У меня даже фотография где-то валяется. Сразу после экзамена Андрей взволнованно попросил: «Можно я снимусь на фоне написанных мною формул, вас и зачетки с отметкой?» Я не возражала, а в сентябре он не поленился разыскать меня, чтобы вручить карточку. На мой вкус, формулы и зачетка оказались куда фотогеничнее моей особы, однако снимок пусть хранится в назидание. Не сомневаюсь, оба студента поначалу жаловались на злого препода, только и жаждущего их завалить.

Но методы борьбы с кровавым маньяком предпочли разные – и, соответственно, получили разный результат. Каждый сам выбирает свой путь.

Хотя, конечно, в данном случае и я не без греха. Ко мне частенько врываются разгневанные матери, возмущенно заявляя: «Не сумели заинтересовать мою деточку своей гнусной математикой, а его же, бедняжку, обвиняете! Я буду жаловаться вашему начальству!» Пусть жалуются, мне не привыкать. Как говорится, дальше Сибири не сошлют. Однако, не скрою, каждый потерянный для учебы экземпляр заставляет меня анализировать собственные ошибки. Ведь и вправду не сумела заинтересовать! А порывалась же сказать по поводу горизонтальной линии: «Нарисуйте, какое положение вы принимаете, занимаясь сексом». Сказала бы – глядишь, юноша до сих пор был бы среди нас. Остановила меня лишь мысль, что его сексуальный опыт мог оказаться излишне богат, и у группы закрепилось бы весьма экзотическое представление о графике функции «у = 1». Лучше пожертвовать одним учащимся, чем неправильно ориентировать всех. Хватит с меня казуса, когда студент, записывая на доске под мою диктовку «а в квадрате», заключил букву «а» в миниатюрный квадратик.

Первый год с ЕГЭшниками вскрыл еще одну уникальную проблему. Моя подруга, преподающая английский детям, давно жаловалась на восьмилеток, которых прежде всего приходится долго учить открывать учебник. Я сочувственно кивала головой, не подозревая, что она, похоже, единственная, кто помогает юному поколению освоить эту сложную науку. Мне достались индивидуумы, не прошедшие ее школы.

Я прозрела не сразу. Наша библиотека обслуживает первокурсников в последнюю очередь. Никаких объяснений, кроме вредительства, я данному факту найти не в силах. Именно в самом начале закладываются основы – в частности, отношение к учебе на все оставшиеся годы, – приходится три недели обходиться на занятиях без книг, что крайне неудобно и съедает массу лишнего времени. Задиктовывая домашнее задание, я каждый раз повторяю мантру: «Вот получите, наконец, задачники, и нам с вами станет настолько лучше! Ну когда же, когда же мы дождемся этой радости?» Мантра не простая, а волшебная. Если мне потом подкидывают группы, попавшие поначалу к другому преподавателю, они ленятся носить в институт учебники, и заставить их очень сложно. Мои, всем на удивление, безропотно носят.

И вот после посещения библиотеки обнаружилось страшное. Чтобы найти задачу номер триста пять, студент принялся обреченно переворачивать страницу за страницей, начиная с первой. Поначалу я предположила – он не расслышал, и внятно повторила:

– Номер триста пять, пожалуйста.

Парень, испуганно кивнув, зашелестел бумагой в удвоенном темпе, но пропустить хоть один лист боялся – мало ли какая хитрая логика у авторов, и где они прячут нужную информацию? Не по порядку же располагают, правда?

Признаюсь, куда легче было бы вырвать фолиант у бедняги из рук и самой распахнуть, где надо, однако я сдержалась. Мой многолетний педагогический опыт утверждает: чем больше человек сделал сам, тем лучше усваивается материал. Всякие там интерактивные доски хороши лишь для показа информации, но не для обучения. Зато, когда читаешь лекции по старинке, происходит массированная атака на присутствующих сразу по массе параметров. Акустически – я вещаю. Визуально – я пишу, причем мой почерк поднимает самооценку у последнего двоечника, понимающего, что его буквы куда ровнее. Механически – студент конспектирует. Эмоционально – я живая, да еще иногда брякну что-нибудь специфическое (часто подобного делать не стоит, а время от времени полезно). К какому бы типу восприятия ты ни тяготел, он задействован по полной – не то что при скучной демонстрации красочных слайдов с выдачей каждому готовой распечатки.

На практических занятиях я и вовсе максимально устраняюсь. Разумеется, приходится подсказывать способ решения задач, но я стараюсь делать это более-менее незаметно, чтобы оставить студентам иллюзию их личного озарения. А там, где можно обойтись без моей помощи, без нее обойтись необходимо.

С удовлетворением отмечу, что поиск номеров в задачнике все освоили легко. Хуже пошли дела с оглавлением.

– Зачем мне оглавление? – жалобно стенал отвечающий. – Мне бы таблицу интегралов.

И продолжал добросовестно мусолить листок за листком.

Но куда его добросовестности супротив моей хитрости!

– Способ, о котором я говорю, – искушающе сообщала я, – предназначен только для ленивых. Если кому-то доставляет удовольствие сама процедура работы, особенно механической и неинтересной, ни в коем случае его не применяйте.

Студенты начинали с любопытством прислушиваться.

– Поскольку оглавление располагается исключительно в начале или в конце книги, – тоном ведущего скандальной передачи, обещающего открыть великую тайну – возраст нового любовника Аллы Пугачевой, в очередной раз повторяла я, – максимум с двух попыток вы его непременно обнаружите. А особо везучие обнаружат с одной. Получилось? Замечательно. Итак, вам необходима таблица интегралов. Просмотрите оглавление в поисках слова. нет, не производная, не график, а.

– Интеграл! – в восторге кричит кто-то.

– Точно, – радуюсь я. – Там рядом напечатан номер страницы. На ней и следует открыть учебник. Представляете, сколько сил и времени вы сэкономили? А сколько еще сэкономите вечером, истратив его на какие-нибудь более приятные для вас дела, чем домашнее задание по математике…

Даже мысли не держите, что я преувеличиваю. Скорее наоборот. Правда, продвинутые студенты, привыкшие к процедуре в первый же месяц, иногда не выдерживали, начиная нервно шипеть:

– Страница пятьдесят шесть, да пятьдесят шесть же! В оглавлении все русским языком написано, ты что, читать не умеешь?

Но я укоризненно возражала:

– Не мешайте человеку. Вы поняли, как легче действовать, – пусть теперь поймет и он. Он не хуже вас и тоже этого заслуживает.

– Да, – бунчал отвечающий, – не мешайте. Я не хуже и заслуживаю.

– Можно, я ему объясню? – тянул руку самый нетерпеливый из продвинутых и, вскочив с места, бросался к одногруппнику, не без снисходительности тараторя: – Тут в чем фишка-то? В начале или в конце есть такая прикольная штучка, сечешь? Там список параграфов, сечешь? Ищи нужный, и будет тебе счастье. Не, не во всей книге ищи, а только в списке. Циферки видишь? Это типа номер страницы. Ты теперь сам можешь найти таблицу, без всякого компа, сечешь? Клево, да?

Я не возражаю против подобной благотворительности, даже поощряю ее. Во-первых, информация от своего брата-студента воспринимается лучше, чем полученная от преподавателя, а во-вторых, формулируя алгоритм, продвинутый совершенствует крайне полезный навык – умение объяснить собственные действия.

Я вообще полагаю, что навыки важнее знаний. Знания забудутся, а навыки, надеюсь, хоть у кого-то останутся.

Вот, например, очередной невыдуманный случай. Один из первокурсников, выводя на доске формулу, неожиданно нарисовал вереницу бессмысленных символов.

– Нет-нет, – поправила я. – Перепишите, пожалуйста, начало предыдущей строчки без малейших изменений.

Юноша, поспешно стерев только что созданный шедевр, заменил его другим – не менее странным.

– Без малейших изменений, – очень внятно и со всей доступной убедительностью повторила я.

– Извините, – искренне смутился собеседник. – Понимаете, у меня плохо с памятью. Я забыл, что именно написал в предыдущей строчке… ну никак не вспомнить!