Джон всегда считал ее верхом совершенства. Теперь он только укрепился в своем мнении.

Он склонился над Хлоей и принялся наматывать на запястье прядь ее рыжих волос. Крепко привязав ее таким образом к себе, Джон лег на нее.

Хлоя почему-то волновалась больше, чем в первый раз. Теперь Джон действительно собирался заняться с ней любовью. Его лицо светилось решимостью. Ее охватило желание, но то, что произошло между ними в прошлый раз, оказалось слишком болезненным. Пока Джон рассматривал ее, она тоже изучала его тело, и ей показалось, что он очень… большой. Наверное, ей опять будет больно.

Она не была уверена, что готова к этому, особенно после всего, что произошло сегодня вечером.

Опасения Хлои отразились на ее лице, и Джон погладил ее по щеке, проведя при этом большим пальцем по губам девушки.

Опустив густые черные ресницы, он наблюдал за своей рукой и полной нижней губой Хлои, с которой играл его палец.

Хлоя почувствовала, как по его телу пробежала легкая дрожь.

В его глазах пылало изумрудное пламя. Голос звучал спокойно и уверенно:

— Я намерен доставить тебе такое удовольствие…

Его захлестнула буря чувств.

Когда он опустился на нее, тонкая золотая цепочка, висевшая у него на шее, оказалась прямо перед лицом Хлои.

Она взглянула на крошечный амулет и открыла рот от изумления. Это была морковка. Ее морковка.

— Ты… ты сохранил ее!

Джон застыл, удивленный ее словами. То ли он не предполагал, что Хлоя вспомнит, то ли носил амулет так давно, что уже перестал замечать его.

Он не ответил ей и отвел взгляд. Скулы его порозовели. Он казался смущенным. Как будто кто-то узнал о Джоне Секстоне то, что тот тщательно скрывал.

Амулет! Она помнила день, когда Джон подарил его ей. День ее тринадцатилетия. Существовало много причин, почему она никогда не забудет его.

Каждый год, с тех пор как ей исполнилось шесть, Джон дарил ей маленький золотой брелок, чтобы она могла прикрепить его к своему браслету. Каждая такая безделушка имела особый смысл, известный только им двоим. Это были ласковые прозвища Хлои: котенок, медвежонок, попугайчик, обезьянка, крольчонок и слоненок.

В тот год он подарил ей морковку.

Амулет напоминал о морковном цвете ее волос. Джон любил поддразнивать ее, называя морковочкой или просто морковкой. Он чувствовал, что это прозвище задевает ее, и поэтому чаще всего пользовался им.

В тот день она забралась на дерево, чтобы подглядывать за Джоном и леди Миро, устроившимися на скамейке в укромном уголке сада. Хлоя заметила странные взгляды, которыми они обменивались во время завтрака, и решила выяснить, что все это означает.

Вскоре она все узнала.

Лорд Секстон и упомянутая леди застыли в любовном объятии. Руки Джона скользили по телу женщины.

Боль, пронзившая сердце Хлои, была такой сильной, что девочка не могла вздохнуть. До этого мгновения она считала, что Джон безраздельно принадлежит ей, и ничего не знала о его отношениях с женщинами.

Впервые в своей недолгой жизни она столкнулась с неверностью и почувствовала, что ее предали.

Хлоя была слишком юна, чтобы понять Джона. Она стала спускаться вниз, желая выплеснуть ему в лицо свою ярость. Она никогда не стеснялась говорить вслух то, что думает.

Заметив на дереве готовую спрыгнуть девочку, Джон и разозлился, оттого что она нарушила его уединение с леди Миро, и в то же время испугался за Хлою. Он сердитым голосом окликнул девочку.

Хлоя вздрогнула и упала на землю. Он тут же подбежал к девочке, чтобы убедиться, что та не пострадала, но она вскочила и с отвращением отпрянула от него. Это глубоко уязвило Джона. Никогда раньше Хлоя не отворачивалась от него. Чтобы скрыть свою неуверенность, он первым перешел в наступление:

— Я мужчина, чего же ты от меня хочешь?

Он не решался взглянуть ей в глаза.

Слезы катились по ее щекам.

— Ненавижу тебя.

Джон был явно расстроен. Он умоляюще протянул к ней руку:

— Мы останемся с тобой друзьями, морковка.

Это было хуже всего. Хлоя схватила брелок, оторвала его от браслета и швырнула в траву к ногам Джона. Затем резко повернулась и бросилась прочь. Он несколько раз звал ее, но она не отвечала. Прошли долгие месяцы, прежде чем Хлоя снова заговорила с ним. К тому времени она уже знала о его наклонностях, и их отношения не могли остаться прежними. Правда, они были близки, в некотором смысле даже ближе, чем раньше, но уже на другом уровне. Барьер был перейден.

Джон больше никогда не называл ее морковкой.

Тем не менее он сохранил амулет.

Рука Хлои сжала крошечную золотую безделушку. Глаза ее опять наполнились слезами. Джон сохранил амулет. Вероятно, он никогда не снимал его. Этот рыцарский поступок глубоко тронул ее.

Вместо того чтобы убрать руку Хлои, как он всегда поступал, когда женщины касались амулета, Джон сомкнул свои пальцы вокруг пальцев девушки, державших золотую морковку, и крепко сжал их.

Этот простой и нежный жест глубоко потряс ее. Она обняла его за шею, запустив пальцы в длинные шелковистые волосы.

Закрыв глаза, Хлоя потянулась к нему губами и страстно поцеловала.

Джон еле слышно вздохнул.

Хлоя поняла, что он задержал дыхание, ожидая ее реакции. Она мысленно встряхнулась. Несмотря на весь его опыт, что он может знать о женском сердце?

Она притянула его к себе, обхватив ладонями сильные плечи.

Джоя вошел в нее. Совсем неглубоко.

Он замер в нерешительности, и Хлоя ощутила, как вибрирует внутри ее его плоть.

— Я не хочу причинить тебе боль, родная, — сдавленно прошептал Джон, и в его искренних словах звучал скрытый смысл.

— Мне больше не будет больно. Никогда.

Он не причинит ей боли. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Хлоя ни секунды не сомневалась, что все сделала правильно.

Ради них обоих.

Осознав это, она поняла, что страх ее пропал. Джон, казалось, почувствовал произошедшую с ней перемену. Он нежно поцеловал ее в грудь.

Тихий вздох слетел с полураскрытых уст Хлои от этой ласки.

Он поднял глаза и, заметив ее удивление, слегка улыбнулся уголком рта.

— Тебя никто не целовал сюда, Хлоя? — Его губы нежно скользили по груди девушки, слегка прихватывая бархатистую кожу.

— Н-нет. — Она прерывисто вздохнула.

— А сюда? — Кончиком языка он игриво провел по соску. Маленький розовый бугорок мгновенно стал выпуклым и твердым.

— Нет, — задохнулась она, удивленная тем, как ее тело откликается на ласки. Ее сосок был похож на цветок, раскрывшийся для Джона и жаждавший его губ.

— Тогда я могу предположить, что такого ты тоже никогда не испытывала. — Он осторожно обхватил губами нежный бутон.

Хлоя застонала от наслаждения. Горячая волна охватила все ее существо.

— Джон…

— M-м. — Он продолжал ласкать языком сосок, одновременно слегка посасывая его.

Хлоя никогда в жизни не испытывала подобных ощущений. Она решила, что необходимо сказать ему об этом.

— Это так чудесно! Мне очень нравится, Джон.

Он прищурился. Как это похоже на Хлою!

Ни одна из его знакомых женщин не стала бы тратить времени на разговоры. Он усмехнулся. Обсуждать с ним любовные игры, как будто это не постель, а светская гостиная!

Улыбаясь про себя, Джон продолжал прижиматься к ней, зажав нежный сосок зубами и слегка покусывая его. Он почувствовал, как увлажнилось ее лоно.

Он осторожно усилил давление.

Хлоя задрожала. Он проникает в нее, соединяя их вместе. Они теперь как одно целое. Она прерывисто вздохнула.

— Да, да…

Хлоя смотрела прямо в его затуманенные страстью бездонные глаза. Когда она задрожала, ответная волна пробежала по телу Джона. Он знал, что Хлоя смотрит на него, потому что сам не спускал с нее глаз.

Ее увлажнившееся лоно все еще оставалось слишком узким и сжатым. Девственно сжатым. Не так-то просто было войти в нее, особенно такому крупному мужчине, как он.