Их разделяло меньше двух метров, и Мэгги, не выдержав, повернулась к нему.

— Зачем вы это делаете? — зло спросила она.

— А как вы думаете? — с неменьшей злостью ответил он вопросом на вопрос. — Я ни за что на свете не допущу, чтобы Вдовий дом достался вам. Ни за что, Мэгги. Сколько бы это мне ни стоило.

Сколько бы ни стоило?! Осознание бессмысленности дальнейших попыток почти пересилило владевший ею злой азарт.

— Пятьсот тысяч фунтов!

Его беспощадный голос резанул по ушам, заставив Мэгги вздрогнуть. Она почувствовала такой приступ бешенства, при котором человек способен на все. Не слушая внутренний голос, призывавший к осторожности, Мэгги стала лихорадочно соображать, где взять деньги. Надо будет перезаложить лондонскую квартиру, взять кредит под залог своей фирмы, а также опустошить сберегательные счета…

Перспектива финансового краха, с которым она столкнется, если позволит гордыне возобладать над здравым смыслом, вдруг предстала перед ней во всей своей реальности. Мэгги словно обдало холодным ветром, хотя в помещении было тепло, и она поежилась, осознав, какой опасности чуть не подвергла себя.

Она ощущала царившее в комнате напряжение. Ее состязание с Финном вызвало у остальных удивление, граничащее с испугом. Самолюбие требовало не сдаваться, но здравый смысл предупреждал: дальше идти нельзя. От сознания своей беспомощности у Мэгги выступили на глазах слезы. Выпрямившись и высоко подняв голову, она впервые с начала торгов посмотрела в упор на Финна. Он молча встретил ее взгляд. В его глазах была холодная враждебность, губы сердито сжались.

Аукционист ждал ее ответа на последнее предложение Финна. Медленно и неохотно она качнула головой, чувствуя, что задыхается от подступивших к горлу жгучих слез. Не в силах больше смотреть на Финна, Мэгги круто развернулась на каблуках и почти побежала к выходу.

Финн нагнал ее уже у машины. Он немного задержался: надо было поговорить с молодой парой, которая хотела купить один из коттеджей. Ему сказали, что они оба местные, а молодой человек блестяще закончил сельскохозяйственный колледж. Финн быстро сообразил, что в поместье понадобятся специалисты по сельскому хозяйству, и если он пригласит молодого человека на работу и заодно сдаст ему коттедж по сходной цене, то этим убьет сразу двух зайцев.

Что же до Мэгги и ее желания купить Вдовий дом, то Финн был уверен, что поступил правильно. Если б только не лицо Мэгги, когда она признала свой проигрыш. Что-то в этом лице заставило его почувствовать себя так, словно… Словно что? Словно он поступил плохо, нечестно.

— Мэгги…

Услышав его голос, Мэгги поняла, что ее покидают последние силы. Резко повернувшись, она прислонилась спиной к дверце автомобиля и уставилась на него немигающими глазами.

— Если вы пришли, чтобы еще раз покуражиться надо мной, то зря беспокоились. — Из ее горла вырвался горький смешок. — Я должна была знать, что вы ни за что не позволите мне победить. Как это прекрасно — иметь возможность тратить деньги без счета. Надеюсь, оно того стоило.

— Стоило. — В ее голосе, в выражении лица было столько враждебности, что Финн почувствовал вдруг прилив злости. — Я бы и вдвое больше заплатил, чтобы только не дать таким, как вы, заполучить Вдовий дом.

— Таким, как я?.. — Мэгги больше не сдерживала ярость.

— Городским. Отдыхающим, — отрывисто пояснил Финн. — Земля должна принадлежать тем, кто на ней живет.

— Ага, понятно, — язвительным тоном проговорила Мэгги. — Для постели я достаточно хороша, а вот в соседки не гожусь. Это вы хотели сказать? Спасибо, что… — Она умолкла, поскольку вот уже во второй раз за какие-то полчаса была готова разрыдаться.

— Постель не имеет никакого отношения к Вдовьему дому, — возразил Финн. Это была неправда. Финн почувствовал, что краснеет. Уж себе-то он должен признаться, что, как ни отрицай, именно потому, что они были любовниками, он и не хочет, чтобы она жила рядом. Ему невыносима мысль, что она собирается делить кров — и постель — с мужчиной, которого называет «радость моя». Всю прошлую ночь он провертелся, думая только о ней, да и сейчас, как бы он ни уверял себя, что ему это не нужно, что-то в его душе никак не хотело смириться с мыслью, что им с Мэгги никогда не быть вместе.

— Вы бились за Вдовий дом, только чтобы мне насолить, — обвинительным тоном проговорила Мэгги, заставив себя успокоиться.

— Неправда, — сердито отозвался Финн. — Я с самого начала планировал купить все поместье…

— Агент говорил мне совсем другое. По его словам, на Вдовий дом никто не претендовал, кроме меня.

— Может, он так и считал, но…

— Но как только до вас дошло, что дом хочу купить я, вы сразу же решили во что бы то ни стало мне помешать, — с горечью и озлоблением закончила Мэгги.

— Есть и другие дома, — сухо бросил Финн.

Она посмотрела на него, бледная и расстроенная, и Финну внезапно стало жалко ее. После отъезда с фермы она успела полностью обновить свой гардероб. На ней было кашемировое пальто, в котором он видел ее в Шрусбери, брюки в тон и хорошенькая вязаная кофточка, обтягивавшая грудь. Она была одета элегантно и дорого, и все же в ее облике — в небольшом, сужающемся к подбородку лице и огромных карих глазах — было что-то столь трогательное и беззащитное, что сердце Финна сжалось от сочувствия, нахлынувшего на него против воли.

Она хотела отвернуться, но тут внезапный порыв ветра подхватил полу незастегнутого пальто и, взметнув вверх, мазнул по лицу, ослепив ее. Мэгги быстро подняла руку, и то же самое сделал Финн. Их ладони встретились. Мэгги стремительно отдернула руку, точно обожглась, и ладонь Финна, потеряв опору, ухватилась за ее талию.

Все, что довелось Финну испытать, касаясь этого хрупкого тела, вспыхнуло вновь таким мощным приступом желания, что он растерялся.

— Мэгги…

Его хриплый голос обжег ее нервы, словно рюмка крепчайшего виски — пустой желудок. Мэгги почувствовала, как ее тело в ответ неудержимо тянется к нему…

— Уйдите, — резко сказала она, в ее голосе звучал испуг. Совсем не Финна она боялась, а себя, боялась того, что стоит ему задержаться здесь еще немного, и она не выдержит и выдаст себя.

Мэгги подалась назад — и уперлась в дверцу машины. Дальше пятиться было некуда. С замиранием сердца, чувствуя, как в душе ее борются гнев и восторженное ожидание, она смотрела, как Финн наклоняется к ней.

Она хотела сказать «нет», но не успела. Их губы слились, и поцелуй, исполненный страсти и враждебности, был похож на поединок, словно каждый из них стремился одолеть другого — и свои собственные чувства.

Прикосновения руки Финна было достаточно, чтобы Мэгги еще раз убедилась в своей беззащитности перед ним, а поцелуй лишь подтвердил: она была права, решив раз и навсегда перечеркнуть то, что испытывала и испытывает к этому человеку.

Безудержность собственных чувств пугала Мэгги. Она была потрясена и испугана, обнаружив, что способна с такой страстью желать мужчину, который довел ее до бешенства, желать его с такой силой, что даже после всего случившегося она испытывает наслаждение от его объятий. Отбросить все, чем она дорожила в жизни, окунуться с головой в темный омут слепых эмоций… Да как она могла?! Мэгги в панике дернула головой, отворачиваясь от Финна, и, с силой оттолкнув его, открыла дверцу и вскочила в машину.

Автомобиль сорвался с места и помчался по гравиевой дорожке, а Финн стоял, глядя ему вслед и пытаясь навести порядок в мыслях. Черт побери, как же это случилось? Он рассеянно потер подбородок и поморщился, нащупав пальцем припухлость на губе — там, где Мэгги укусила ее. Да уж, такой страстной, упрямой и опасной женщины он еще не встречал… и лучше бы не встречал вовсе.

Тем более, что у нее есть другой.

— Как хорошо, что удалось вас увидеть до того, как вы уедете! — воскликнул Филип, вбегая в холл гостиницы, как раз когда Мэгги оформляла отъезд. — Мне очень жаль, что так получилось с Вдовьим домом, — торопливо продолжал он, не обращая внимания на холодное выражение лица Мэгги.