— Тогда надо развести костер.

— И это нельзя. Незачем дергать спящего тигра за усы.

— Том, это смешно!

— Нет. Не смешно. Джои хорошо укрыт…

— Я замерзла!

— … А тебя я согрею.

Она согрелась от одного только взгляда, которым он обжег ее. Запылали щеки, стало тепло в животе, и Нелл Куинс хихикнула, как глупая девчонка.

— Даже не думай, Том Хэккет. Я не собираюсь заниматься этим в присутствии мальчика.

— Я тоже не собираюсь заниматься этим в его присутствии. Иди сюда и расстегни рубашку.

Нелл испуганно оглянулась на Джои, но мальчик забылся тяжелым сном, хрипло и прерывисто дышал, отвернувшись к стенке, и тогда она вновь повернулась к Тому.

Он смотрел, как белеет в темноте ее обнаженная грудь, и стискивал зубы из последних сил. Он слишком сильно хотел ее, слишком долго жил без нее, чтобы спокойно сидеть и смотреть на ее грудь.

Нелл подошла совсем близко и шепнула:

— Что же дальше?

Если честно, он просто хотел обнять ее покрепче и поспать до рассвета в тепле, потому что всем известно, что греться нужно именно так — кожа к коже, тело к телу, и никакого секса в этом нет… то есть не было бы, кабы это была не Нелл! Но сейчас Том не мог совладать с собой. Его руки легли ей на талию, потом вкрадчиво расстегнули брюки, скользнули на бедра, притянули Нелл ближе.

Она закусила губу и прерывисто вздохнула. Секундой позже закусить пришлось уже запястье собственной руки, потому что счастливый стон рвался наружу, и все тело сотрясала сладкая судорога. Губы Тома горячо и жадно ласкали ее живот и бедра, брюки сползли уже совершенно недвусмысленно, а потом одна ладонь Тома властно легла ей на грудь, и пальцы стиснули напряженный и твердый сосок.

Джои застонал, а потом захрипел. Наваждение спало. Нелл отшатнулась, дрожащими пальцами застегивая одежду, потом торопливо направилась к больному.

— Том, я боюсь. Он закипает, честное слово.

— Дай я… Да, плохо дело. Виски еще осталось?

— Ты что, разве можно?

— Не внутрь, снаружи. Надо его растереть, а потом протирать виски уши и ладони.

— Откуда ты все знаешь?

— Я болел шанхайским гриппом. Мерзкая вещь. Температура — сорок с лишним, все плывет в глазах и слабый, как котенок.

— Кто же растирал тебя виски?

— Да уж было кому.

— Не сомневаюсь.

— Ты ревнуешь? Нечестно.

— Это почему?

— Я же не спрашиваю, от кого у тебя ребенок. Мне это не важно. Он все равно будет мой. Да?

— Том, я…

— Подержи ему голову. Вот так. Бедолага. Ничего, только бы донести его до родичей, а уж там они поставят его на ноги травами. У маори удивительные травы.

Нелл заснула, держа голову Джои на коленях. От мальчика шел сильный жар, так что она все-таки согрелась. Том сторожил их сон, дрожа от холода. На рассвете, который Том скорее почувствовал, чем заметил, — тучи затянули небо плотным одеялом, не пропускающим солнца — дверь скрипнула, и к Тому подполз мокрый и радостный Фостер. Том потрепал его по взъерошенному загривку, подтащил поближе и зарылся пальцами в шерсть. Почти сразу стало тепло, и Том уснул.

Разбудило его тихое, почти беззвучное рычание Фостера. Пес сидел рядом, подсохшая шерсть стояла на загривке дыбом, и он злобно и испуганно сипел, не спуская глаз с двери.

Том погладил собаку, успокаивая ее, и подошел к окну, стараясь держаться сбоку. Пока он спал, наступило серенькое, мерзкое утро, по земле стелился густой туман, похожий на молоко, а в воздухе висела плотная водная пелена: дождь так и не прекратился. Том пристально вглядывался в это водно-молочное месиво, пытаясь понять, что же встревожило верного пса.

И понял. Увидел. На опушке леса показались темные силуэты. На таком расстоянии лиц было не видно, зато Том смог сосчитать их. Трое… четвертый… пять и шесть. Шесть человек.

Они шли осторожно, то и дело останавливаясь и странно разворачиваясь из стороны в сторону. Впрочем, для Тома никакой странности в этом не было. Так водят из стороны в сторону дулом винтовки или автомата, чтобы при обнаружении врага выстрелить мгновенно.

Том скрипнул зубами. Значит, все-таки шестеро и с оружием.

Теплая ладонь, пахнущая псиной, легла на губы Нелл, и она мгновенно проснулась. Вытаращила зеленые глаза, не произнося ни звука. Том не шептал, а шелестел:

— Очень быстро и очень тихо. Берешь свое и мое ружья, рюкзак и очень в темпе двигаешь в лес, когда скажу.

— А ты?

— Я беру Джои и двигаю за тобой. Ни звука, поняла?

— Что происходит?

— Шесть человек с ружьями, и это не спасатели, что-то мне подсказывает. Все потом. Вперед.

Умница Фостер отвлек пришельцев, хотя никто его об этом не просил. Он выскочил на поляну, где обычно разжигали вечерний костер, и зашелся истошным лаем. Трусил он при этом ужасно, на цепного кобеля не походил никоим образом, и это обстоятельство спасло ему жизнь. Первый бандит, вскинувший, было, ружье, расхохотался и зашвырнул в Фостера пустой бутылкой, которую только что допил. Фостер не стал глупо геройствовать, а сиганул в кусты и был таков. Весь произведенный в совокупности шум позволил Нелл и Тому с Джои на руках стремительно и незаметно покинуть территорию лагеря. Пробежав несколько десятков метров, они остановились, чтобы отдышаться. Том опустил Джои на землю и заметил:

— Он совсем плохой. Дышит, но еле-еле, хотя жар немного спал. Надо поспешить. Нелл, ты в порядке?

— Да, только ужасно перепугалась. Не знаешь почему. Фостер удрал?

— Инстинкт самосохранения у дворняг развит великолепно. Я на минуточку. Хочу посмотреть на этих парней.

— Том!

— Я из кустов и осторожно. В конце концов, за тобой я подсматривал два месяца, а ты и ухом не повела.

Приведя этот убийственный довод, Том Хэккет волчьей стелющейся рысью припустил обратно к лагерю. Нелл опустилась на мокрую траву и машинально потрогала лоб Джои. Это движение напомнило ей о Дикки, о доме, где ее ждут и волнуются за нее, о том, что теперь она вернется в этот дом не одна, и приведет к Дикки отца, и все это будет не так уж просто, не так уж быстро и не так уж легко, но зато замечательно и единственно правильно.

Том стоял в кустах и смотрел во все глаза. Незваные гости закончили осмотр лагеря и теперь занимались мародерством. Повсюду валялись вещи, обувь, книги и тетради, перевернутые кастрюли и чайник наполовину утопли в грязи. Кто-то из бандитов обнаружил виски, и теперь все обменивались оживленными и нецензурными замечаниями по поводу того, как это… хорошо.

Все были примерно одного роста, все одинаково одеты, на головах широкополые шляпы, на ногах тяжелые башмаки. Оружие было разнообразным и в то же время одинаково серьезным: винчестер, два дробовика, помповое ружье и короткоствольный пистолет-автомат. Лица темные, небритые, усталые и злые.

Один из бандитов выволок из бунгало чемодан Мел и вывернул его прямо в грязь. Потом поддел на дуло винтовки изящный лифчик и заорал:

— Эгей, подружка, тут тебе есть подарочек! Сегодня вечером исполнишь нам стриптиз?

Один из бандитов, присевший возле ящика со спиртным, поднялся на ноги. Поначалу Том принял его за подростка, так он был мал ростом и хрупок, но теперь ошибка прояснилась. Маленький бандит снял шляпу и тряхнул огненной гривой, улыбнулся — и оказался молоденькой и довольно привлекательной девушкой. Девушка подбоченилась и выдала такую тираду, что Том, начинавший свою карьеру матросом и грузчиком, изумленно приподнял брови. Нельзя сказать, чтобы он совсем не знал этих слов, но некоторые конструкции были ему незнакомы.

Грабеж лагеря продолжался, и Том, удостоверившись, что оружие они пока не нашли, побежал обратно. Нелл встретила его испуганным и одновременно радостным взглядом, и он с удовольствием ее поцеловал, потому что было тошно и тревожно на душе, а от Нелл пахло цветами и вчерашним безмятежным рассветом, и золото ее волос рассеивало мглу — одним словом, он ее поцеловал, с трудом заставил себя остановиться, вскинул на руки несчастного Джои, и они углубились в чащу леса.