– Осторожнее там. – Кэти шла впереди Билла и постоянно оборачивалась, но он, казалось, не обращал ни малейшего внимания на ее предупреждения. Девушка поняла, что он даже – впрочем, это было вполне естественно – немного недоволен тем, что она постоянно дает ему советы, поэтому замолчала.

Какое-то время они шли молча, потом Билл, оторвав взгляд от тропы и взглянув на дальние вершины, признался, что она была права.

– Туман опускается так быстро, – выдохнул он, так как солнце уже походило на желтый шар, тревожно нависший на мрачном, потемневшем небе. – Я бы не поверил, что он может опуститься так… – И внезапно он попытался ухватить Кэти за руку, так как неожиданно начал скользить и падать на каменистое дно реки. Еще в воздухе Кэти умудрилась освободиться от его руки и устоять на ногах, хотя ее щиколотка была сильно повреждена, а голова кровоточила, так как она задела острый край уступа.

Оглушенная, она могла только смотреть на неподвижное тело Билла, но потом, забыв о своей боли, вытащила его из воды и подтянула к узкому валуну с противоположной стороны тропы. Девушка взглянула вверх. Как она и подозревала, поток подточил берег почти по всей протяженности. Она держалась ближе к скале, но Билл и не заметил, что тропа сузилась в ширину почти до ярда. Он был без сознания, а кровь продолжала сочиться через пальто из раны в руке. Сердце Кэти билось с бешеной скоростью. Было очевидно, что он сильно ранен, а на протяжении многих миль не было и признаков жизни. Ее глаза потемнели, когда она взглянула вверх на вереницу домиков. Она колебалась всего мгновение, затем, сняв свое пальто и подсунув его под голову Билла, медленно и осторожно стала пробираться по ручью к дороге. Перейдя ее, она направилась к стройке, прижимаясь к берегу Коллдер. Вокруг стоял оглушающий рев машин, терзающих долину, вгрызающихся в грязь речного ложа. Девушка смутно отметила, что дамба почти готова и работы продвигались гораздо быстрее, чем она предвидела. Та работа, которая кипела на речном дне, заключалась уже в простой чистке. Успеют ли они, невольно подумала Кэти, до начала паводка?

Кэти застонала, сознание ее помутилось, какой-то мужчина с любопытство посмотрел на нее, она увидела, как к ней бегут люди, хватают ее под руки.

– Что такое, милая? Ты ранена.

Она приложила руку к голове. Машины, хижины – все завертелось у нее перед глазами.

– Там, на ручье, в ущелье, как раз над стремниной, молодой человек. Туман… Они никогда не найдут его. Я должна пойти с вами…

Свет начал меркнуть; Кэти почувствовала грубую спецовку у своего лица, и две смуглые руки подхватили ее, словно она была ребенком.

Косые лучи солнца упали на кровать, и Кэти открыла глаза, сонно и озадаченно моргая, пытаясь разглядеть окружающую ее обстановку. Обитая ситцем деревянная мебель, светлый ковер; стены персикового оттенка, длинное низкое окно с кремовыми бархатными занавесями, доходящими до пола. Она смутно ощутила какое-то движение и, повернув голову, скривилась от неожиданной боли. Сквозь дымку она увидела, как молодая девушка встала и вышла из комнаты. Кэти снова повернула голову; кровь запульсировала в висках, она подняла руку и нащупала повязку на лбу.

– Билл! – вскричала она, привскакивая.

– Ш-ш! Билл в безопасности – в больнице! Лежи. – Сильные руки нежно уложили ее на подушку. Она смотрела все еще в забытьи, но уже осознавая, что снова причинила беспокойство Чарльзу.

– Они послали за тобой – как они нашли тебя? Как ты смог так быстро добраться сюда?

– Быстро? – Чарльз не обратил внимания на предыдущий вопрос, а она была слишком сонной, чтобы это заметить. – Тебя принесли сюда вчера.

Она сдвинула брови, пытаясь сосредоточиться.

– Ты хочешь сказать, что сегодня вторник?

– Вторник, время ленча.

Кэти оглянулась кругом и остановила взгляд на далеких вершинах, виднеющихся из окна. Киндер-Скаут. Она повернулась, чтобы спросить, но замолчала, увидев выражение его лица. Глаза Чарльза казались твердыми, а вокруг рта были заметны крошечные, жесткие складки. Причина была очевидна; Кэти снова нарушила его запрет и приехала на торфяники, причинив ему неудобства, ведь он вынужден был бросить работу и примчаться сюда. Подавленным, слабеньким голоском она наконец осмелилась спросить, где находится.

– Я пошла на водохранилище, – добавила она неожиданно резким тоном. – Я ведь не в его доме? Я ни за что не соглашусь воспользоваться его гостеприимством.

Чарльз заметил ненависть, зажегшуюся в ее глазах, и у него вырвался едва заметный вздох.

– Это дом в Ферндейл-он-Коллдер, – сказал он, присаживаясь на краешек ее постели. – Здесь живет мистер Райдинг – он оказался на водохранилище и предложил разместить тебя здесь до тех пор, пока ты не поправишься. Удостоверившись прежде, что нет необходимости помещать тебя в больницу.

– Как называется этот дом? – спросила Кэти после долгого молчания. – Это красивый дом, здесь так уютно.

– Уотерс-Митинг.

– Какое прелестное название. – Она сморщила лоб. – Но ручей Рейвн впадает в Коллдер в Ферндейле.

– В конце сада, – уточнил он. – Отсюда и название.

Она выглядела удивленной, что он успел узнать так много, и спросила, сколько времени он пробыл здесь.

– Со вчерашнего дня, – последовал спокойный ответ.

– Ты провел здесь ночь? – И когда он кивнул, продолжила: – Значит, тебе пришлось оставить свою работу из-за меня…

Сколько хлопот она доставила ему! О чем он думал сейчас? Нет необходимости задавать себе этот вопрос. Он явно раздумывает об этой ее последней выходке и от всего сердца желает, чтобы они никогда не знали друг друга. Ее упорное сопротивление, ее приверженность идеям Поля привели к ряду демонстративных выходок с ее стороны, все это совершенно разрушило мирный образ жизни Чарльза. Мойра была права, когда говорила, что он, должно быть, жалеет, что взял ее в дом. Девушка вспомнила о деньгах, которые он потратил на нее, о том, что еще не был оплачен ремонт ограды, и слезы задрожали на ее ресницах. Может, все-таки Поль ошибался? Если бы она руководствовалась советами Чарльза, поступала бы в соответствии с его желаниями, ничего бы не случилось. Снова взглянув на него, Кэти поняла, что выражение его лица вовсе не мрачное, а просто напряженное и обеспокоенное. Девушка и сама очень устала; интерес потух, и она впала в полудремотное состояние, но и сквозь сон ясно представляла себе, что ей следует делать. И теперь Кэти окончательно приняла твердое решение уехать от него, самой прокладывать себе дорогу в жизни и позволить Чарльзу вернуться к тому мирному образу жизни, которым он наслаждался до того, как принял это опрометчивое решение взять ее под свою опеку.

Доктор сказал, что она должна будет остаться в постели четыре или пять дней, но к концу третьего дня ей уже сняли повязку, и щиколотка, если не считать внезапных и резких приступов боли, почти не беспокоила. Поэтому вынужденная неподвижность стала ее тяготить, а каждый последующий час был еще скучнее, чем предыдущий. Какое-то время Чарльз был рядом, но пару раз ей отвечали, что он вышел. Это озадачивало Кэти, так как она не могла себе представить, куда мог бы пойти Чарльз. Он ничего не говорил ей о том, куда отлучался, и девушка чувствовала, что не имеет права расспрашивать его об этом. Другое обстоятельство, которое ставило ее тупик, было то, как уклончиво отвечала Салли на ее расспросы о доме и его хозяине. Ей почти казалось, что Салли дали указание не вступать в разговоры с Кэти, и хотя девушка всегда любезно улыбалась, но почти всегда находила отговорки, чтобы не вступать в беседы с Кэти.

Мистер Райдинг тоже не был склонен поддерживать беседы о доме или о себе, лишь однажды по какому-то поводу он что-то сказал о племяннице. Внешне он очень понравился Кэти; он напоминал ей Поля, с такими же взлохмаченными бровями, добродушным лицом и задорными глазами. Она поблагодарила его за то, что он приютил ее; это весьма его позабавило. Еще больше его позабавило то, что она благодарила его еще и за Чарльза.