— Это смешно, — нетерпеливо отрезала Симона. — Она и Расселл собираются опять пожениться!

— Вы собираетесь? — Дэвид нежно заглянул Уиллоу в глаза.

Она с усилием вздохнула.

— Нет, я сказала ему, что не могу выйти за него замуж.

Она услышала резкий вздох Джордана, повернулась и умоляюще посмотрела на него. Он быстро взглянул на Уиллоу, а потом опять обратился к Барбаре.

— Расскажите нам, Барбара, — попросил он хриплым голосом.

— Да, — огрызнулась Симона, — расскажите, что сделал Расселл, чтобы обидеть Уиллоу, когда она его бросила и забрала у него ребенка!

Уиллоу побледнела, не в силах ответить, и только резко схватила руку Джордана, впившись в нее ногтями.

— Ребенка, — начала Барбара, — которого Уиллоу любит больше жизни… Ребенка… который родился, потому что ваш сын грубо и преднамеренно изнасиловал ее, так как только беременность заставила ее выйти замуж после того, как она ему отказала!

— Я этому не верю! — возмущенно подскочила Симона. — Это ложь, все ложь, чтобы прикрыть тот факт, что она хитростью женила на себе моего сына!

Уиллоу склонила голову и только сейчас поняла, что проколола Джордану кожу насквозь своими ногтями. Тот медленно достал снежно-белый носовой платок и стал сосредоточенно повязывать его поверх трех сочившихся кровью полукруглых ранок.

Изнасилование. Какое ужасное слово. И это было ужасно, больно, больно морально и физически.

Расселл сделал ей предложение на их третьем свидании, но к тому времени она уже знала, что не любит его, что просто ослеплена его внешностью и умом. Ей было семнадцать, она только что закончила школу, и его внимание очень льстило ей. Он был оглушен ее отказом, хотя быстро взял себя в руки, пригласив на ужин, просто как друга. Она согласилась, потому что чувствовала себя виноватой перед ним, но как она ни была против, он все же после ужина отвез ее домой.

Трудно себе представить, какие ужасные вещи за этим последовали: Расселл сказал, что она принадлежит ему и что он сейчас возьмет ее, несмотря на ее нежелание. Он изнасиловал ее, и ей было так стыдно, что она даже не смогла сказать об этом родителям.

Спустя пять недель она поняла, что беременна. Она была в ужасе при мысли о том, что с ней будет, ее охватила паника. Но ей не стоило волноваться: родители ее чуть не умерли от счастья, когда она им все рассказала, пропустив мимо ушей рассказ об изнасиловании и о том, что она чувствует себя виноватой за то, что «плохо себя вела». Они настояли, чтобы позвонить Расселлу и поздравить его с грядущим отцовством.

После этого все произошло очень быстро. Рассел был в восторге от того, что его мерзкая любовь принесла такие прекрасные плоды. Когда Уиллоу еще раз отказала ему, он купил ее родителям большой дом и повысил в должности отца. Когда она отказала ему опять, он стал шантажировать ее неродившимся ребенком и заставил-таки выйти за него замуж. В браке он вынуждал ее делать все через силу. Ни разу он не вторгся в ее тело так же грубо, как в первый раз, но никогда не чувствовал ответной реакции. Как она могла ответить мужчине, который ее изнасиловал!

— Он сказал, — голос ее охрип от боли, — что если первый раз не принесет результатов, то он возьмет меня еще и еще раз.

Она ни к кому не обращалась, говорила сама с собой, вспоминая, все еще стыдясь того, что с ней случилось.

— Да какая же женщина выйдет замуж за мужчину, который ее изнасиловал? — презрительно сказала Симона.

Тут Уиллоу подняла глаза, и ее захлестнула горячая волна гнева.

— Я была не женщина, я была семнадцатилетняя девочка с очень честолюбивыми родителями! — Она встала. — У меня никого не было, кроме них, а они хотели, чтобы я вышла замуж за Расселла!

— А ты не хотела! — усмехнулась Симона.

— Хотеть мужчину, который каждую ночь нашего брака брал меня против моей воли? — Ее глаза казались огромными изумрудами на бледном лице. — Который полностью подчинил меня себе, угрожая ославить моего ребенка как плод изнасилования? Чтобы моя любимая Дани всю жизнь несла на себе это проклятие? — Она содрогнулась. — Я могла смириться с чем угодно, даже с постоянным насилием Расселла, чтобы спасти от этого мою девочку.

— Расселл не мог… он не…

— Он мог, — прервала она попытки Симоны запинающимся голосом отрицать правду. — Я пыталась быть ему женой, сделать что-нибудь путное из нашего брака, но каждый раз, когда он ко мне приближался, я вспоминала, как он меня изнасиловал. Я не могла отвечать на его любовь, но он все равно брал меня. Через год после рождения Дани я поняла, что больше не выдержу, и, думаю, он и сам это понял, поэтому на время отпустил меня.

— При условии, что будет навещать тебя раз в неделю, — вставила Барбара.

Щеки Уиллоу стали пунцовыми.

— Да, при этом условии. Он предоставил мне опеку над Дани при разводе на этом же условии, но… — Джордан шумно вздохнул, и она взглянула на него… — Но он ни разу не навещал меня после развода. — Она наклонила голову, чтобы не видеть осуждения в глазах Джордана. То, что она сделала, было ему отвратительно, подумала Уиллоу. — На прошлой неделе он объяснил мне, почему не приходил. Он дал мне год, чтобы я соскучилась по нему, прежде чем мы опять станем мужем и женой. Соскучилась по нему? — хрипло повторила она. — Я его ненавижу. Я всегда его ненавидела!

— Я… Джордан, ты куда? — спросила потрясенная Симона, увидев, что он встал и направляется к двери.

Когда он повернулся, глаза его были холодны как лед.

— Прочь отсюда, — проскрежетал он.

— Но…

— Я вернусь. — Он посмотрел Уиллоу в глаза. — Я обещаю, — мрачно добавил он, и дверь за ним шумно захлопнулась.

— Ну! — измученным голосом сказала Симона. — Разве не типично для мужчины встать и уйти в такой момент? Он… — грациозным, как всегда, движением она опустилась на пол без сознания.

Обморок был настолько неожиданным, что Уиллоу от растерянности вначале лишь наблюдала, как Дэвид и Барбара склонились над Симоной. Дэвид посмотрел на нее измученными глазами: он сразу постарел на несколько лет.

— Прошу прощения, Уиллоу, — взволнованно сказал он. — Я знал, что ты несчастлива с Расселлом, но я и понятия не имел… — Он на секунду закрыл глаза. — Симона знает, что ты говоришь правду. — Он взял своей огромной рукой маленькую ручку жены. — Она просто еще не может этого принять.

Уиллоу опустилась на колени рядом с ним, обеспокоенная бледностью Симоны.

— Позвать врача?

— Нет. — Дэвид поднял ее. — Если бы я мог уложить ее в постель на некоторое время.

— Конечно. Что…

— Я провожу, — предложила Барбара, видя, как растерялась Уиллоу. — Посиди, пока я не вернусь.

Уиллоу села, подчинившись приказу. Ее брак с Расселлом был кошмаром, который она была вынуждена пережить еще раз, рассказывая о нем Стюартам. И Джордану. По его лицу было видно, какое отвращение он питает к тому, что она позволила сделать со своей жизнью. Он даже не смог находиться с ней в одной комнате.

Она не могла его винить. Во время брака с Расселлом она много раз была противна сама себе. Его любовь к ней была наваждением, болезнью, и после полутора лет, проведенных с ним в одной постели, она больше ни дня не могла с ним прожить. Он умолял ее вернуться, но к тому времен она уже наняла Барбару, чтобы защитить Дани, и согласилась только с условием его визитов раз в неделю, обрадовавшись, что он не потребовал большего.

Как всегда, он использовал Дани, чтобы заставить ее согласиться, не обратив внимания на то, что, прежде всего, он сам пострадает, если станет известно о том, что Дани — дитя насилия. Они оба знали, что о Дани будут говорить и сплетничать, если кто-нибудь узнает, как она появилась на свет. Поэтому одна ночь в неделю в его объятиях казалась невысокой платой за его молчание по сравнению с тем, что она уже вытерпела. И она жила с ним некоторое время на этих условиях.

Но за одну-единственную ночь Джордан показал ей, насколько ей ненавистна любовь Расселла. А теперь, когда он знает правду, она отвратительна Джордану. Но он не пребывал в постоянном страхе, как она, и не мог понять слабого, будучи сильным. Она приняла единственно возможное решение, и никто ей не помог.