Я осмотрел аэродром, самолеты на стоянках и размещение личного состава. Никаких указаний, конечно, я давать не мог, однако старшему офицеру гарнизона предложил прекратить занятия, связанные с полетами, до особого распоряжения нового правительства. Такая предосторожность в то время не была излишней, тем более что на следующий день поступило такое же распоряжение от нового литовского правительства.

Везде, где мы располагали свои части, нам приходилось сталкиваться с литовскими войсками. И я должен прямо сказать, что отношение к нам было хорошим. Командование охотно шло на то, чтобы потесниться и уступить нам место, помогало в размещении частей. Были, конечно, и враждебно настроенные офицеры, однако большинство относилось к нам сдержанно, некоторые радушно. Кто-то сразу же начал приноравливаться к порядкам, заведенным в наших частях. Свидетельством тому был случай, с которым мне пришлось разбираться.

Как-то в казармы одного из литовских батальонов зашли два наших ветеринарных врача в звании военврачей 2-го ранга. Они были изрядно навеселе, держались развязно. Литовцы приняли их за подполковников (знаки различия одинаковые) – инспекторов. Сначала дежурный офицер, потом и командир части показали им все расположения батальона. Побывав в столовой и попробовав пищу, «инспектора» высказали свое недовольство ужином. Ветврачи смекнули, что в литовском батальоне их приняли за инспекторов Красной Армии, и стали подыгрывать: проверили распорядок дня, расписание занятий и т. д., дали ряд замечаний, которые сопровождавшие офицеры принимали как приказания. После вечерней поверки они сделали замечание по поводу того, что в отличие от нас у них не играют «Интернационал». Командир литовского полка в тот же день прислал ко мне офицера за нотами «Интернационала». Больше того, из других частей стали поступать аналогичные запросы. Всем обратившимся за нотами пришлось разъяснять, что в армии гимн другого государства исполнять не положено и что требования наших неизвестных на тот момент «инспекторов» являются незаконными.

О факте «инспектирования» было немедленно доложено по команде, вскоре все стало известно новому литовскому правительству, а от него – нашему командованию. Через пару дней я получил телеграмму с приказанием расследовать и доложить, кто и по чьему распоряжению проводил инспектирование.

Создание нового правительства в Литве, в состав которого вошли в основном люди, известные своей революционной деятельностью и борьбой против старых порядков, коренным образом изменило обстановку в стране. Революционная инициатива народных масс росла с каждым днем.

По всей стране проходили собрания, митинги и демонстрации с требованиями объявления Советской власти и вступления в состав Советского Союза. Под этими же лозунгами проходили и выборы в новый сейм.

В июле 1940 г. сейм Литвы, избранный народом на основе свободных демократических выборов, постановил ввести в стране советский строй.

В этом же направлении развивались события в Эстонии и Латвии. Вновь избранные сейм в Латвии и государственная дума в Эстонии также постановили ввести у себя советский строй. В истории прибалтийских республик открывалась новая страница. 1 августа 1940 г. VII сессия Верховного Совета СССР удовлетворила просьбу народов Прибалтики и приняла в состав СССР Литовскую, Латвийскую и Эстонскую Советские Социалистические Республики.

В июне – августе в Литве, так же как и в других прибалтийских республиках, происходили очень бурные события. Рождались новая власть, новый строй, новые отношения между людьми. В этой обстановке нужно было найти правильные формы взаимоотношений нашей армии с местным населением, властями и литовской армией, в то же время всегда быть на страже, так как враги не прекратили своей деятельности и приспосабливались к новой обстановке, шли на всяческие провокации. В этих условиях наша армия оказалась на высоте положения и проявила себя как передовая армия.

В те дни, когда штаб 6-го корпуса стоял в Тельшяе, мне при довольно интересных обстоятельствах довелось познакомиться с главой нового литовского правительства М. А. Гедвиласом.

Наши квартирьеры подобрали мне жилье в каком-то учреждении, находившемся вблизи штаба корпуса. При этом учреждении были две жилые комнаты с кухней, занимала их молодая женщина с двумя детьми. Когда ее спросили о муже, она ответила, что не знает о его местонахождении. Квартирьеры подумали, что он сбежал со Сметоной, и доложили мне об этом. Я пожурил коменданта за недоверие к людям, но так как других квартир вблизи штаба не было, попросил женщину немножко потесниться, на что она охотно согласилась, любезно предложив мне одну комнату.

Вскоре приехал ее муж, он сразу же зашел ко мне и, поздоровавшись, представился:

– Гедвилас – председатель Совета Министров временного правительства Литвы. Вот наконец смог оторваться от дел на денек и приехал за семьей. Такие времена у нас наступили, что только успевай работать. Одним словом, революционные дни, – добавил он.

Я слышал о Гедвиласе, но видел его впервые. Он оказался обаятельным человеком. В тот день мы о многом с ним переговорили и, как мне кажется, остались довольны друг другом. На следующий день он уехал с семьей в Каунас. Мне потом приходилось несколько раз встречаться с ним до войны и во время войны. Он вместе с Палецкисом и Снечкусом посетил меня в госпитале, где я лежал после ранения на Брянском фронте. С чувством глубокого уважения я вспоминаю Гедвиласа, Палецкиса, Снечкуса и других товарищей, которые проявили себя в то сложное время преданными Коммунистической партии и своей Родине людьми.

Тот факт, что прибалтийские республики, Западная Белоруссия, Западная Украина, а затем Бессарабия и Северная Буковина вошли в состав Советского Союза, имел для нашей страны и для народов этих стран огромное значение.

Во-первых, освобождение этих стран предотвратило нависшую над ними угрозу порабощения немецким фашизмом, вырвало народы этих районов (более 23 млн. человек) из тисков капиталистической эксплуатации и национального гнета.

Во-вторых, воссоединение этих территорий с Советским Союзом дало возможность отодвинуть наши границы на запад, подальше от важнейших центров страны и начать строительство новых оборонительных рубежей против надвигавшейся немецко-фашистской агрессии. Советские войска выдвинулись вперед к побережью Балтийского моря, на запад к рекам Западный Буг и Сан, на юго-запад до рек Прут и Дунай. Немецко-фашистские войска лишались выгодных плацдармов для нападения на нашу страну.

Создание Советским Союзом «фронта», преграждавшего немецко-фашистским войскам путь на восток и сковавшего на известное время их инициативу в этой части Европы, явилось важнейшим фактором в дальнейшем развитии событий, связанных с войной против немецкого фашизма.

Иногда высказывается мнение, что воссоединение западных областей в военном отношении имело не только положительное, но и отрицательное значение. При этом указывается на печальное развитие событий начального периода Великой Отечественной войны. Мне представляется, что были допущены ошибки и медлительность в подготовке нового приграничного района к войне, в то время как оборонительные сооружения на прежней границе были преждевременно заброшены. При верном стратегическом предвидении надвигавшихся событий вновь присоединенные территории сыграли бы исключительно положительную роль.

Прошло немногим более полумесяца, как мы обосновались на новом месте в Литве и приступили к планомерной боевой учебе, когда был получен приказ сдать командование корпусом генералу И. С. Никитину и явиться в Минск в штаб округа.

Я не знал, что меня ожидает в Минске. Не скрою, не хотелось расставаться с корпусом, в котором я пробыл два года. Он стал для меня родным. Вместе со всем личным составом нам удалось добиться определенных успехов. 6-й корпус считался одним из наиболее подготовленных соединений в Красной Армии. С уходом из корпуса кончалась моя служба в кавалерии, в которой я прослужил более 20 лет.