— Сара? Это Дора. Как Лаура? — Сара могла обсуждать успехи, красоту и сообразительность своего ребенка часами, но у Доры не было времени на подробности. — Замечательно! Поцелуй ее за меня и передай горячий привет. Сара, дорогая, ты не могла бы оказать мне одну услугу? У меня произошел досадный инцидент с дверью в коттедже. Нужен кто-нибудь, кто мог бы починить замок. Как можно скорее. Да, и телефон тоже не в порядке. — Она улыбнулась Геннону. — Благослови тебя Бог, дорогая. Счет пришли мне по почте. — Дора закончила разговор и посмотрела на Джона. — Ты знаком с Сарой?
— С сестрой Ричарда? Один раз встречались.
— Она большая мастерица улаживать бытовые проблемы. Ты мог бы позвонить ей.
— Я вообще не планировал звонить кому бы то ни было, Дора.
— Человек, попавший в такие неприятности, как у тебя, нуждается в любой помощи, которую только можно получить. Ну что, поехали?
Геннон оказался ужасным пассажиром. Он постоянно сдерживал ее, едва она слегка увеличивала скорость на шоссе, и нервно постукивал ботинком, пока она лавировала в потоке машин по Лондону. Но Дора стойко молчала, не делая никаких замечаний.
Наконец они доехали до дома, в котором помещалась квартира Доры.
— Вот и все, Геннон. Можешь вылезать, — сказала она, лихо припарковавшись между «мерседесом» и «ягуаром». Он пробормотал что-то, одинаково похожее на молитву и на благодарность.
— Ты всегда так водишь?
— Как «так»? — с выражением искренней невинности спросила Дора, но это не обмануло Геннона.
«Дора Мариотт или Кавана, как бы ее там ни звали, так же невинна, как сам грех, — подумал Джон. — И, может быть, точно такая же сладкая». Воспоминание об ее теплых губах, о медовом вкусе ее языка вернулось и захлестнуло его.
— Пойдем, детка! — Дора откинула свое сиденье и с трудом вытащила Софи. Во время поездки девочка порылась в сумках и попыталась примерить все, до чего смогла дотянуться.
Дора поставила Софи на тротуар, и сразу стало заметно, что штанишки безнадежно сползают, а кроссовки надеты не на ту ногу. Дора засмеялась.
— По крайней мере, ей удалось правильно надеть пальто. — Она подняла девочку на руки. — Я отнесу ее, если ты захватишь сумки.
— Добрый день, мисс Кавана, — сказал консьерж, когда они вошли в холл подъезда. Вид у них был такой, словно они приехали с распродажи одежды по сниженным ценам. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Нет. Все в порядке, Брайан. Но если вы найдете для меня пинту молока, я буду вам очень признательна.
— Без проблем. Я принесу молоко вам наверх вместе с почтой.
— Спасибо, Брайан. Да, кстати… если меня кто-нибудь будет искать, то меня нет дома. И вы не знаете, где я и когда буду.
— Вас уже искал мистер Фергус Кавана, мисс. Он звонил несколько раз. Боюсь, он подозревает, что вы дома, но не отвечаете на его звонки. Он оставлял вам сообщения на автоответчике.
— Я прослушаю их, когда поднимусь в свою квартиру.
Брайан старательно избегал смотреть на Геннона.
— Да, мисс. Вас никто не побеспокоит.
— Он подумал, что у тебя роман, — уже подходя к лифту, заметил Геннон.
— Может быть, но он ничего не скажет.
— Ты знаешь это по собственному опыту?
Дора повернулась к Джону.
— Господи, как ты груб! Я уже стала соучастницей всех твоих преступлений. Даже тех, о которых не знаю. Самое меньшее, что ты можешь для меня сделать, это постараться быть вежливым.
— Хорошее у тебя жилье. — Джон сделал неуклюжую попытку переменить тему, но Дора не отреагировала. — Знаешь, когда я в последний раз виделся с Ричардом, он боролся с многочисленными проблемами. В том числе и с финансовыми. Именно из-за этого от него ушла Элизабет.
— Она бросила его потому, что вышла не за Ричарда, а за его титул. А когда узнала, что к титулу совсем не обязательно прилагается богатство…
— Понимаю, — сказал Джон, когда они вышли на верхнем этаже. Он бросил сумки в холле квартиры и взглянул через открытую дверь на огромные окна, из которых открывался великолепный вид на реку.
То, что он увидел, позволяло судить, насколько хорошо идут дела у Мариотта сейчас. Внезапно ему подумалось, что иметь такую жену, как Дора, обходится Ричарду весьма недешево.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Дора, а чем именно ты занималась в Боснии?
Они сидели на кухне. Геннон расположился на высоком стуле с чашкой крепкого кофе. Дора пыталась обнаружить в холодильнике хоть что-то, из чего можно было бы соорудить завтрак для Софи.
— Чем именно… — протянула она, не оборачиваясь.
Дора поняла, что настало время рассказать правду. Она не хотела смотреть в глаза Геннону, когда признается, что лгала ему. Ну, не совсем лгала. Просто позволяла ему сохранять свои заблуждения о ней и о Ричарде. Разговор о Боснии мог бы стать относительно безопасным началом.
— Я сопровождала гуманитарную помощь, — сказала она. — Вообще-то я была там три раза.
Джон казался потрясенным до глубины души.
— Ты вела грузовики с гуманитарной помощью по Боснии?
— Не все время. Только часть пути. Мы вели их посменно. Я не везде использую такую технику вождения, как сегодня. Просто в Лондоне другая не подходит.
Надо же! Как он взволновался, узнав, что она вела грузовик.
Но, как оказалось, Джон был поражен совсем не этим.
— И Ричард отпустил тебя? — воскликнул он в недоумении. — Он не слушает новости? Господи, Дора, разве он не представлял себе, как это опасно?
— Ричард и вправду сказал мне пару ласковых, — призналась она. Поппи очень жестко напомнила ему, что занятия ее сестры не его дело и что он с чистой совестью может предоставить эту заботу Фергусу, который их вырастил, когда родители погибли. — Как ты думаешь, Софи это понравится? — спросила Дора, протягивая Джону банку супа. Она, как могла, оттягивала момент признания.
— Софи не привереда. Она съест что угодно. И будет довольна.
Геннон уже не раз давал ей повод рассказать ему все. Так почему же она до сих пор не произнесла эти простые слова? Совсем не сложное предложение: «Вообще-то я не замужем за Ричардом. Я вообще не замужем». Почему же это так тяжело?
Внезапно ей пришло в голову, что Джону может доставить небольшое удовольствие тот факт, что она не является женой Ричарда. А возможно, он окажется настолько довольным, что поцелует ее снова. И она с радостью позволит ему сделать это. Позволит? Ее второе «я» мысленно рассмеялось над таким самообманом.
Дора занялась приготовлением супа, что не мешало ей чувствовать, как пьянит ее ощущение счастья и восторга при воспоминании о прикосновениях его губ.
Возможно, это и являлось преградой, не дающей ей сказать правду. Было бы так легко позволить унести себя далеко-далеко, потерять голову, если только Джон захочет этого. Но тут же мелькнула мысль, что человек, который смог угнать самолет и украсть ребенка, вломиться в дом своего друга и держать его жену в заложницах, не будет думать дважды, если она сама даст ему понять, что не прочь испытать новые ощущения…
Дора отметила про себя, что сразу после их поцелуя Геннон перестал спорить и настаивать на своих приказах. С тех пор он полностью соглашался с ее планами. Теперь он уверен, что она на его стороне.
Он, конечно, прав, но… Дора пожалела, что так опрометчиво заявила, что консьерж будет хранить молчание… Джон, видно, подумал, что Дора — легкомысленная особа, которой и раньше случалось приводить сюда мужчин. И злость на него сработала подобно нашатырному спирту. Голова Доры прояснилась, и она спустилась с небес на землю. Ведь кроме того, что Геннон знает ее зятя, сам он оставался для Доры полной загадкой. Она не знала ни кто он, ни в какую неприятность он попал, а заодно втянул и ее саму. Дора не только не оказала помощи органам правопорядка, но еще и лгала им. И все — ради него. Совершенно чужого человека…
Джон прекрасно слышал, как Дора сказала Брайану, чтобы он никого сюда не пускал. Включая Фергуса. Это была ошибка. Брат был тем самым человеком, который ей сейчас нужен, потому что уж Фергус-то точно знал, что надо делать.