Когда Джош ушел, Доун заметила:

— Этот человек очень упрям и совсем не похож на своего брата.

— Не похож, но они были действительно близки.

— Разве? — Она посмотрела на девочку, которую держала на руках. Поузи тоже рассматривала бабушку, сосредоточенно нахмурившись. — Если Джош сумеет стать опекуном Поузи, то он заберет ее в Австралию.

— Ничего не получится.

— Почему ты так в этом уверена? Она красивый ребенок, и, кажется, Джош остепенился.

— Что?! Да он не способен высидеть на одном месте и недели, а детям нужна стабильность и порядок. Он это понимает.

— Стабильность и порядок важны, — кивнула Доун, — но важнее всего любовь. — Она ласково посмотрела на внучку. — Феба, наверное, была очень счастлива. Все-таки Бог дал ей возможность пообщаться с Поузи хотя бы несколько недель.

— Да… — выдавила Грейс, не в силах произнести больше ни слова, потому что язык словно прилип к небу.

— А как дела у тебя, Грейс?

Дочь покачала головой, не желая сейчас разговаривать об этом.

— Пойдем в кухню, я накормлю тебя завтраком, — решила она сменить тему.

— Я не голодна, а только устала. Извини, что приехала так поздно и не успела помочь с похоронами.

Грейс тряхнула головой:

— Майкл и Феба оставили завещание. Похороны были тихими. Когда отдохнешь, мы сходим на их могилу. Джош тоже там еще не был. Он прилетел только вчера.

Мать кивнула и сказала:

— Мне надо позвонить и сообщить кое-кому о своем приезде. Возможно, потом я приму душ и вздремну.

— Я приготовила тебе комнату наверху, которая раньше была моей, все равно теперь мне необходимо перебраться вниз, поближе к Поузи. Так что тебе никто не будет мешать. — Грейс взяла чемодан матери и направилась к лестнице.

— Отличная идея, но не так-то легко бегать туда-сюда по лестнице… — Она состроила страдальческую гримасу. — Годы, проведенные в сырости и холоде, дают о себе знать.

Грейс остановилась и взглянула на мать:

— Ты хорошо себя чувствуешь? Есть свободная комната на нижнем этаже, но там нет душа.

— Не беспокойся, я ведь скоро опять уеду. Мне нужно только позвонить, чтобы сообщить о том, что я благополучно долетела.

— У тебя появился друг?

— А ты считаешь меня слишком пожилой для подобных отношений? — лукаво прищурилась Доун.

— Нет, мама, я просто немного ревную. Позвонить можно из кабинета Майкла. А я сначала отнесу твои вещи в ту спальню, которая ближе к лестнице, а потом пойду собирать Поузи на прогулку.

— Так ты заберешь ее с собой?.. — разочарованно протянула Доун. — Я могла бы присмотреть за ней…

— Спасибо, но тебе нужно отдохнуть. Кроме того, нам с Поузи не помешает подышать свежим воздухом. Мы пойдем прогуляться в парк, где покормим уток.

— Ты не представляешь, как Феба любила это делать. — Мать печально улыбнулась.

— Да-да, кажется, я припоминаю ту историю, как однажды она скормила уткам весь имевшийся в доме хлеб.

— Нет. Она отдала хлеб тебе, и уток кормила ты.

— Разве?

— Конечно. Феба осталась присматривать за тобой, пока я готовила товар для продажи на рынке.

Грейс живо представила себе мать, сидевшую темными вечерами за столом и нанизывающую на нитку бисер.

— После того как Феба оставила нас троих без ужина, я поняла, что няня она никудышная.

— Нет! Феба всегда была такой заботливой…

— Дело не в ней, Грейс. К сожалению, как ни горько об этом говорить, я никогда не была вам хорошей матерью. Об этом она и заявила, когда я, отсидев за решеткой двадцать восемь суток за вандализм и нарушение общественного порядка, пришла забирать тебя из приюта.

— Разве ты приходила за мной? Я ничего не знала.

Феба никогда не рассказывала Грейс об этом. Похоже, что сестра хранила от нее немало секретов.

— Мы договорились, что ты будешь жить у нее. Я любила тебя больше жизни и готова была пожертвовать всем, но понимала, что так будет лучше для тебя. — Доун поцеловала Поузи в темечко и передала малышку Грейс. — Феба стала бы отличной матерью, какой будешь и ты, Грейс.

Доун посмотрела на Грейс с такой тоской, что дочь в порыве жалости обняла ее.

— Ты отправила меня к Фебе потому, что любила. Это самый благородный и трудный поступок, какой может совершить мать.

Доун охнула, на ее глаза навернулись слезы. Она поспешила отстраниться от Грейс.

— Иди и готовься к прогулке, а мне нужно позвонить.

Одев Поузи для улицы и взяв необходимые детские принадлежности, Грейс оделась сама. Застегнув жакет, она бросила последний оценивающий взгляд на свое отражение в зеркале, потом взяла Поузи на руки и направилась вниз.

Джош уже поджидал ее внизу, одетый в замшевую куртку и стильные выцветшие джинсы.

— Что мне надо сделать?

— Можешь… взять коляску, — с запинкой произнесла она, собираясь пойти к холодильнику за бутылочками с молоком. Видя, как Джош легко и быстро разложил коляску и усадил в нее Поузи, пристегнув ремнем, она усмехнулась: — Неплохо для первого раза.

Он молча покатил коляску по вестибюлю к выходу, потом взял ее на руки вместе с Поузи, будто пушинку, и вынес на улицу. Пока Грейс закрывала дверь, Джош уже вышагивал далеко впереди.

— Нельзя ли помедленнее? — с упреком произнесла она, догоняя его. — Это ведь не гонка.

Одной рукой удерживая коляску, Джош предложил Грейс взять его под локоть:

— Когда я слишком разгонюсь, остановишь меня.

Помедлив мгновение, Грейс взяла Джоша под руку, подумав, что именно так по улице прогуливались Майкл и Феба. Сейчас они с Джошем были похожи на молодоженов, влюбленных друг в друга… Как тогда, когда они были совсем молоды и романтичны. Девчонкой, сидя позади него на мотоцикле, она руками обвивала Джоша за талию. В тот момент она была готова умереть от счастья, вот только Джош ни о чем не догадывался.

Теперь все оказалось иначе. Держа Джоша под руку, Грейс подумала, что он и есть тот единственный мужчина ее мечты, который должен оберегать и защищать их с Поузи. Но она тут же одернула себя, понимая, что строит иллюзии. В мире Джоша ей нет места. Через неделю-другую он снова отправится на поиски приключений, а она останется в одиночестве.

Что же будет теперь с ней и Поузи? Грейс слишком привыкла к размеренной, обеспеченной жизни с Майклом и Фебой. Она так погрузилась в свои мысли, что забыла обо всем на свете.

— Грейс? — вопросительно взглянул на нее Джош, когда она, вся во власти своих эмоций, внезапно ахнула и отстранилась от него. Он схватил ее за плечи и притянул к себе.

— Их больше нет, Джош!.. — В ее голосе звучало столько отчаяния, что его сердце сжалось. Она подняла лицо к небу, не давая пролиться накипевшим в глазах слезам. — Они никогда не вернутся…

Джош прижал Грейс к себе и коснулся губами ее щеки и волос:

— Тише… Все хорошо.

— Как теперь может быть что-то хорошо? — Она отстранилась от его рук. — Объятиями и словами уже не поможешь, Джош. Дело не только в нас. Остался ребенок, за которого мы в ответе!

Грейс почти выкрикнула эти слова, не замечая, что прохожие оборачиваются на них с Джошем.

— Мы ведь не простые наблюдатели в жизни Поузи, мы ее… родители.

Джош взял Грейс за руку и, направляя коляску, по тротуару, повел ее в тихий парк.

— Тебе известно, что сказано в завещании по поводу Поузи? Хотя это — глупый вопрос. Ты ведь его душеприказчик. Майкл наверняка обо всем тебе рассказал.

— Я не могу говорить об этом, пока не встречусь с адвокатами Майкла. — Он отпустил ее руку, затем наклонился поправить одеяло па спящей Поузи. Потом они снова медленным шагом пошли по парку.

— Не можешь или не хочешь? — Она встала на месте, решив, что, пока не услышит его ответ, не сделает ни шагу. — Что ты от меня скрываешь?

Он тоже остановился:

— Упрямство тебе не поможет.

— Я сама знаю, что мне поможет, Джош.

— Ты ошибаешься, думая, что Майкл обо всем мне рассказал. Он никогда не бросал слов на ветер, не подумав как следует.