— А вот и мой ангелочек! — проворковала Мэри, поставив сумочку на стол и спеша взять на руки малышку. — Какая же ты красавица! Ну, улыбнешься бабушке?

— По-моему, ей пора сменить подгузник, — заметила Сэм, — она только что проснулась.

— Правда? Кажется, твоя мамочка права. Что ж, сейчас мы это уладим. Можно, я сама поменяю? — нетерпеливо спросила она. — Но что с тобой? Плохо себя чувствуешь?

— Я… немного устала, — уклончиво отозвалась Сэм. — Ночью эта юная леди сильно капризничала. Наверное, режется зубик.

— Бедняжка! Послушай, почему бы тебе не пойти поспать? Не беспокойся за малышку, я с ней посижу.

Забрав свою ненаглядную внучку, Мэри отправилась менять подгузник, а Сэм тем временем вернулась к себе. Несколько минут спустя Мэри появилась в саду под окном. Преданный Чемберс шел следом, держа в руках большой плед, чтобы расстелить его под старым шелковичным деревом. Сэм душили слезы. Она не могла лишить Мэри внучки, так же как и разлучить Хлою с бабушкой. Это было бы преступлением.

Противоречивые мысли продолжали терзать ее. Можно было даже не пытаться уснуть — она все равно не сомкнула бы глаз. Что было бы действительно кстати, так это выбраться сейчас из дома и отправиться погулять в парк. Если, конечно, проклятые репортеры все еще не торчат у крыльца.

Сэм едва не забыла о скомканных страничках, которые сунула в ящик туалетного столика. На всякий случай не мешало бы их уничтожить. Не хватало еще, чтобы горничная решила забрать вещи в стирку и обнаружила бы их.

Вынув письма, она порвала их и сунула в сумочку. Затем незаметно выскользнула из комнаты, бесшумно спустилась по лестнице в холл и вышла на улицу.

Уже начинали сгущаться сумерки, когда Сэм заметила, что совсем заблудилась. Она, должно быть, прошагала много миль через Ричмонд-парк и Уимблдон, по тенистым широким проспектам и пыльным мостовым. И теперь даже не представляла, куда ее занесло. Сэм приняла твердое решение — ни за что не оставлять Хлою. Куда пойти, где жить и работать — это пока оставалось неясным, но что-нибудь она непременно придумает. Прогулка на свежем воздухе пошла ей на пользу: Сэм поняла, что горячиться не следует. Она подумает, подыщет подходящую работу и жилье, а уж потом скажет Эйдану, что уходит.

А если он вздумает судиться с ней из-за права на опеку, она будет биться до последнего.

Порывать с Мэри Сэм не собиралась. Она успела привязаться к матери Эйдана и была очень благодарна ей за трогательную заботу о Хлое. Раз уж нет других родных, хорошо, если у малышки будет хотя бы бабушка, а разбить сердце Мэри, разлучив ее с любимой внучкой, Сэм бы просто не посмела.

Решив наконец, что делать, Сэм огляделась по сторонам, пытаясь определить, свое местонахождение. По крайней мере, здесь ходит автобус, облегченно вздохнула Сэм, заметив неподалеку остановку. А куда идет автобус, всегда можно спросить.

Единственным человеком на остановке оказался долговязый парень с густой гривой волос. Казалось, он не замечал ничего вокруг, пританцовывая под музыку своего плеера. Сэм нерешительно взглянула на него.

Увидев ее, он ободряюще улыбнулся и вынул один наушник.

— Простите. Вы случайно не знаете, где можно сесть на автобус до Ричмонда?

— Конечно, леди, — улыбка стала еще шире. — Остановка прямо через дорогу. Доедете без пересадок. Наверное, скоро будет. Я стою уже несколько минут, и еще ни один не проезжал.

— Спасибо, — тоже улыбнулась Сэм, обрадованная, что незнакомец оказался таким дружелюбным и что не придется делать пересадок. В кошельке у нее почти не было денег.

Сэм пересекла улицу, и вскоре из-за поворота показался автобус.

Заплатив за проезд, она отыскала свободное место и со вздохом вытянула усталые ноги. Сколько же она успела прошагать? Добрую половину Лондона, не меньше. Должно быть, прошло немало времени, виновато размышляла она. За Хлою можно было не беспокоиться: Мэри будет только рада понянчиться с внучкой. Но она наверняка волнуется, ведь уже поздно. Снова ощутив укол вины, Сэм, однако, отогнала от себя эту мысль. Да, она немного загулялась, но ведь она же не в тюрьме. Нельзя запретить человеку гулять, если ему хочется.

Дойдя до ворот, она критически оглядела изящный фасад с высокими окнами и разбитый вокруг дома ухоженный сад. Многие люди наверняка сочли бы ее намерение отказаться от этой роскоши помешательством, но Сэм твердо знала, что ей необходимо уйти. С губ сорвался невольный вздох. Все могло бы быть иначе. Вот если бы он полюбил ее…

Машины Мэри уже не было. Ничего удивительного. Сэм лишь надеялась, что старушка не сочтет ее внезапный побег проявлением грубости. Автомобиля Эйдана тоже не было видно, но он мог поставить его в гараж.

Сэм бесшумно отворила дверь, в надежде незаметно проскользнуть в свою комнату. Но не успела она дойти и до середины холла, как дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился Эйдан.

— Где тебя, черт возьми, носило? — гневно бросил он.

— Я… просто гуляла.

Его вид поразил Сэм. Эйдан всегда был безукоризненно аккуратен в одежде, даже дома. Но на этот раз волосы его были взлохмачены, словно он растрепал их беспокойной рукой. Ворот рубашки расстегнут, манжеты небрежно завернуты. Он сжимал стакан с виски. Он, конечно, не был пьян, но у Сэм появилось сильное подозрение, что в хрустальном графине на столе осталось совсем немного вышеозначенного напитка.

— Я… поднимусь посмотреть, как там Хлоя. — Сэм направилась к лестнице, чтобы поскорее улизнуть.

Но Эйдан опередил ее, крепко ухватив за запястье.

— Ее нет. Мама забрала ее с собой, потому что мы не представляли, когда ты вернешься и собираешься ли вообще возвращаться.

— Разумеется, я собиралась… — воскликнула она, виновато краснея. — С чего ты взял, что нет?

— Из-за этого.

Он бросил ей бумажку: скомканный, затем снова расправленный листок. С замирающим сердцем Сэм узнала одно из многочисленных неоконченных писем Хлое. Должно быть, она не заметила его, когда собирала остальные.

— Я думала, что… все их выбросила, — заикаясь, пролепетала она. — Я вовсе… Я не хотела…

— Я думал, ты ушла навсегда. — Со стуком поставив стакан на сервант, он вдруг порывисто обнял ее. — Черт возьми, я думал, ты покинула меня.

Изумление Сэм было так велико, что она даже не сопротивлялась. Перед ней был вовсе не тот сдержанный, уверенный в себе Эйдан Харпер, к которому она привыкла.

— Я даже думал, что ты совершишь какую-нибудь глупость, — хрипло произнес он, сжимая Сэм так сильно, что девушке сделалось больно. — Я бы никогда себе не простил…

— Нет… Что ты, я бы в жизни ничего подобного не сделала. — Она смотрела ему в глаза — в эти темно-янтарные глаза, на дне которых словно тлело готовое вспыхнуть пламя.

— Я не позволю тебе уйти от меня. Никогда! Никогда!

Сэм не стала размышлять, почему. Она не могла думать ни о чем, кроме охватившего ее желания, и, когда он властно завладел ее губами, она привстала на цыпочки, прижимаясь к нему всем телом, и обвила руками за шею.

Сэм ощутила жгучее прикосновение его языка, когда он чувственно ласкал ее губы. Ладонь Эйдана скользнула ниже, и он подхватил ее на руки.

Добравшись до середины лестницы, они остановились: двигаться дальше, продолжая безудержно целоваться, было просто невозможно. Эйдан подтолкнул ее к стене, жадно сжимая в ладонях ее упругие груди. Ее нежные соски затвердели, проступая под тонким кружевом бюстгальтера.

— Я так желал тебя, — хрипло произнес он. — Когда я увидел тебя впервые, мне захотелось сорвать с тебя этот чертов комбинезон и любить тебя прямо там, на полу.

— Да… — прошептала Сэм. И она испытывала то же самое, но тогда ей еще трудно было разобраться в охвативших ее чувствах.

Это превосходило ее самые смелые мечты: Сэм словно тонула в океане головокружительных ощущений. Все, кроме этого момента и того, что делал с ней Эйдан, перестало существовать.