „ежа“! После неудач у Вербы и Дубно появилась опасность прорыва противника. Пехотная бригада, обеспечивавшая охрану со стороны прежних позиций „ежа“, еще ночью в ускоренном темпе покинула свои окопы, заняла северный фронт, вытянувшись по обеим сторонам дороги в сторону Вербы. Бригада готовилась к контратаке неприятеля. Еще на протяжении всей ночи в расположение „ежа“ продолжали входить отдельные отставшие машины и военнослужащие, возвращавшиеся из района Дубно» [230].
