Литмир - Электронная Библиотека

Мелчен неловко улыбнулся и пожал плечами.

— Вопросов больше не имею, милорд, — с отвращением сказал Каллендер.

Следующим свидетельствовал сам Баркер, но долговязый, сурового вида детектив с твердым взглядом голубых глаз и темными, седеющими на висках волосами в отличие от своего напарника был парень не промах. Он обладал умением держаться профессионально и стоял на свидетельской трибуне уверенно, держа руки в карманах брюк своего серого двубортного костюма.

К допросу свидетеля приступил сам генеральный прокурор, и как вопросы, так и ответы показались мне слишком точными и заготовленными заранее. Отрепетированными. Но присяжные, забыв о жалком бессвязном бормотании предыдущего свидетеля, похоже, с жадностью прислушивались к экспертным суждениям Баркера.

Значительная часть времени была потрачена на перечисление впечатляющих фактов из биографии свидетеля и на установление хода следствия и обстоятельств ареста графа. Вскоре после того как Хэллинан перешел к обсуждению отпечатка, Хиггс выступил с возражением против принятия отпечатка пальца де Мариньи в качестве улики.

— Этот отпечаток пальца не является лучшей уликой, — заявил Хиггс главному судье. — А вот ваша ширма с отпечатками на ней — другое дело.

Главный судья кивнул, качнув локонами своего белого парика.

— Не могу возразить против этого. Пусть сюда внесут саму ширму.

Хиггс улыбнулся.

— О! Но минуту — на ширме теперь нет отпечатка.

На этот раз главный судья нахмурился; раздражение сменилось в нем непониманием происходящего.

— А что еще вам нужно, кроме снятого отпечатка и его фотоснимка?

— Отпечаток был не «снят», милорд, он скорее стерт кусочком резины. И у нас есть только утверждение капитана Баркера, что отпечаток был снят именно с ширмы — это бессмысленное уничтожение улики в превосходном состоянии не было объяснено должным образом, и отпечаток не может рассматриваться в качестве улики.

Выражение лица главного судьи стало мрачным.

— Вы хотите сказать, что отпечаток, представленный обвинением, является подделкой?

— Совершенно верно, сэр.

Оживление, возникшее среди зрителей, было прервано громким протестующим возгласом генерального прокурора. Хэллинан настаивал на достоверности и истинности снятых отпечатков, разъясняя суду, что капитан Баркер, срочно вызванный в Нассау, не привез с собой специального фотоаппарата, ошибочно предположив, что найдет его на месте.

— А разве вы не могли послать в вашу контору телеграмму, — спросил свидетеля главный судья, — с просьбой направить вам специальный фотоаппарат первым же самолетом?

— Я полагаю, что мог бы, ваша честь, — признал Баркер. — Но я не сделал этого.

Казалось, что победа была на стороне Хиггса, но главный судья постановил принять отпечаток пальца — «вещественное доказательство №10» — к рассмотрению в качестве улики.

— Мистер Хиггс, ваш аргумент только прибавляет значение этой улике, — сказал главный судья. — И я полагаю, что присяжные придерживаются того же мнения.

На следующее утро Баркер снова занял свое место на свидетельской трибуне, и Хиггс вел себя довольно спокойно, пока Хэллинан заканчивал обсуждение отпечатка; его свидетель-эксперт не смог четко указать то место на ширме, с которого был снят этот отпечаток. Ширма была заблаговременно внесена в зал и поставлена слева от стола судьи.

Мне было интересно, натравит ли Хиггс своего верного пса Каллендера и на этого ключевого свидетеля обвинения. Но Хиггс поднялся со своего стула и лично принялся за Баркера.

— Значит, вы не готовы, — произнес адвокат удивленным тоном, решительно направляясь к свидетельской трибуне, — сказать, был ли данный отпечаток снят с вами же помеченного места на второй панели?

— Я убежден, что отпечаток был снят с верхней части панели, которую я пометил, а не с какого-то определенного места на ней.

— Капитан Баркер, не могли бы вы сойти с трибуны, подойти к ширме и указать место, помеченное синим карандашом?

Баркер спустился с трибуны и мимо стола главного судьи прошел к китайской ширме. Он внимательно изучил верхнюю панель, особенно присматриваясь к синей линии, которая, как он указывал ранее, была сделана им самим.

— Ваша честь! — в оцепенении произнес Баркер, обращаясь к судье. — Синяя линяя на ширме была проведена не мной. Здесь чувствуется попытка провести синюю линию поверх черной — той, что я нанес первого августа в присутствии генерального прокурора.

При поднявшемся в зале шуме главный судья покинул свое место и присоединился к Хиггсу и Хэллинану, которые уже стояли рядом с Баркером, рассматривая синюю линию.

— Я не вижу здесь никакой черной линии, — донеслись до меня слова Хиггса.

А Хэллинан шепотом сказал Баркеру:

— Посмотрите же, ведь это ваши инициалы...

Публику призвали к порядку, главный судья занял свое место, и Баркер, вернувшись на свидетельскую трибуну, сделал нечто из ряда вон выходящее.

— Я... хочу изменить... свои показания, — почти заикаясь, проговорил он. — При более близком рассмотрении я разглядел рядом с синей линией свои инициалы.

Хиггс, беспокойно прохаживаясь взад-вперед перед присяжными, заулыбался. Победа была невелика, но уверенность Баркера была поколеблена: теперь адвокат крепко держал его за горло.

— Вы считаетесь экспертом в дактилоскопии?

— Конечно.

— Вам приходилось прежде участвовать в других процессах в качестве эксперта, представлять в качестве улики снятый отпечаток, не фотографируя этот отпечаток на рассматриваемом предмете?

— Конечно... много раз.

— Назовите хотя бы один пример.

Баркер замолчал. Затем нервно взмахнул рукой.

— Мне надо справиться о своих записях...

— Понимаю. А когда вы забыли свой специальный фотоаппарат, вы пытались разыскать подобный в Нассау? Мы думаем, что на базе ВВС имеются несколько таких аппаратов.

— Нет, не пытался.

— Вы телеграфировали в Майами с просьбой прислать вам оборудование?

— Нет, вы же знаете.

— Когда вы посыпали специальным составом кровавые отпечатки руки в комнате сэра Гарри, разве вы, эксперт в дактилоскопии, не знали, что они могут стереться?

— Я допускал такую возможность.

— А фактически они стерлись?

— Да.

— А вы хотя бы замерили эти кровавые отпечатки, чтобы с уверенностью утверждать, насколько велика была эта рука?

— Я полагаю, что мог бы сделать это.

— А я заявляю, что на этой китайской ширме были другие отпечатки, которые были уничтожены влагой.

— Это верно.

— Если обвиняемый был в ту ночь на месте преступления, то почему его отпечаток не был уничтожен по той же причине?

— Нам повезло, что мы обнаружили этот единственный отпечаток пальца.

— Повезло? Разве это подходящее слово? Может быть, вам следовало бы сказать: «Это чудо, что мы нашли его?»

Мелчен, сидевший в зале, вдруг поднялся с места; его лицо было зеленым от отчаяния. Он бросился из зала, расталкивая сидевших в проходе на складных стульях зрителей.

Гарднер встал из-за стола прессы, выглянул в ближайшее окно и ухмыльнулся. Несмотря на шум лопастей вентиляторов и жужжание мух, с улицы донеслись приглушенные звуки рвоты.

— Вам не приходило в голову, капитан Баркер, — продолжал тем временем Хиггс, — что ожоги на лице и руках обвиняемого могли быть результатом долгого пребывания на солнце?

Баркер взглянул на де Мариньи, который с улыбкой вслушивался в каждое слово его показаний; бледное лицо обвиняемого как бы поддразнивало свидетеля.

— Конечно, — ответил Баркер Хиггсу. — Но я видел, насколько белой была его кожа, и поэтому заключил, что...

— Вот как! А разве вы не знали, что обвиняемый яхтсмен и часто находился на солнце?

Баркер не понимал, что теперешний цвет лица де Мариньи объяснялся тем, что тот много недель провел в тюрьме.

— Я... э-э... был поражен отсутствием загара у яхтсмена, — заявил свидетель.

Хиггс весь день таким образом продолжал наносить удары по Баркеру. Адвокат подверг тщательному анализу небрежные следственные действия обоих детективов, особенно их халтурную работу по снятию отпечатков пальцев. Он также вынудил Баркера признать, что тот не говорил Мелчену об отпечатках до приезда в Бар-Харбор.

66
{"b":"14633","o":1}