— Таким образом ты становишься подозреваемым в изнасиловании.

Он выругался.

— Это было просто дурацкое недоразумение. Томми сказал им, что был со мной всю ночь. Талия тоже за меня поручилась.

— Что ты там делал? Ты ведь живешь не рядом с Мэсси.

— Мы с Томми ушли из «Ала-Ваи» около часу. Не найдя Талии, он решил, что она ушла к Ригби... это что-то вроде традиции — после вечеринки пойти к Реду, пропустить по последней, съесть омлет. И когда Томми позвонил из «Ала-Ваи» домой и там никто не ответил, он подумал, что Талия отправилась туда. Томми привез нас к Ригби, но Талии там не было. Тогда Томми снова позвонил домой... на этот раз она ответила и тогда и рассказала ему о... ну, ты знаешь.

— Об изнасиловании.

— Верно. Томми выскочил, сел в свой «форд», и тогда я заволновался... Я слышал только половину их телефонного разговора, но было ясно, что у них дома случилось что-то ужасное. Поэтому я и пошел туда.

— И по дороге остановился, чтобы отлить.

— Да. И забыл застегнуть ширинку. Из-за этого и произошло это дурацкое недоразумение с копами.

— Понятно. Ты знаешь что-нибудь о ссоре Талии с лейтенантом Стокдейлом?

Он пожал плечами.

— Я был далеко. Ничего особенного. — С чего они повздорили?

— Да не знаю я. Когда люди пьют, им не нужно повода для стычки.

— Это точно.

Мы стояли, глядя друг на друга. Приглушенные звуки музыки и веселья в «Ала-Ваи» переплетались с криками птиц и шелестом деревьев. Эти звуки, которых мы не слышали, пока разговаривали, внезапно показались нам оглушительными.

Наконец он спросил:

— Это все?

Я кивнул.

— Спасибо за информацию.

Он нервозно улыбнулся.

— Послушай, э... извини, что я схватил тебя за рубашку. Я понимаю, что ты всего лишь выполняешь свою работу.

— Забудь. Я провоцировал тебя.

— Ты признаешь это?

Якивнул.

— От всех, с кем я сегодня вечером говорил, я слышал одно и то же. Мне надо было разобраться во всем этом дерьме, поэтому я зацепил тебя. — Я протянул руку. — Не сердишься?

Он взял мою руку, мы обменялись рукопожатием.

— Не сержусь, — сказал он.

Я улыбнулся ему, он улыбнулся мне, ни один из нас не думал того, что говорил. Этот ублюдок спал с Талией Мэсси, и мы оба это знали.

Мы не торопясь вернулись вовнутрь и расстались быстрее, чем женатые пары, приходящие в это заведение. Я подошел к коренастому швейцару, Джо Фрейтасу, и отвлек его на пару вопросов.

— Ты случайно не знаешь лейтенанта Стокдейла, а, Джо?

Задавая этот вопрос, я показывал краешек сияющего полдоллара.

Джо схватил полдоллара и ткнул большим пальцем вверх.

— Кабинка наверху. Высокий, симпатичный парень. Короткие светлые волосы, курчавые.

Стокдейл оказался, как и обещал швейцар, крупным блондином с плохими манерами и грубым, но приятным лицом. При нем была фляжка, два стакана, тлеющие в пепельнице две сигареты и худая, но приятная брюнетка, которую он тискал. И он, и его подружка были пьянее трехногого стола.

— Конечно, я с тобой поговорю! — прогрохотал он с пьяным добродушием. — Садись. Это Бетти. Она жена Билла Рэнсома — за исключением сегодняшнего вечера.

И он заржал, а хихиканье Бетти перешло в нехарактерный для леди храп.

Я разместился в кабинке.

— Я слышал, что в ту ночь, когда на Талию Мэсси было совершено нападение, вы с ней поссорились.

— Для начала, — сказал он, слишком усердствуя в своем стремлении казаться трезвым, — я против того, чтобы ниггеры насиловали белых женщин.

— Прекрасная точка зрения.

— То, что Талия Мэсси паршивая, высокомерная шлюха, еще не причина, чтобы ниггеры насиловали ее. Этот тип, Джо Ка-ха-ха-как-там-его? Да я бы сам пристрелил этого ублюдка, если бы они пригласили меня на ту вечеринку. Томми Мэсси мой приятель.

— Что случилось в ту ночь, Рей? Я имею в виду, между тобой и Талией?

Он пожал плечами.

— Мы ели, я и моя жена и еще парочка пар. — Он неопределенно махнул рукой вправо. — В одном из закрытых кабинетов. Вошла Талия, она спотыкалась, пьяная была в стельку, ее никто не звал. — Он наклонился вперед и зашептал тоном заговорщика. — Никто не любит Талию, заносчивую сучонку. Маленькая мисс из числа тех, у кого и масло между ног не растает.

Ах, да. Как сказал Олдс, во время дежурств на подлодках возникают особые дружеские отношения.

— Приперлась, а мы на нее никакого внимания. Ее не звали! А она стоит, задрала свой чертов нос, откашлялась и говорит: «Что, не видите, — в комнату вошла леди». А я ей говорю: «Не вижу ни одной!» Тут приходит Джимми Брэдфорд, наверно, ее искал... ну, они вроде как друзья, ну, ты понимаешь. А эта надутая сучка и говорит: «Вы не джентльмен, лейтенант Стокдейл», а Брэдфорд говорит: «Полегче, малышка, здесь общественное место». Но мисс Сучье Общество напыжилась, задрала нос еще выше, подходит ко мне и говорит: «А мне наплевать! Вы не джентльмен, лейтенант Стокдейл, раз так со мной обращаетесь!» Я говорю: «Знаешь, Талия, между прочим, никому и дела-то нет, что думает такая паршивая шлюха, как ты». Тут она и дала мне пощечину.

— Пощечину...

Этого не было в отчетах, которыми меня снабдили! Неудивительно, что Дорис Олдс сказала, что Талия «распустила»... руки она распустила.

— Да. — Он потрогал челюсть. — Здорово приложила.

— А что было потом?

Он пожал плечами.

— Она вылетела оттуда. И хорошо. Если бы она не убралась, я дал бы ей пинка в жирный зад, и ребята не стали бы меня удерживать. Она меня во как достала. Потом, наверно, кто-то сказал об этом Томми. Он пришел, искал ее, но она уже давно ушла.

— А когда это случилось?

— Да не знаю. Может, в одиннадцать тридцать.

Я поблагодарил Стокдейла и оставил его пить и тискаться, а сам снова пошел на поиски швейцара.

— Джо, ты что-нибудь слышал о ссоре наверху, в которой участвовала миссис Мэсси, в ту ночь, когда на нее напали?

— Говорили, она ударила какого-то матроса.

— Ты видел, как она уходила? Она спустилась по лестнице и убежала?

Джо покачал головой.

— Хлопотный был вечерок. Я показывал клиентам их места и не всегда смотрел на дверь.

— Ты не видел ее где-то между половиной двенадцатого и полночью?

— Нет... но я видел кое-что другое.

— Что?

Улыбка у него была дружелюбная, но в глазах горел алчный огонек.

— Пытаюсь вспомнить, босс.

Я вытащил доллар.

— Это тебе поможет?

— Да, припоминаю, босс. Я ее помню, эту девушку в зеленом платье. Когда была та вечеринка, первая большая вечеринка она шла впереди остальных, опустив голову Я подумал, может, она на кого разозлилась, а может, уже напилась.

— Это не стоит бакса, Джо. Вспоминай дальше.

— Ладно. Я думаю, это может стоить и два доллара.

— Увидим.

— Ладно. Я помню, что около полуночи или немного позднее она стояла в дверях. Она разговаривала с Сэмми.

Я встрепенулся.

— Кто такой Сэмми?

— Сэмми стоит два доллара.

— Хорошо, два бакса. Кто такой Сэмми, Джо?

— Музыкант.

— Что?

— Гаваец, он играет в оркестре Джо Кро-уфорда, на Мауи. Но когда он бывает дома, на Оаху, он любит заглянуть в «Ала-Ваи», послушать тут музыку. У нас здесь всегда хорошая музыка, босс.

— О чем говорили Сэмми и миссис Мэсси?

— Я не слышал. — Он пожал плечами. — Даже если дадите еще доллар.

— Они разговаривали, как друзья?

— Она, похоже, была немного возбуждена.

— Ссорились, что ли?

— Нет. Просто разговаривали, босс.

— А Сэмми бывал здесь после этого?

— Конечно. Заходил от случая к случаю.

— А в последнее время?

— Не припомню.

— Послушай... меня можно найти... — Я вытащил блокнот, нацарапал свое имя и номер отеля «Ройял Гавайен» и вырвал листок. — Если появится Сэмми, неважно в какое время дня с понедельника до воскресенья, позвони мне. И у меня для тебя найдутся пять баксов.

Ухмыльнувшись, он выхватил листок у меня из рук, словно это уже был пятидолларовый банкнот.