«26.6.1941 дивизия получила приказ: заменить в первой линии 68 пехотную дивизию, понесшую потери. Основная направляющая наступления указывала на Лемберг *Львов. — А. И.**.Противник, прикрываясь мощными арьергардными группировками, отходил на восток. Первой задачей дивизии было выдвижение в район перешейка между двух озер у Гродека. Этот район был ключевым в вопросе перекрытия подхода к Лембергу. Русские танки уже успели выдвинуться в упомянутый район. В составе дивизии была сформирована передовая группа (94–й дивизион горной артиллерии, 4–й батальон 94 горного артиллерийского полка, 3–я рота 94–го мотоинженерного саперного батальона, 1 рота 94 горного истребительно-противотанкового батальона), которая должна была произвести разведку участка перешейка и, в ожидании подхода горно-стрелковых полков, захватить и удерживать район. Группе удалось углубиться в район перешейка до населенного пункта Каменоброд» [206].

Однако решительного успеха горным стрелкам в этот день добиться не удалось:

«Далее группа встретила упорное сопротивление противника, вследствие чего продвижение было остановлено» [207].

Итогом дня было осознание руководством Юго-Западного фронта жизненной необходимости активной стратегии ведения оборонительного сражения. Не осознавая в полной мере этого факта, контрудары механизированных корпусов нащупали слабое место наступления 1–й танковой группы, южный маршрут снабжения танкового клина, устремленного на восток. Окружить передовые части немецких танковых дивизий ударом на Дубно не получилось, но перехват крупной магистрали у Дубно заставил немцев приостановить наступление и сосредоточить усилия на парировании возникшего кризиса. Вместо рывка вперед 11 танковая дивизия была вынуждена под ударами авиации три дня ждать у Острога. 16 танковая дивизия была вынуждена остановить наступление на Кременец и, развернувшись на 180 градусов, возвращаться в направлении на Берестечко.

28 июня. Ответные меры.В этот день обе стороны активно реагировали на неожиданное изменение обстановки. Немцы сразу начали перебрасывать резервы с целью парирования кризиса, возникшего на правом крыле наступления 1–й танковой группы. В южном направлении были выдвинуты почти все пехотные дивизии, до этого неотступно следовавшие за танковым клином.

Командование Юго-Западного фронта ранним утром 28 июня издало приказ № 018, разительно отличавшийся от являвшихся основным руководящим документом контрударов 24–27 числа директивы за № 015 и 016. Фактически боевой приказ № 018 повторяет идею Г. К. Жукова наносить удар совместно механизированными и «глубинными» стрелковыми корпусами. Все соединения, находившиеся в радиусе нескольких десятков километров от Дубно, получили 28 июня активные задачи. Механизированные корпуса наконец-то должны были быть поддержаны пехотой. Получил задачу для совместных действий с танковыми частями не имевший активных задач с 25 июня 37–й стрелковый корпус. Вместо простого выжидания на позициях, обращенных фронтом на запад, корпус направлялся на север:

«37–му стрелковому корпусу (141–я и 139–я стрелковые дивизии) наступать с 8 часов, к исходу 28.6.41 г. выйти на рубеж Болдуры, Станиславчик — Полонична» [208].

Болдуры и Станиславчик — это стык 15–го и 8–го механизированных корпусов. 36–му стрелковому корпусу приказывалось наступать против южного фланга вырвавшегося вперед острия немецкого танкового клина. Ему предписывалось

«в 12.00 28.6.41 г. перейти в наступление с ближайшей задачей, используя успех 8–го механизированного корпуса, выйти на фронт Млынув, Бакуйма, Козин» [209].

Однако, несмотря на активный дух приказа № 018, гибкости в постановке задач механизированным соединениям по-прежнему не было:

«15–му механизированному корпусу продолжать выполнять поставленную задачу. К исходу дня выйти в район Берестечко» [210].

Между тем на пути к Берестечко уже находились пехотные дивизии немцев, проломить оборону которых было куда сложнее, чем смять слабые заслоны на стыке танковых и пехотных корпусов. Лидером наступления 15–го механизированного корпуса стала 37–я танковая дивизия, которая до этого в наступательных боях не участвовала и смогла сохранить свои боевые возможности.

Хорошо видно, что больше чем две сотни танков обслуживаются и поддерживаются всего пятью тысячами человек. Для сравнения: танковый корпус Красной Армии 1944–1945 гг. на две сотни танков имел более 11 тыс. человек личного состава, двенадцать 122–мм гаубиц, сорок шесть 120–мм минометов. Вследствие нехватки автотранспорта 3571 человек из состава 37–й танковой дивизии остался в городе Кременец. На более чем 3 тыс. человек имелось всего 30 грузовых и специальных машин. Там же остались большинство артиллерийских орудий дивизии, двадцать одна 122–мм гаубица. Отсутствие транспорта, не поступившего из народного хозяйства до начала боевых действий, существенно снизило возможности 37–й танковой дивизии, предопределив невысокую эффективность действий более чем 200 танков, входивших в ее состав. Танки БТ по своим техническим характеристикам вполне отвечали требованиям 1941 г. Многие армии мира, и вермахт в том числе, имели на вооружении легкие танки. Вопрос был в эффективном обеспечении действий танков пехотой и артиллерией. Последняя могла защищать танки не хуже противоснарядного бронирования, уничтожая своим огнем противотанковые орудия противника. Но, к сожалению, этой поддержки танкисты 37–й дивизии не получили. Собственная артиллерия была слабой, а поддержка со стороны артиллерийских полков, находившихся в подчинении командования Юго-Западного фронта, отсутствовала.

Одна из самых массированных атак танков БТ–7 в начальном периоде войны началась в середине дня 28 июня. 37–я танковая дивизия преодолела первую водную преграду на своем пути, реку Стырь, у Станиславчика. Захват собственно переправы был осуществлен 37–м мотострелковым полком, его успех развивали 73–й и 74–й танковые полки. Форсирование следующей речки, Островки, стало уже непосильной задачей. Первые подошедшие к переправе танки были срезу же подбиты. Слабая артиллерийская поддержка не позволила дивизии эффективно использовать легкие танки. Командир дивизии в своем отчете по итогам боевых действий написал:

«Противнику было сравнительно легко и малыми силами организовывать противотанковую оборону, особенно против танков БТ–7, которые в основном имелись на вооружении в частях дивизии. Вместе с этим и огневая мощь танков БТ–7 в этих условиях была малоэффективной» [211].

Слабая артиллерийская поддержка оказалась роковой и для мотострелков 37–й дивизии:

«37–й мотострелковый полк, активно выполняя поставленную задачу, частью сил совместно с танками форсировал р. Стырь на участке Бордуляки, Станиславчик, но, не будучи поддержан достаточным количеством артиллерии (всего 2 батареи — одна 152–мм и одна 122–мм), понес большие потери. По данным начальника штаба мотострелкового полка капитана Карцева, потери полка — около 60 % всего состава полка. Убит командир полка майор Шлыков и его заместитель майор Шварц. Рубеж, занимаемый 37–м мотострелковым полком, по южному берегу р. Стырь на участке Бордуляки, Станиславчик, усеян трупами и ранеными. 37–й мотострелковый полк сильно деморализован» [212].