В чем-то обстановка на Юго-Западном направлении к 7 августа напоминает ситуацию после прорыва «линии Сталина». В центре построения войск направления был уступ, заполненный разрозненными отрядами и угрожающий охватом и окружением отстающего крыла Юго-Западного направления. Но положение подчиненных С. М. Буденному войск в августе уже принципиально отличалось от сложившегося к середине июля. Прошедшие полтора месяца войны были достаточно результативно использованы советским командованием — вопреки довоенному мобилизационному плану были сформированы практически с нуля новые кавалерийские и стрелковые дивизии. Рухнувший после окружения фронт теперь было чем заполнить.
Формально 7 августа окруженные у Умани 6–я и 12–я армии еще числились в составе Южного фронта. Оперативной связи с остальными войсками фронта они не имели, но бои с окруженными все еще отвлекали заметное число соединений немцев — XXXXIX горный корпус Кюблера и XXXXVIII моторизованный корпус Кемпфа.
В резерве главкома Юго-Западного направления находились формировавшиеся с 10–15 июля 261–я стрелковая дивизия в Бердянске (срок готовности 16 августа), 270–я стрелковая дивизия в Мелитополе (готовность соединения ожидалась 12 августа). Помимо формировавшихся с нуля второочередных дивизий, в резерве С. М. Буденного находились выведенные на переформирование 8, 11, 12, 16, 47–я танковые дивизии. Читатель наверняка узнает эти номера — перечисленные дивизии входили в состав 2, 4, 8 и 18–го механизированных корпусов. Теперь их бренные останки переформировались по июльскому штату. Аналогичная судьба постигла моторизованные дивизии расформированных мехкорпусов. 15–я моторизованная дивизия 2–го механизированного корпуса и 218–я моторизованная дивизия 18–го механизированного корпуса переформировались в стрелковые в районе Павлограда и Новомосковска. Достижение боеготовности вновь создаваемых соединений ожидалось через месяц.
Решение командующего Юго-Западным фронтом, принятое 7 августа, заключалось в следующем (директива № 0049 от 7 августа):
1. 5–ю армию методом подвижной обороны отвести на левый берег р. Припять.
2. 27–й стрелковый корпус отвести на восточный берег Днепра на участок от устья р. Припять до Киева.
3. На фронте Киевского УРа контратаками восстановить оборону на левом фланге.
4. 26–я армия должна была оборонять каневский плацдарм и контрударом 5–го кавалерийского корпуса и 12–й танковой дивизии в направлении на Ржищев содействовать Höft стрелковой дивизии в удержании плацдарма. В состав 5–го кавалерийского корпуса включалась свежесформированная 34–я кавалерийская дивизия.
5. 38–й армии предписывалось оборонять черкасский плацдарм.
6. 301–я стрелковая дивизия (резерв) должна была занять оборону по восточному берегу Днепра от Ржищева до Андруши.
Определяющим документом для Южного фронта была директива Ставки ВГК от 5 августа:
«С предложением маршала Буденного о рубеже отвода войск Южного фронта за линию реки Ингул Ставка никак не может согласиться. Ставка приказывает:
1. При отводе войск Южного фронта занять линию восточный берег Днестровского лимана до Беляевки, от Беляевки на Ротмистровку, Березовку, Вознесенск и далее на Кировоград, Чигирин.
2. Отвод производить в ночное время и этапами, прикрывая сильными арьергардными боями, и закончить его не позже 10 августа.
3. Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот.
Ставка разъясняет, что линию отвода, только что указанную Ставкой, никак нельзя смешивать с оборонительной линией, о которой вчера тов. Сталин говорил с тт. Кирпоносом и Хрущевым, имея в виду, что линия отвода должна быть западнее оборонительной линии, а последняя должна отстоять от первой в тылу километров на 100–150» [528].
Линия, о которой говорил И. В. Сталин с М. П. Кирпоносом и Н. С. Хрущевым, всплыла в контексте разговора о перспективах действий двух фронтов. И. В. Сталин сказал следующее:
«Хорошо бы уже теперь наметить нам совместно с Буденным и Тюленевым план создания крепкой оборонительной линии, проходящей примерно от Херсона и Каховки через Кривой Рог, Кременчуг и дальше на север по Днепру, включая район Киева на правом берегу Днепра» [529].
То есть перспективным планом Ставки ВГК было создание линии обороны по Днепру. Однако в рассматриваемый период в отходе войск Южного фронта на этот рубеж было отказано.
Это решение можно трактовать двояко. С одной стороны, в нем проглядывает стремление удержать за собой, хотя бы временно, промышленные районы южной Украины и хотя бы частично эвакуировать их промышленные мощности. Это экономический аспект решений И. В. Сталина и Б. М. Шапошникова. С другой стороны, оно как бы провоцирует немцев развернуть острие танкового клина (или хотя бы его часть) на юг. Это оперативный аспект директивы Ставки.
Решения немецкого командования предусматривали на тот момент следующее:
«11 армия должна разбить противника перед своим фронтом и своими моторизованными частями прорваться к Бугу в район Вознесенска. В дальнейшем ее войска должны выйти к побережью.
1 танковая группа должна своими главными силами прорваться через Кировоград, Смелу и овладеть Александрией, а также мостами у Кременчуга и Черкасс. Три моторизованных соединения, подчиненные 12 армейскому корпусу, должны занять исходное положение восточнее Первомайска, с тем чтобы в случае необходимости перейти в наступление вдоль Буга или через Буг навстречу наступающим частям 11 армии.
17 армия должна прорываться через Кривой Рог, Александрию в направлении на восток. Задача 6 армии остается прежней» [530].
В подобном распределении задач проглядывает диссипативное, рассеивающее силы решение немецкого командования, на которое, видимо, и рассчитывал Борис Михайлович Шапошников. Подвижные соединения подчиняются армейскому корпусу и нацеливаются на окружение во взаимодействии с 11 армией. Попытаться им подыграть, подставить фланг и тем самым ослабить давление на рубеже Днепра было с советской стороны ходом рискованным, но вполне разумным. К такому решению подталкивало и господство на Черном море, которое всегда можно было использовать для вывода соединений Южного фронта из-под удара.
Отход войск Южного фронта.Планомерность отхода войск Южного фронта, начавшегося 7 августа, вскоре была нарушена немецким наступлением, причем не с той стороны, откуда ожидалась наибольшая угроза, — не с севера от Вознесенска, а с запада на стыке 9–й и Приморской армий. Это было вызвано тем, что XXXXVIII моторизованный корпус (11 танковая, 16 моторизованная и моторизованная бригада СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер») был большей частью все еще скован боями с окруженными под Уманью войсками, а его 11 танковая дивизия выводилась из первой линии и направлялась на северный фланг группы армий «Юг». Вырвавшаяся вперед 16 танковая дивизия корпуса развернулась на восток, к Днепру, и вошла в состав XIV моторизованного корпуса фон Виттерсгейма. Соответственно смене подчинения сменился и вектор действий соединения:
«И 16 танковая дивизия, смененная на позициях у Вознесенска своей „сестрой“ — 16 моторизованной дивизией, покатила 8 августа на восток. Боевые группы уже были повернуты на север, против Кривого Рога, и простояли там два дня, беспокоимые советскими самолетами» [531].
В этих условиях 18–я армия сумела организованно подойти к переправам в районе Новая Одесса и четко выполнить переправу при содействии Дунайской флотилии. Моторизованные дивизии в вермахте, как правило, решали пассивные задачи, закрепляя захваченные танковыми дивизиями рубежи и прикрывая их фланги.
Вследствие того что отход войск 9–й и Приморской армий происходил по расходящимся направлениям, стык между ними неуклонно растягивался, чем не преминул воспользоваться противник. Приморская армия отходила на юг, на Одесские позиции, а 9–я армия — прямо на восток, на переправы в район Николаева. Первый удар последовал 8 августа, когда немцы нанесли сильный удар тремя дивизиями по стыку 9–й и Приморской армий в районе Жовтень. Удар пришелся по 30-й и 51–й стрелковым дивизиям. Дивизии эти, неся большие потери, своим быстрым отходом образовали разрыв на фронте Березовка — Благоево. В критическом положении оказалась 30–я стрелковая дивизия, оборонявшаяся на левом фланге 9–й армии. По распоряжению фронта 8 августа она передавалась из состава 9–й армии в Приморскую армию. Но вклинение наступавших немцев разобщило части этой дивизии. Одна часть войск примкнула к правому флангу Приморской армии, а другая — к левому флангу 9–й армии. Командиры частей, каждый самостоятельно, решили пробиваться в полосу не Приморской, а 9–й армии, что и было сделано. Наконец, 9 августа противник, нащупав разрыв фронта между 9–й и Приморской армиями, ввел здесь румынскую кавалерийскую бригаду, небольшие отряды мотопехоты с танками (танковой бригады), а затем силы 170, 73, 50 пехотных дивизий и перешел к преследованию отходящих 30, 51 и 176–й стрелковых дивизий 9–й армии. Связь с Приморской армией была окончательно потеряна.
