– Если вы найдете нечто подходящее, – заметил он, открывая ей дверцу автомобиля, – пожалуйста, заставьте его заранее подписать брачный договор. Иначе может оказаться, что вам трудно будет отделаться от него.
– То есть тупик станет еще тупее, – сказала она и отступила на шаг. – Знаете, я, пожалуй, пройдусь пешком. Мне нужен свежий воздух.
Фредди хотел еще что-то сказать, но она уже пошла прочь. Ей требовалось остаться наедине с собой. Требовалось подумать.
Скоро она потеряет не только дом, но и привычный образ жизни. Как и Харриет Робинсон, которая больше тридцати лет была экономкой ее деда и фактически заменила ей мать.
Придется искать работу. Жилье. Или мужа.
Она купила местную газету – посмотреть, нет ли подходящих вакансий. Но для тридцатилетней женщины без диплома или хотя бы свидетельства об окончании курсов машинописи не было ничего. С другой стороны, колонка «Одинокие сердца» была переполнена. Так что с дорогим домом в качестве приданого мужа, возможно, будет легче найти, чем работу.
Хотя, если учесть, что до дня рождения осталось всего три недели, и это не так-то просто.
Адам Вейвелл перевел взгляд с малышки, спавшей в коляске, на письмо, которое держал в руке.
«Прости, прости, прости. Я знаю, что должна была сказать тебе про Ненси, но ты бы стал кричать на меня…»
Кричать на нее? Конечно, он накричал бы на нее, но что толку?
– Какие-то проблемы?
– Можно сказать и так. – Впервые с тех пор, как Джейк Эдвардс стал его личным секретарем, он пожалел, что не нанял столь же компетентную женщину. Сейчас она бы мурлыкала над младенцем. Она могла бы взять на себя роль няньки, а он спокойно продолжал бы руководить компанией. – У моей сестры не все ладно.
– Я не знал, что у вас есть сестра.
Еще бы! Он затратил немало усилий, чтобы дистанцироваться от своего семейства.
– Саффи. Она живет во Франции, – пояснил он.
Понадобился один телефонный звонок, чтобы узнать, что она сдала внаем квартиру, которую он снял для нее несколько месяцев назад. Вероятно, она жила на эти деньги, раз не просила их у него. До сих пор.
Вероятно, она находилась у отца ребенка.
Саффи звонила редко, неизвестно откуда, и все его попытки расспросить ее приводили к еще большему отчуждению. Это ее жизнь, и будьте добры не вмешиваться – пока все хорошо. Адам надеялся, что она выросла из своего дикарства и как-то устроилась. Но, решил он, перечитывая письмо, это был самообман.
«На сей раз я действительно попала в переделку, Адам…»
В переделку! Это для него не новость. «Переделки» были ее образом жизни.
«Родственники Мишеля пустили по моему следу ищеек и узнали, в каких историях я побывала девчонкой. Про наркотики, кражи в магазинах и все такое. И постарались настроить его против меня. Он получил постановление суда. Мне запретили вывозить Ненси из Франции. Он, кажется, решил отобрать ее у меня…»
Ну, это нечестно. Она уже многие годы не делает ничего плохого. Или это тоже самообман?
«Один друг вытащил нас из страны, но я не могу прятаться с ребенком на руках. Поэтому отдаю Ненси тебе».
Какой-то друг вытащил из страны, несмотря на постановление суда! Отнял ребенка у отца. К скольким и каким трюкам она прибегла? И он теперь соучастник всего этого!
Кошмар!
Только что он спокойно сидел в зале заседаний и обсуждал подробности самой крупной сделки в своей карьере, и вдруг его родственники – в который раз! – грубо вторгаются в его жизнь!
«Я хочу исчезнуть на некоторое время…»
Неудивительно. Его сестренка всегда имела привычку удирать и оставлять другим право подбирать осколки. Она убегала, пила, баловалась наркотиками – все для того, чтобы забыть огорчения. Точь-в-точь как их никчемные родители.
А он-то считал, что его сестра одумалась, собралась с силами, радуется своим успехам в качестве модели.
«Пожалуйста, ни в коем случае не обращайся в агентства, чтобы нанять няню. Они потребуют информацию о ребенке, внесут в свои реестры, и папа Ненси сможет ее разыскать…»
Боже праведный! Так кто же отец ребенка? Может быть, сестре грозит опасность?
Раздражение сменилось чувством вины. Надо найти ее, как-то уладить это дело.
В этот момент малышка зашевелилась, и возникли более спешные дела.
Саффи сумела незаметно протащить ребенка в его офис (надо будет побеседовать с охранниками!), но ждать его не стала. Надо увезти отсюда малышку, пока она не начала плакать и его семейные проблемы не стали предметом досужих разговоров.
– Может быть, мне позвонить в агентство? – спросил Джейк.
– В какое агентство?
– Насчет няни.
– Да… Нет.
Даже если страхи Саффи – просто невроз, все равно ему некуда поместить няню. В его квартире даже нет отдельной спальни – только комната на галерее, куда надо добираться по винтовой лестнице. Ребенку там, конечно, не место. И он снова перечитал приписку в конце мокрого от слез письма сестры:
«Иди к Мей. Она поможет».
Эти слова сестра подчеркнула дважды.
Мей. Мей Колридж.
Он смял письмо в руке.
Последний раз он говорил с Мей Колридж, когда ему было восемнадцать лет. Они с Саффи учились в одном классе и, хотя не были подругами, между ними существовала какая-то особая связь.
Мысль о том, что неприступная мисс Колридж будет менять подгузники ребенку, его забавляла. Но эта женщина достигла совершенства в искусстве его игнорировать.
Даже когда они встречались лицом к лицу на официальных мероприятиях, они не смотрели друг другу в глаза. Ледяная вежливость, и ничего больше.
– Могу я что-нибудь сделать? Адам покачал головой:
– Следи за тем, какие вопросы обсуждаются на собрании. – Он посмотрел на смятый листок, который все еще держал в руке, расправил его и положил в карман рубашки. Потом снял пиджак со спинки стула. – Держи меня в курсе дела. Если возникнут проблемы, немедленно сообщай. А мне надо домой.
Только котенок смог вывести Мей из прострации.
Когда она узнала, что вот-вот лишится своего дома, первым ее импульсом было спрятаться под его дряхлой уютной крышей. И там постепенно примиряться с тем фактом, что, потеряв последнего члена своей семьи, она должна вскоре потерять и все остальное. Свой дом. Свое дело. Свое будущее. Но у нее не нашлось времени для сентиментальности. Она должна в кратчайшие сроки изменить свою жизнь. Отказаться от дела, которое начала почти случайно и за несколько лет превратила в то, что придавало какой-то смысл ее жизни.
И, самое скверное, придется рассказать Робби.
Предупредить Патси и других женщин, которые приходили на несколько часов в неделю помогать убирать и готовить и рассчитывали на этот маленький заработок.
У нее не будет времени на то, чтобы оплакивать утрату их помощи и дружбы. До ее дня рождения осталось меньше месяца.
Еще вчера это ее не волновало. Она никогда не понимала, почему кто-то мечтал остановить часы на числе двадцать девять.
Ее положение в городе, приглашения в благотворительные комитеты – все это часть ее жизни. Если смотреть на вещи непредвзято, сразу видно, что приглашают не ее, а имя Колридж.
Никто не обращался бы к ней, если бы у нее не было большого зала, где можно провести собрание и к тому же хорошо поесть. Элегантный, хоть и ветхий дом с огромным садом, где удобно устраивать мероприятия.
Эти ее горькие мысли прервал жалобный писк котенка. Что-то случилось. Она быстро обнаружила комочек рыжей шерсти, отчаянно вцепившийся в ветку огромной, росшей довольно далеко от дорожки березы.
– Ой, бедненький, как ты туда попал?
В ответ котенок только запищал еще жалобнее. Она подошла поближе.
– Ну, иди сюда, ты сможешь, – звала она, надеясь заставить его спуститься вниз по ветке, которая склонялась почти до земли. Но испуганное животное, пятясь, поднималось все выше.
