Захир следил за Меткалф, быстро шагающей в сторону справочной, удивляясь, как легко произошло ее преображение.

Не просто молодая привлекательная женщина за рулем машины, а молодая привлекательная женщина с собственными стремлениями, мечтами.

Просто ее жизнь очень отличается от его жизни.

Люди считают, что раз он родился внуком эмира Рамал-Хамраха, то ему и желать нечего. Обязанности перед страной, послушание, требуемое от него семьей, ими в расчет не берутся. Как долго пришлось ему убеждать отца, что от него, Захира, будет гораздо больше проку в сфере бизнеса, а не дипломатии.

Конечно, теперь при совершении сделок он заранее знает, что его имя, возможно, не обеспечит успех, но хотя бы откроет ему двери. Люди неизменно вежливы с ним, готовы его выслушать, а вот его водитель сейчас никак не может привлечь внимание скучающей особы за стойкой.

— У них есть то, что нам нужно? — спросил он, присоединяясь к ней.

Тщетно взывая к продавщице о помощи, Диана уже в сотый раз пожалела, что начала умничать. Следовало сразу везти клиента в место, соответствующее его статусу. Занимался бы там покупками сам по себе.

— Если что-то и есть, то в новых поступлениях. — Ее пародия на высокомерно-презрительный жест продавщицы, не желающей оторваться от перелистываемого журнала ни на секунду, была полна горечи. — Или где-то рядом.

Шейх Захир, видимо, иронии не понял, потому что повернулся к женщине за стойкой и сказал:

— У нас мало времени… — он запнулся, читая ее имя на бирке, — Лиза. Было бы очень любезно с вашей стороны, если бы вы показали нам нужную полку.

Женщина перевернула страницу.

— Сожалею. Я не могу оставить стойку.

Грубая ошибка, подумала Диана, «не могу» с ним не проходит.

— Табличка над вашей головой гласит «обслуживание покупателей», — произнес Захир и, когда она со вздохом подняла-таки глаза, улыбнулся.

Диана со смесью ярости и веселого изумления увидела, как продавщицу просто сдуло со стула.

— Вот туда, — сказала она, включая собственную улыбку, сияющую всеми тридцатью двумя зубами.

— Похоже, мы одолели систему, Меткалф, — шейх Захир жестом пригласил Диану следовать за продавщицей.

— Красивая работа, только сомневаюсь, что моя улыбка подействует так же, — отозвалась Диана, заслужив улыбку и себе.

Слегка отличную от подаренной продавщице.

Меньше зубов. Больше глаз.

— Вы можете пользоваться тем, что есть у вас, — пожал он плечами.

К счастью, прежде чем ей пришлось отвечать, они добрались до полки с разноцветными снежными шарами.

— Золушка. Белоснежка. Принцесса и Лягушонок, — продавщица, словно завороженная шейхом Захиром, демонстрирована имеющиеся образцы.

С таким энтузиазмом, словно сделала их сама.

— Благодарю вас, — шейх Захир взял в руки «Принцессу и Лягушонка».

— Еще что-нибудь? — предложила женщина, превращенная его улыбкой в номинанта на премию «Лучший продавец года».

— В таком случае я непременно обращусь к вам.

Очень вежливо, но сомнений не оставляло — продавщицу отсылали. Диана едва не пожалела ее. Потом показала удаляющейся спине язык. Чуть не показала.

— «Принцесса и Лягушонок», Меткалф? — спросил шейх, вертя шар в руках. — Эту сказку я не знаю.

У него прекрасные руки. Отнюдь не мягкие и изнеженные. Старый шрам вдоль костяшек, а пальцы — длинные, гибкие, но то была гибкость стали.

— Удивительно, что вы знаете хоть одну из них, — ответила Диана, стараясь сосредоточиться на шаре, внутри которого девочка в короне и лягушка сидели на краю колодца.

— Дисней добрался и до Рамал-Хамраха.

— Да, конечно. Что ж, эту историю он, должно быть, решил пропустить. Возможно, он прав. Другие лучше.

— Но эта девочка — принцесса. Амире это должно понравиться.

Посмотрев на него, Диана увидела прирожденного повелителя. Ему не требовались слова, чтобы отдать приказ. Довольно одного взгляда темных глаз.

— Не знаю, — предостерегла она его. — Золушка, хоть и замарашка, зато добра. А Белоснежка, пусть не может считаться образцом благонравия, но…

— Я не могу разговаривать весь день, — напомнил он.

— Не можете, сэр. — Она взяла шар, встряхнула его, вызвав внутри снежную бурю. — Ладно, суть вот в чем. Избалованная принцесса уронила свой золотой мячик в колодец. Лягушонок предлагает ей сделку. Если принцесса возьмет его домой, позволит ему есть из своей тарелки, спать на ее подушке, будет целовать его на ночь… — Диана запнулась.

Его чувственно изогнувшаяся нижняя губа сбила ее с мысли.

— Говорящий лягушонок?

Она пожала плечами.

— Это же сказка.

Шейх выразил согласие кивком и подсказал:

— …целовать его на ночь…

— Ну, если она все это пообещает, он достанет ей золотой мячик со дна колодца.

— Лягушонок с задатками джентльмена сделал бы это, не требуя таких жертв.

— Находчивая девушка справилась бы сама.

— Вы бы спустились в колодец, Меткалф?

— Я бы не стала целовать чертову лягушку!

— Вы не одобряете принцессу?

— Даровых золотых мячей в природе не бывает.

— Нет, конечно. — Он что-то сделал со своими глазами, и Диане внезапно стало жарко под темно-красной формой.

— Ну и вот, — быстро проговорила она, подсовывая палец под воротник, чтобы впустить хоть немного прохладного воздуха. — Принцесса соглашается. Откровенно говоря, она пообещала бы ему Луну за свой любимый мячик — и лягушонок с неджентльменскими задатками ныряет в колодец, достает мяч и отдает ей, после чего принцесса выражает свою благодарность, унося ноги.

— Унося ноги?

— Ага. Сматывается. Удирает во дворец без него.

Захир приложил руку к сердцу.

— Я шокирован.

Мог бы не переспрашивать, ведь все отлично понял с первого раза. Может, он и не смеется открыто, но глаза сверкают весельем.

— Подозреваю, что лягушонок так этого не оставил?

— Правильно подозреваете. Этот лягушонок определенно не джентльмен. Он скачет во дворец, доносит на принцессу королю, и тот говорит дочери, что ей следует держать свое слово.

— Принцесса не должна бы нуждаться в напоминании.

— Возможно, вы будете удивлены, но держать слово принято и у простых людей. Ну и принцесса, конечно, не в восторге, но выбора у нее нет, так что она позволяет ему есть из своей тарелки, но в постель ложится без него.

— Она плохо усваивает свой урок, эта принцесса. И как лягушонок, успокаивается?

— А вы как думаете?

— Я думаю, что ей придется-таки положить его на свою подушку.

— Верно. Он долго-долго прыгает по лестнице до комнаты принцессы, но, наконец, добирается и напоминает ей о ее обещании. Принцессе приходится признать поражение, и она кладет его к себе на подушку и даже заставляет себя поцеловать его.

— Сочувствую ему, но вообще-то может эта история иметь счастливый конец?

— Зависит от вашей точки зрения. Когда следующим утром принцесса просыпается, лягушонок превращается в прекрасного принца.

Брови шейха слегка шевельнулись.

Диана, чье представление об этой сказке связывалось до сих пор с картинкой из детской книжки, где уже упомянутый прекрасный принц, полностью одетый в положенные принцу одежды, стоит у постели просыпающейся принцессы, внезапно увидела совершенно иную картину и, как ни глупо, густо покраснела.

— Потом, — поспешила продолжить она, — естественно, даются обычные пояснения о злой ведьме с ее заклятьями, наложенными на принца. Но принцесса сделала все, чтобы разбить чары. И тра-та-та, — она пропела свадебный марш, — они жили долго и счастливо.

— Вы хотите сказать, что, раз он теперь не лягушка, а принц, она сразу выходит за него замуж?

— Я вас предупреждала. Душонка у девицы мелка, как августовская лужа. Я только не понимаю, почему принц на ней женится.

— Может, король не клюнул на объяснения с «чарами» и не позволил ему увильнуть?

— Убедительная теория, но факт остается фактом — в сказках девушка всегда получает принца. Обязательная любовь с первого взгляда и счастье навеки.