Он, прищурившись, внимательно посмотрел на нее и коротко кивнул.

— Я рад это слышать.

Брианна с усилием выдавила из себя ответную улыбку. Несмотря на порой невероятную его напыщенность, он ей нравился. Пожалуй даже, больше, чем нужно в таких странных обстоятельствах. И, очевидно, к ужасу ее отца… Но Брианна ничего не могла с этим поделать.

Она обернулась к Питеру Ландрису.

— Пожалуйста, письмо, мистер Ландрис, — хрипло произнесла она.

На столе его лежала открытая папка, и письмо оказалось на самом верху.

— Я понятия не имею, о чем оно. — Он взял в руки конверт, и Брианна мимоходом заметила, что у него такие же, как у сына, длинные, изящные пальцы. — Я думаю, вы захотите прочесть его в одиночестве, поэтому…

— Нет! — громко вскричала она, возможно даже, слишком резко. — Нет, — повторила она помягче. — Я бы хотела, чтобы вы оба остались здесь.

Питер Ландрис изумленно приподнял брови. Но тут же кивнул, молчаливо соглашаясь, и протянул ей письмо.

Несколько секунд Брианна просто держала его в руках, не глядя на конверт, пытаясь осознать, что это единственная вещь, которую она когда-либо получала или получит от своей родной матери. Она могла считать себя гораздо удачливее других приемных детей, которые в лучшем случае находили мать, которая нисколько не радовалась их появлению. Но от своего приемного отца она знала, что Ребекка была совсем другая.

Только одно слово венчало конверт. Брианна. Этим именем ее назвала мать, прежде чем умерла.

Ее руки дрожали, когда она распечатывала конверт, особенно это стало заметно, когда она наконец извлекла оттуда листок бумаги. И хотя Натан и его отец остались в комнате по ее просьбе, она была абсолютно одинока, читая последние слова своей матери.

«Моя дорогая доченька… — Брианна почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, а к горлу подкатывают рыдания. Но она продолжала читать. — Я надеюсь, ты позволишь так себя называть, потому что ты была моим дорогим, обожаемым ребенком с того самого момента, как я узнала, что беременна. Я любила тебя тогда, как люблю и сейчас. Мне очень жаль, о, как мне жаль, что я не смогла сама заботиться о своей доченьке, наблюдать, как ты растешь и превращаешься в прекрасную женщину, которой, я уверена, ты стала. Но этому не суждено сбыться, слишком много страданий было причинено другим людям. Вместо этого я дарю тебе то, чего ты достойна. Я уверена, что Джин и Грэхэм будут тебе хорошими родителями и наградят тебя всеми теми прекрасными качествами, которые у них есть. И самое главное: я знаю, что они будут любить тебя как родную дочь.

Я не всегда мудро поступала в этой жизни, Брианна. Но, пока не появилась ты, мои ошибки были во вред только мне. Пожалуйста, поверь, я зачала тебя с любовью, даже если нельзя то же самое сказать о твоем отце. Я надеюсь, ты сможешь меня простить. Твой отец был женат на другой женщине, но я по своей наивности надеялась, что раз он любит меня, то мы будем вместе. Когда я узнала, что беременна, то подумала, что он уйдет ко мне, что у нас будет семья, о которой я всегда мечтала. Но я заблуждалась, ужасно заблуждалась. В этих обстоятельствах у меня не было другого выбора, кроме как уйти из дома и прятаться до тех пор, пока ты не родишься.

Теперь я сделала это. Я чувствовала, как ты растешь во мне, как двигаешься, родила тебя, ухаживала за тобой первые два месяца твоей жизни. Но теперь настало время отдать тебя в любящие руки Джин и Грэхэма. Это моя последняя дань любви тебе, моя дорогая доченька, мой единственный дар тебе. Всегда знай, что я любила тебя. Я надеюсь, ты будешь счастлива.

Твоя любящая мать, Ребекка».

Брианна, не отрываясь, смотрела на письмо, медленно перечитывая его еще раз. Ребекка многого не сказала ей. Она не описала своего ужасного детства и того, что ей пришлось уйти из дома, потому что ее отец был настоящим деспотом. И она ничего не сказала об отце Брианны!

В письме ничего этого не было. Но едва заметные пятна на бумаге говорили о слезах, которые капали на письмо, когда ее мать писала его. Брианна чувствовала, как по ее щекам тоже катятся горячие слезы…

Единственное, в чем она была абсолютно уверена, так это в огромной любви Ребекки. Достаточно того, что жизнь ее потеряла всякий смысл, когда она отдала своего ребенка другим людям. Хотя можно было найти другой выход, думала Брианна, все могло быть иначе…

Она осторожно сложила письмо и положила обратно в конверт. Выражение ее лица стало очень строгим, когда она наконец взглянула на обоих Ландрисов. Отец выглядел встревоженным, сын — внимательным и настороженным.

Почему?

Брианна знала ответ на этот вопрос. Оба мужчины не любили испытывать неприятные эмоции. А Брианна сейчас готова была броситься на кого-нибудь и причинить ему боль. Нет, не физическую. Такую боль, какую испытала Ребекка.

В конце концов, Натан больше не нужен ей здесь, она сумела взять себя в руки.

— Это письмо вам помогло чем-нибудь? — спокойно спросил Питер Ландрис.

Помогло? Нет, она сомневалась в этом. Разве что помогло привести в порядок свои мысли, и то, в чем она не была уверена, стало очевидным.

— Не совсем, — ответила она, пряча письмо в сумочку. Она перечитает его, когда останется одна. — Я хочу еще раз поблагодарить вас, джентльмены, за то, что вы уделили мне время. — Брианна встала. — Не стану вас больше беспокоить.

— Брианна! — Она остановилась у двери, услышав раздраженный оклик Натана. — Я… вы выглядите… как-то… — Он нахмурился. — Письмо Ребекки…

— Письмо матери, оставляющей свою дочь, — холодно ответила она. — Очень печальное. Оказывается, все очень печально. Но это касается только меня.

— Вы не думаете, что нам, как адвокатам Ребекки, следует взглянуть на него? — Питер Ландрис встал.

— Я не думаю, что адвокатов Ребекки касается то, что я собираюсь делать, — спокойно ответила Брианна.

Она еще раз прочтет письмо, когда останется одна. Возможно, немного поплачет. Но что касается семьи Ландрис, их участие в этой истории закончилось.

— И как вы намерены поступить? — Натан обратил внимание на те слова Брианны, которые счел наиболее важными.

Он прав, конечно. Он всегда прав…

Брианна взялась за ручку двери и обернулась к Натану, хотя, полностью погрузившись в свои мысли, не слишком различала его лицо. — Все очень просто, Натан, — спокойно сказала она. — Я собираюсь выяснить, кто мой отец.

— Что? — недоверчиво пробормотал Питер Ландрис.

— Брианна, вы шутите! — резко произнес Натан.

— Сейчас вряд ли подходящее время для шуток, Натан, — презрительно отозвалась Брианна. — Такими вещами не шутят.

— Но… но зачем? — вскричал Питер Ландрис. — Это абсолютно бессмысленно. Ребекка умерла…

— Да, — ответила Брианна. — И мой отец, кем бы он ни был, единственный виновник ее смерти. Я собираюсь найти его и поставить перед фактом! — Брианна, не оборачиваясь, вышла из офиса, чувствуя, что ее переполняет ярость, какой она никогда не испытывала раньше.

Она найдет своего родного отца. Напрасно он думает, что сможет спокойно дожить остаток дней в счастливом браке, она обязательно найдет его!

— Вам нужно время, — сказал Натан, когда они вместе ехали в больницу, где работала Брианна. На этот раз он не надел очки! Натан настоял на том, чтобы подвезти ее на работу, несмотря на все возражения Брианны. — Время, чтобы успокоиться и попытаться понять…

— Натан, мне не нужно время, чтобы успокоиться, — решительно заявила Брианна. — Я спокойна. Но, по-моему, это логично, найдя родную мать, заинтересоваться отцом.

Натан мрачно взглянул на нее.

— Но ведь любопытство здесь не главная причина, правда? — выразительно спросил он.

Брианна смолчала. Месть. Он имел в виду месть. Но Натан ошибался, она абсолютно немстительный человек.

Но тогда зачем ей это? Возможно, Натан прав и ей необходимо остановиться и все как следует обдумать. Просто это письмо было таким… таким…