Сдержав желание немедленно придушить виновницу, я уселся за стол рядом с генеральным, с одной стороны, Петькой — с другой, и открыл пресс-брифинг.

Выход из ситуации с пакетами найти не удалось. Диски из папки вываливались. Поэтому каждому гостю диск должны были давать по окончании презентации лично в руки. Уже поднимаясь на сцену, я увидел, что всем гостям на входе в зал раздают наш альбом. На вопрос, кто велел, услышал абсолютно предсказуемый ответ: «Луночкина».

— Ну, сучка! Погоди! Вот отстреляемся, и тебе кранты!..

По списку было двести приглашенных, пришли не все. Дисков было двести пятьдесят. Однако по непонятным причинам (читай Луночкина) не хватило ста штук. Причем не хватило именно ВИПам, которых пригласили мы с Петей и генеральным. И вот уже в этот момент, когда в зале остались только самые близкие друзья и самые важные персоны, обделенные аудионосителями, Петю прорвало: «Сейчас мы придушим Луночкину!»

Несмотря на наличие на мероприятии многочисленных друзей и родственников Луночкиной, они не могли ей помочь ничем. Я кинулся с совершенно незатейливым желанием свернуть ей шею.

— Лови ее! — рычал Петя...

О том, что было дальше, вы читали уже вначале.

Кстати, ни одной публикации в прессе после презентации так и не вышло. А кому писать-то? Друзьям Луночкиной? На хрена им это нужно. Они же не журналисты. А еда и шоу им понравились... По крайней мере уходили они довольные. Про нас писали и пишут очень много и, что удивительно, совершенно бесплатно. Сталкиваясь на различных светских приемах с акулами пера, столпами радио и телевидения, я поначалу интересовался, почему их не было на нашей презентации. На что получал удивленный ответ: «А нас разве кто-то приглашал?»

Вы удивитесь, но зарплата Луночкиной составляла тысячу двести долларов в месяц. Ущерба нам она принесла на двадцать четыре тысячи восемьсот пятьдесят долларов.

Итак, мы узнали все про Луночкину, но она ведь не исключение. Я посвятил ей так много места, потому что общался с ней дольше, чем с другими. А в принципе, таких луночкиных полно в шоу-бизнесе. Почему-то именно туда влечет непрофессиональных людей. Почему-то в бухгалтеры и во врачи не берут без диплома: а например, на должность директора в шоу-бизнес мальчика с актерским образованием берут! Странно это. Мало ли что он свято убежден, будто все может взять под свой контроль и что все знает об этом мире! Чушь. Я, проработав там шестнадцать лет, понимаю, что никому и ни в чем доверять нельзя. Только один человек понимает, как надо делать, — ты сам! Остальные хотят получать максимум и затрачивать минимум. Ты приходишь в студию, и если сидишь над душой звукорежиссера, он будет сводить диск. Как только ты отошел, работа делается на быструю руку. Можно даже сказать, на быструю ручку, комком да в кучку. Потом спрашиваешь: «А что здесь за звуки?» — «Ну, пропустил, не заметил». И вы переделываете, тратите времени на порядок больше, как будто делать вам больше нечего. На другой день вам выдают диск, вы свято верите, что все там сделано хорошо — а как же иначе. Только вы не в курсе, что в какой-то момент звукорежиссер отходил в сортир и следить за работой поручил ассистенту — «дауну» из самодеятельности. Тот и сварганил все так, как казалось правильным ему. Звукорежиссер, не проверив фонограмму, отдал ее тебе. А тебе зачем проверять, раз отдал лично сам звукорежиссер?! Ты несешь на студию. Там, зная тебя и что у тебя все хорошо, несут на радио. Диджей на радио тоже не проверяет: ему же дали на студии. В последний момент он открывает диск и видит, что тот... пустой! А песня уже объявлена в эфире. И слушателей заинтриговали новинкой, они ждут... И цепочка начинает раскручиваться в обратную сторону, заканчиваясь жутким скандалом.

Впрочем, чаще всего, к счастью, цепочка где-то прерывается. Человек, получивший диск на студии, ставит его послушать в машине. И отъехав на полтора километра, с диким матом возвращается назад. Все кричат друг на друга, и что-то еще можно сделать. Но иногда нельзя ничего сделать. Студия занята на месяц вперед! Вас посылают оттуда на три буквы, хотя вашей вины ни в чем нет, но и они из-за вас не хотят под-водить других людей.

А бывает и так: ты отдаешь своему водителю указание взять мастер диска, записанный в студии. Водителю не приходит в голову, что над мастером ты работал последние полгода. Что беречь его надо как зеницу ока! Водитель просто бросает его на заднее сиденье машины, заезжает еще домой пообедать, бросив машину у подъезда. Когда он выходит — машина ограблена. Грабители разбили стекло, вытащили бутылку водки, которая там валялась, и до кучи — твой диск. Ты в ужасе летишь в студию, а там говорят, что твои записи убиты. Не хватало места в компьютере, а раз они все тебе отдали, так чего же им беречь?! Логично. Что взять с водителя? Конечно, у него нет денег, чтобы оплатить запись по новой. И вроде вы друзья. По- хорошему, он должен тебе и за студию, и за твои труды: но это же абсолютно нереально... И ты начинаешь работать вновь.

И снова делаешь всю работу.

А потом, конечно, пытаешься продать ее; и опять же появляются перекупщики, типа «мальчика» из

Обнинска, пытающиеся заработать на ровном месте, сделать деньги из воздуха. «Мальчик» — не артист, который зарабатывает своим ремеслом. И не владелец клуба, который готов собрать публику для артиста и предоставить помещение. «Мальчик» — никто. Но он понимает, что, если сведет вместе артистов и владельцев клубов, ему тоже что-то перепадет. Начинает он всегда с того, что приходит к последним и говорит: «Давайте, я вам сделаю программу!» — «Здорово! Делайте!» Тогда он звонит мне, узнает, сколько всё стоит, накидывает к сумме еще немало, чтобы заработать самому, и вдувает хозяину. После чего считает свои функции выполненными. А ты потом будешь выпутываться. Вариантов, как тебя может подставить такой «мальчик» или «девочка», миллион!

Был почти анекдотический случай, когда меня пригласили в ночной клуб в городе-герое Мурманске. Сначала было все нормально, гонорар выплатили заранее. И тут в день вылета, в восемь утра мне звонит девочка, арт-директор клуба, и спрашивает в последний раз, точно мне ничего не надо?

— Да, точно!

А она, машинально перечисляя, что у них есть, интересуется: «Ну микрофон вам, конечно, не нужен?»

— Как, не нужен?! Обалдели, что ли?!

Оказывается, микрофона-то у них и нет! Когда

приходят музыканты, они приносят свои. А тебе такое и в голову не пришло. Ведь у богатого клуба, способного оплатить московских артистов, по идее все должно быть. Однако — нет. Загадка.

Вскакиваю с постели и как проклятый лечу в свою студию. По дороге звоню совладельцу, прошу привезти ключ. Он, матеря меня на чем свет стоит, после ночной записи, тоже приезжает в половине девятого утра. Открываем дверь. Берем радиомикрофон.

— Шнуры давай на всякий случай.

— Какие именно?

Но я забыл спросить, какой у них в клубе вход у аппаратуры, и потому мы собираем все шнуры, что можем найти. Тем более что если и позвонить в Мурманск арт-директорше, все равно она ни черта не знает про входы и выходы. Она не очень даже знает, как называется «коробка, что издает звуки».

Но развязка еще не близка. Приезжаю. Слава богу, подходит стандартный шнур. Но мне нужны батарейки, их не оказалось в микрофоне. Посылаю деву за батарейками. На всякий случай, объясняю марки: «Мне нужны "Крона", "Энерджайзер" или "Дюраселл"». Потому что от нее уже не знаешь, чего ждать. Она согласно кивает. Говорит, все будет чудесно, и я могу пойти в гостиницу и вздремнуть. Иду. Встречаюсь с бабами. Мы немного выпили. Выспались. К вечеру появляюсь в клубе. Деточка высыпает передо мной целую гору батареек... «Корунд».

— Ха-ха, ну пошутили. Ну, ладно. А где батарейки-то?

— Вот, — она смотрит совершенно серьезно.

И я понимаю, что это уже не шутки. Люди-то больны серьезно. Она видит, что я меняюсь в лице, но пока молчу, еще не зная, что бы ей сказать такое плохое и как сказать, всё сразу или по частям. И сама принимается объяснять, что тут уж не ее вина. Ну нет у них в городе дорогих батареек. Ну не продаются. На них нет спроса, слишком дорого.