— Я хочу увидеть эти газеты, — потребовала она.

— Забудь. Давай пообедаем на вилле, а потом прогуляемся в оливковой роще.

Попрощавшись с Грумио, Данте направился прочь. Фэй ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

— Я хочу знать, что обо мне написали в газетах, — тоном капризного ребенка повторила она.

— Зачем? Ты решила рассказать журналистам о себе, заработав таким образом приличную сумму? Ну, получишь пятнадцать минут славы, но после этого распрощаешься со спокойной жизнью.

— Неужели ты думаешь, что я настолько деградировала, чтобы продаваться газетчикам?

— Неужели ты думаешь, что я поверю в твои твердые моральные принципы?

— О чем ты говоришь?

— О том, что если ты настолько морально устойчива, у тебя нет причины выяснять, как о тебе отзывается желтая пресса.

Фэй уставилась в монитор, читая заголовок газетной статьи: «Сенсация месяца! У Данте Валенти появилась таинственная любовница, которую он вывел в свет на ежегодный бал по случаю Сбора урожая».

После обеда Данте разрешил ей воспользоваться своим компьютером в кабинете, чтобы она могла связаться с рестораном «Маттесон». В это время сам он разговаривал по телефону в другой комнате, и Фэй решила поискать в Интернете статью о Данте и о себе.

Статья гласила:

Очередная подружка Данте оказалась мало кому известной англичанкой по имени Фэй Маттесон. Она — дочь покойного Чарлза Маттесона, чья кашеварня сейчас переживает трудные времена. То, что между итальянским — богачом Данте Валенти и посредственным бакалавром мисс Маттесон завязался роман, сомнений нет. Удивляет то, что эта парочка слишком скоро покинула праздник Сбора урожая. Вероятно, они предпочли отказаться от изысканных блюд в угоду второсортному вареву.

Статья сопровождалась двумя фотографиями. На первой из них Данте, выглядящий мрачным и пресыщенным роскошью, вел в здание театра Фэй. Выражение ее лица было таким, будто она только что получилась пинка. Второе фото было нечетким. На нем Данте и Фэй танцевали. Из-за размытости изображения фотография казалась чересчур эротичной. Вообще статья походила на комикс, в котором бедная маленькая девочка, одержимая жаждой наживы, ловит каждое слово итальянского миллиардера, решая, как лучше его окрутить.

В груди у Фэй все сжалось.

Ее нисколько не удивил тон газетчиков. Чего еще она могла от них ожидать?

Фэй была всего лишь очередной любовницей Данте. Однако, несмотря на уверения, что все нормально, она никак не могла смириться со сложившейся ситуацией. Девушка чувствовала, что между Данте и ей развиваются более близкие отношения. Ей нравилось слушать его рассказы о детстве, которое он провел, бродя по холмам Тосканы. Фэй обожала встречаться с его сестрой Еленой и ее мужем Лукой, обедать вместе с ними.

— Неужели, увидев свое имя на страницах желтой прессы, ты стала на что-то надеяться? — раздался голос Данте, и Фэй подскочила на стуле.

Повернувшись к нему лицом, она покачала головой, чувствуя себя так, будто ее застукали за сборкой бомбы.

— Я увидела все, что хотела увидеть. Мы пойдем гулять?

— Нет. — Он окинул ее чувственным взглядом и продолжил: — Мне звонила Елена. Я хочу поблагодарить ее за то, что она показывала тебе окрестности на прошлой неделе. Кроме того, мы договорились, что она привезет сюда Макса и познакомит тебя с ним.

Фэй сглотнула. Данте хочет познакомить ее Максом — еще одним членом своей семьи. Зачем? Ведь через несколько недель Фэй уедет и забудет о том, что когда-либо была здесь.

— А как насчет прогулки в оливковой роще?

— Надеюсь, ты уже заметила: я всегда делаю только то, что хочу, — быстро ответил он.

— Я вообще-то сама могу поблагодарить Елену, — произнесла Фэй, глубоко вздохнув. — Если мы не пойдем гулять, тогда я отправляюсь по магазинам.

— Ты так решила? — резко спросил он.

— Да. Посмотрев на эти фотографии, я вспомнила, что мне совсем нечего надеть, а ведь придется провести здесь еще какое-то время.

Данте прищурился:

— Ты забыла о шкафе, доверху набитом одеждой?

— Мужчины никогда не понимали, что для женщин одежды не бывает слишком много.

Фэй говорила, отвернувшись от Данте, но чувствовала, как он начинает злиться.

— Ты должна вернуться до приезда Елены и Макса.

— Зачем? Ты хочешь, чтобы я делала вид, будто являюсь твоей постоянной подружкой? Но ведь подобное требует больших расходов.

— Кем ты себя вообразила, маленькая ведьма? — Данте сделал шаг в ее сторону.

— Я думаю, что являюсь твоей любовницей.

— Для тебя это настолько естественно?

Его глаза блестели, когда он оглядывал ее с головы до ног. Затем он отвернулся и уставился на заголовок статьи в компьютере.

— Тебе следует самому об этом знать лучше меня, Данте.

Пожав плечами, Фэй взяла шариковую ручку и притворилась, будто составляет список покупок. На самом деле она писала наименования дизайнерских бутиков, чего, к счастью, не видел Данте.

— Почему бы это не проверить? — хрипло сказал он. — Раз ты так хочешь, чтобы к тебе относились как к любовнице, я готов это продемонстрировать.

Фэй замерла на месте. Шариковая ручка оказалась зажатой между указательным и большим пальцами, покачиваясь вроде маятника.

— Сними платье!

Фэй повернулась так резко, как обычно оборачивается игрок, которому передали мяч.

— Что ты сказал?

— Ты все слышала! — проговорил он.

Девушка медлила. Она посмотрела на часы, потом на Данте. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел на Фэй так, будто все время в этом мире принадлежало ему.

— Ты теряешь драгоценное время, отведенное на посещение магазинов, Фэй.

Поднявшись на ноги, Фэй принялась расстегивать молнию на платье.

— Избавься и от нижнего белья, — Данте притянул к себе ее стул и присел на него, наблюдая за тем, что она делает.

Фэй казалась себе некой экзотической танцовщицей. Она чувствовала себя крайне уязвимой, однако безропотно сняла трусики и лифчик, услышав, как пристально смотрящий на нее Данте тихо простонал.

— Иди сюда! — приказал он.

Фэй неторопливо подошла к нему, протянула руки и вытащила футболку из его джинсов, затем стянула ее. Она коснулась ладонями обнаженного торса Данте, отчего его взгляд стал темнее. Для Данте это было очередное занятие сексом, а не любовью, как для Фэй. Вот в чем разница между ними, подумала она, задаваясь вопросом, почему происходящее сейчас кажется ей своеобразным прощанием.

Встав со стула, Данте снял с себя джинсы, затем обхватил Фэй за ягодицы, приподнял ее и быстро вошел в нее. Его движения оказались намного осторожнее и нежнее, чем ожидала Фэй. Внезапно он отстранился, повернул девушку к себе спиной и принялся с мучительной неторопливостью ласкать ее груди.

— Данте, прошу тебя! — взмолилась Фэй.

Данте, не колеблясь, овладел ею сзади. Фэй ощутила, как напряглось ее тело. Происходящее казалось ей несправедливым, но невероятно чувственным. Неужели Данте не понимает, что она никогда не позволила бы ему обращаться с собой таким образом, если бы не любила его всем сердцем? Он входил в нее сначала медленно, затем начал ускорять темп. С каждым его ударом Фэй ощущала все большее единение с Данте, чего не испытывала раньше.

Фэй теряла голову всякий раз, когда они с Данте занимались любовью. Однако теперь она окончательно утратила над собой контроль. Реальность перестала существовать. Фэй погрузилась в мир грез и наслаждений, и ей не хотелось из него уходить…

Вскоре Фэй поняла, что Данте уже на грани. Она и сама уже оказалась не в силах сдерживать приближение развязки, ощущая нежные прикосновения Данте и слыша, как он что-то прерывисто шепчет ей по-итальянски. Выкрикнув имя Данте, Фэй ощутила себя словно в другой реальности. Затем и Данте достиг пика, крепко обхватив при этом Фэй. И только в это мгновение она вспомнила, что они занимались любовью, не предохраняясь.

Фэй услышала глубокий выдох Данте и отстранилась от него. Выпрямившись, она принялась одеваться с таким видом, будто ничего особенного не произошло и ей просто пора идти на работу. Подобное поведение совершенно не соответствовало тому хаосу, который творился у нее в мозгу.