— Так ты ж тоже не умеешь!
— Научусь. Говорят, это не самое сложное. Сын, подарки в машине, но у меня к тебе разговор.
— У меня к тебе тоже.
— Сначала я. Я всю дорогу боялась, не знала, как начать.
— Ма, ты начинай побыстрее, потому что у меня разговор гораздо интереснее.
— Дик, одним словом… Нет, давай сядем на эту корягу, тогда я…
— Ну ма-а, ну сколько можно! Тогда все-таки я первый: ПАПА ПРИЕХАЛ.
Нелл села мимо намеченной коряги и вытаращилась на приплясывающего Дикки. Только через пару минут к ней вернулся голос.
— Дик, я что-то… Где, какой папа…
— Да вон же он! Возвращается! Па-а-а!!! Мама приехала!!!
И Дик понесся к кромке прибоя, взметая песчаные взрывчики босыми пятками.
Нелл поднялась на ноги и приложила руку козырьком к глазам.
Далеко от берега из воды ритмично вскидывались бронзовые широкие плечи и могучие руки. Баттерфляй, самый красивый и самый трудоемкий стиль плавания.
Могучий пловец приблизился, и она уже могла разглядеть мокрые пряди золотистых волос, карие горячие глаза и родинку на правой щеке.
Еще через пару минут пловец вышел на берег, подхватил Дикки на лету, посадил его на могучее плечо и пошел к Нелл. Она стояла и плакала, смеясь при этом тихим счастливым смехом, потому что не было на земле пейзажа красивее, чем этот: закат над океаном, золотой песок и могучий красавец, на плече которого сидит загорелый дочерна мальчишка с такими же, как у мужчины, карими горячими глазами.
Том подошел к Нелл и задумчиво произнес, обращаясь к Дикки:
— Знаешь, сын, она совершенно не изменилась. Помню, стоит она на причале и машет мне платком, а я на мостике своего корабля, весь в белом кителе, машу ей обратно. Помнишь, мамаша?
— Т-том…
— Не плачь, старушка-мать. Мое плаванье окончено. Я тонул семьдесят четыре раза, из них семьдесят два — с летальным исходом.
— Па, а что такое летательный исход?
— Это, Дик, когда тонешь — а в последний момент улетаешь на самолете. Мама просто не успела тебе сказать, я ведь летчиком тоже был. Полярным.
— Ух ты!
— Да. И все это дело тянулось так долго, что надоело мне до чертиков. Давай-ка, Дик, беги к Матауа, скажи ей, что наша мама вернулась домой и хочет есть.
Дик припустил к дому, подпрыгивая на ходу, за ним помчался черный Лорд, а Нелл и Том все стояли на песке, глядя друг на друга. Том слегка улыбался, Нелл плакала. Наконец он шагнул вперед и привлек ее к себе.
— Женщина, ты всегда сначала говорила, а потом думала. Зачем ты выдумала этого капитана дальнего плавания? Может, именно ты меня и сглазила? И я целых десять лет упустил зазря?
— Том, прости меня…
— Ш-ш-ш! Тихо. Перестань реветь. Все нашлись, все помирились, и Мел зовет нас на свадьбу, вернее, тебя зовет, но я тоже поеду. А сейчас мы с тобой идем домой. Ужинать.
— Том…
— А потом спать.
— Том…
— В одной постели, потому что мы с тобой — муж и жена.
— Том, я…
— И Дикки — наш сын. Теперь все. Теперь мы все сказали правильно. Не осталось никакого обмана, никакой неправды и никакого… хм… недопонимания.
— Не все.
— Что еще, Нелл Куинс? Виноват, Хэккет?
— Я хочу еще сказать…
— Не томи. Еще десять лет я не выдержу.
Нелл улыбнулась, и зеленые глаза полыхнули серебряным огнем. Она обвила руками крепкую шею своего мужчины и сказала:
— Я хотела сказать, что очень люблю тебя, Том Хэккет.
Они целовались, а в синем закатном небе висела маленькая белая тучка, похожая на запятую. На нее никто не обращал внимания. Ночью разразилась страшная гроза, но и на нее внимания особенно никто не обратил.
Потому что назавтра была чудесная погода!
КОНЕЦ
