Единственный бескорыстный поступок, который мог совершить Джош, так это отдать ей дочь, а также дом, в котором Грейс с Поузи жили бы и чувствовали себя в безопасности.

Грейс заслужила счастье. Ей все должны быть благодарны: и Майкл, и Феба, и, прежде всего, Джош.

— Люди нас поймут, — сказал он.

Грейс, не отнимая рук из ладоней Джоша, поняла из его слов только одно.

Он поступал так не ради себя, а ради нее. Джош был воплощением всего, чего только могла желать Грейс. Теперь у них обоих имеется общая цель, которая объединит их сильнее, нежели скоротечная страсть.

— Когда мы поженимся? — спросила она.

— Я хотел бы сделать это до моего отъезда.

Грейс вспомнила, как по унаследованной от Майкла привычке Джош готовился к отъезду, всякий раз составляя список нужных дел. Он записывал на бумаге все необходимые действия, чтобы ничего не забыть.

А Грейс, конечно же, подражала своему герою, также составляя списки нужных дел.

Она считала это разумным подходом к делам. Подобное отношение к работе позволяло сосредоточиться на самом важном. Однако осознание себя и собственной свадьбы очередным пунктом в списке важных дел Джоша ей не нравилось.

— Давай я сама все организую. — Она вздрогнула, чувствуя себя униженной. — Я позвоню регистратору в мэрию, когда мы вернемся домой, и все выясню.

— Подумаем об этом позже. Нужно скорее идти домой, чтобы ты переоделась.

Вернувшись домой, они оставили намокшую и испачканную одежду в комнате для стирки. Грейс повесила пиджак Джоша на вешалку, чтобы после его почистить. Джош снял ботинки, носки он бросил в раковину. Грейс в это время расстегивала пуговицы на своем жакете.

— Позволь мне помочь, — сказал он, наклоняясь к ней. Грейс уставилась на его густые, темные, взъерошенные ветром волосы.

Расстегнув жакет, он снял его с нее и повесил на доску для сушки белья. Она по-прежнему едва переводила дыхание, расстегивая пуговицу на брюках. Вот, наконец, и молния на брюках расстегнута.

— Я справлюсь сама, — сказала Грейс, отталкивая руки Джоша, который принялся расстегивать ее блузку. Он явно считал, что она не в состоянии раздеться самостоятельно.

— Уверена? — спросил он.

— К-конечно… — произнесла Грейс, решив, что лучше уж оборвать все петли и пуговицы на блузке самой, но не позволить Джошу прикасаться к себе. — Если ты оставишь свои брюки, я попрошу их постирать…

После этих слов во рту у Грейс пересохло. Джош стал неторопливо расстегивать свои брюки.

Неужели он не понял, что нужно было сделать это после того, как она выйдет? Взявшись за ручку двери, Грейс открыла ее и вышла в кухню. Повернувшись, увидела свою мать, возившуюся с овощами. В кухне также находилась и мать Джоша, которая пристально разглядывала Грейс.

Молодая женщина замерла на пороге, от смущения не зная, что сказать. Джош слегка подтолкнул ее в кухню, затем вкатил туда же коляску с Поузи. Оглядевшись, он произнес:

— Мне кажется, сейчас самый подходящий момент, чтобы объявить вам наше решение. Мы с Грейс поженимся сразу же, как только все будет готово к свадьбе.

Мать Джоша отреагировала первой.

— Вы поженитесь? Что ж, поздравляю, Грейс. Во всяком случае, ни у кого не возникнет вопросов, отчего такая спешка со свадьбой. Ведь у вас уже есть ребенок. — Увидев, что Грейс все еще никак не может справиться со смущением, она повернулась к Джошу. — Думаю, фамильный перстень моей бабушки великолепно подойдет в качестве обручального кольца.

Едва войдя в кухню, Джош тут приготовился к возможной словесной перепалке с матерью, но внезапно увидел глаза Грейс. Он понял, что, защищая Грейс и Поузи, позабыл кое о чем важном. Несмотря на усердие пластических хирургов, отлично наложенный макияж и умопомрачительно дорогую одежду, мать Джоша была хрупкой, ранимой, до отчаяния несчастливой женщиной, которая недавно похоронила своего старшего сына, брошенного ею несколько лет назад.

— Не могли бы вы присмотреть за Поузи, миссис Кингсли? — спросила Грейс. — Мне нужно принять душ.

Джош поймал себя на мысли, насколько Грейс похожа на Фебу своей мягкостью характера и желанием сохранить мир. Она была из тех, кто не помнит зла. Это с Майклом они никогда не прощали своих врагов. Неужели его мать тоже враг? И он так и сохранит в душе свинцовый груз обиды на нее до своих последних дней?

Сделав над собой усилие и подкатив детскую коляску к матери, Джош коснулся ее плеча и произнес:

— Я отнесу твой чемодан наверх. А пока вы с Доун пообщаетесь с внучкой.

За эти слова он удостоился улыбки от Грейс.

— Мама… — осторожно начала Грейс, желая разрядить напряженную атмосферу. — Тебе нечего сказать по поводу услышанного?

— Если только… Что случилось с твоей одеждой?

— Что ты ищешь?

Грейс посмотрела на свою мать, которая стояла в дверях кабинета.

— Я ищу свое свидетельство о рождении. Я знаю, что оно где-то здесь, потому что, когда оформляла загранпаспорт для поездки во Францию еще в школе, брала его отсюда.

— Не знала, что ты была во Франции. Ты никогда не говорила об этом.

— Я никуда не ездила…

Грейс вспомнила, что перед той поездкой провела целую неделю в панике. Она радовалась путешествию, как и все ее одноклассники, однако в глубине души совсем не восхищалась перспективой возвращаться в социальный приют. Ведь там ее будет ждать не Феба, а незнакомый человек…

— В то утро, когда был назначен отъезд, я заболела, поэтому не поехала, — сказала она.

— Жаль.

— Всякое бывает… — Она снова посмотрела в ящик стола, увидела папку со своим именем, достала ее, положила на стол и открыла. — Боже правый!

— Что такое?

— Здесь есть все сведения обо мне.

Во всяком случае, в папке была собрана вся информация с момента, как Грейс поселилась в доме Майкла и Фебы. Здесь была переписка с социальным приютом, официальное разрешение на попечительство Грейс и ее проживание в доме зятя и сестры. Тут же находились медицинские отчеты о безуспешных попытках Фебы забеременеть, табели об успеваемости Грейс. Ее удивило, насколько все сведения были подробны и систематизированы.

Она обнаружила в папке свою медицинскую карту, паспорт и свидетельство о рождении. Достав метрику, она положила ее на стол и принялась рассматривать. Грейс казалось, что она читает не про себя, а про кого-то другого.

«Дата и место рождения: 28 июля 1980 года, ферма Даккет, Литтл-Хинтон».

Вообще-то Грейс родилась в фургоне, который незаконно остановился на поле, на ферме Даккет. Ей сотни раз рассказывали об этом. Она знала наизусть о том, что жена владельца фермы по имени Грейс Даккет, которая, вопреки запретам мужа пускать на их земли дикарей-путешественников, разбила на поле своеобразный кемпинг. Она была настолько добра и любезна, что Доун решила назвать родившуюся дочь не Авророй в честь своей матери, а Грейс. Будучи маленькой, Грейс жалела, что ей не досталось такое красивое имя. Зато теперь очень радовалась тому, что ее все-таки зовут Грейс. Полное имя звучало как Грейс-Луиза.

— В честь кого меня назвали Луизой? — Она повернулась к матери.

— Это была одна из женщин в нашей компании. Она продавала травяной чай и помогала мне при родах.

— Я ее не помню.

— Ты и не можешь помнить. Она встретила какого-то мужчину на Музыкальном фестивале и стала жить с ним где-то недалеко от Базинггстроука.

— Понятно… — Грейс снова углубилась в документ.

«Отец: Стивен Биллингтон, резчик по дереву. Мать: Доун Макалистер».

— Тебе что-нибудь известно о моем отце? Ты когда-нибудь обращалась к нему за алиментами?

Ее мать покачала головой.

— Зачем мне его помощь? Он нашел себе другую женщину, у них родился ребенок. И потом, у него никогда не было и гроша в кармане. Это тяжело, но такова жизнь, Грейс. — Она улыбнулась. — Я его слишком любила, чтобы удерживать около себя.

Грейс подумала, что мать с такой же легкостью отпустила от себя и Фебу, и ее.