– Не сходится. Сесилия купила у него старую одежду, чтобы переодеваться мальчиком, – так и было. А дворцовые стражи поспешили арестовать сэра Эдуарда, чтобы показать королеве, как ловко они распутали дело. Но я не за этим вас позвала. Есть еще кое-что. – Она поманила меня поближе и вытащила из-под плаща бархатный мешочек, завязанный поверху лентой. – Леди Ситон перебрала вещи Сесилии, чтобы вернуть их отцу, – заговорила она так тихо, что ей пришлось почти прижаться ко мне лицом, иначе я не разбирал слова. Моей щеки коснулось теплое девичье дыхание. – Думаю, она рассчитывала найти что-то, что указывало бы на тайную связь Сесилии, да не нашла. Ничего не знала про подушку.

– Какую подушку?

– Это была ее самая любимая вещь – Сесилия сама вышила эту подушку еще в детстве. Цитата из Библии, цветочная рамка… Ну, вы знаете, как обычно. Она клала ее в свою постель, и поначалу я думала, что это просто сувенир на память, чтобы не так скучать по дому, но однажды Сесилия показала мне, как она распускает шов и прячет тайные подарки внутрь. – Девушка передала мне бархатный мешочек.

Я взвесил его на руке: легкий, а внутри что-то побрякивает.

– Дары ее поклонника, все, что она зашила в подушку. Не знаю, будет ли вам от этого прок. Я сама никакого намека в них не вижу, но, может быть, вы что-то поймете. Только поскорее, а то все спешат обвинить сэра Эдуарда, и будет ужасно, если его казнят. – Эбигейл детским, умоляющим жестом потянула меня за рукав. – На кольце есть рисунок, герб, и это не герб Беллами, правда, я не знаю, чей он. Но вы могли бы отдать его лорду Бёрли, он, наверное, разберется.

– Может быть. Вы кому-нибудь еще говорили об этих подарках?

Девушка смущенно отвернулась, но затем снова обратила взгляд ко мне и решительно покачала головой. Мне показалось, что-то она утаивает.

– Чуть было не проговорилась, когда арестовали сэра Эдуарда, но я не могла напрямую обратиться к лорду Бёрли. И я помню, что вы мне говорили: если убийца – кто-то из придворных, ему известно, что мы с Сесилией дружили, ведь так? И он может опасаться, что она доверила мне свои тайны, и захочет мне тоже заткнуть рот. – Девушка приоткрыла обращенное ко мне лицо, и даже в тусклом свете под аркой я увидел, как она бледна, как дрожат ее губы, хотя она мужественно пыталась справиться со страхом.

– Вы очень отважно поступили, доставив мне вещи Сесилии. Большое вам спасибо. Уверен, это поможет найти убийцу. – Пытаясь подбодрить девушку, я сжал ее хрупкие плечи. – Что же до грозящей вам опасности, думается, злодей, если то не был сэр Эдуард, рад-радехонек, что подозрение пало на другого человека, и предпочтет оставаться в тени. Зачем ему привлекать к себе внимание еще одним преступлением, коли появился шанс остаться безнаказанным?

– Думаю, все зависит от того, почему он убил Сесилию, – проницательно возразила Эбигейл. – Бывает так, что мужчина убивает женщину, потому что сделал ей дитя и не хочет жениться, – о подобных историях все мы знаем. И поначалу во дворце все думали, что в этом причина. Но то, как он выложил ее тело… – Девушка содрогнулась. – Это наводит на другую мысль. Может быть, он убил ее, потому что она узнала лишнее? И теперь он позаботится о том, чтобы и ее подруги не проговорились, ведь она могла поделиться и со мной, да, сэр?

Глядя в ее серьезное личико, я подумал, что до сих пор недооценивал Эбигейл Морли. Она в точности повторила мои собственные мысли. Я гадал даже, вела ли себя леди Ситон в тот вечер столь сдержанно и настороженно из страха перед сплетнями или же у нее был иной мотив. Я вновь ласково сжал плечики девушки:

– Почему вы так думаете? Сесилия намекала, будто ей стали известны опасные тайны?

– Одно только… – Эбигейл со страхом оглянулась по сторонам. – С тех пор как она стала встречаться с этим человеком, она все время говорила о пророчествах.

– О каких пророчествах?

– Да вы знаете, которые по пенсу за пару: мол, дни королевы сочтены, Англия погибнет. На любой улице можно этого наслушаться.

– Только что я слышал нечто подобное от старой ведьмы: «Веревка пеньковая сплетется – и Англия в прах разобьется».

Девушка энергично закивала:

– Любимое пророчество бедняков. Вы догадались, при чем тут пенька? – Она еще более приглушила голос. – Этой веревочкой повязана династия Тюдоров – Генрих, Эдуард, Мария и Филипп и Елизавета[8]. Старухи поминают «пеньку», пророча гибель Англии со смертью последней из Тюдоров. Сесилия назубок знала все эти предсказания.

– Давно? Или такой интерес появился у нее лишь недавно?

– В последний месяц. Эти мысли ей тот мужчина вбивал в голову, не иначе. Я предупреждала: эти пророчества отдают изменой, а она только смеялась, будто ей и дела нет, и отвечала, мол, все об этом твердят.

– Она заговаривала о религии? Или о том, кто унаследует престол?

– Нет, ничего такого. Сесилия была обижена на королеву, но по личным причинам. – Спохватившись, Эбигейл зажала себе рот рукой и добавила тревожно: – Этого, наверное, не следовало говорить.

– Эбигейл! – Я заглянул ей в глаза и постарался говорить как можно убедительнее. – Расскажите мне все, что может помочь. За что она сердилась на королеву?

– Когда Сесилию отправили ко двору, – зашептала девушка, почти прижавшись ко мне, поскольку рядом с нами группа мальчишек в одежде подмастерьев локтями пробивала себе путь, – у нее дома оставался милый, сын джентльмена, они дружили с детства. Ее друг приехал в Лондон и пытался повидать Сесилию, но леди Ситон прослышала об этом, донесла королеве, и юноше велели убираться из столицы. Сесилии даже переписываться с ним запретили. Понимаете, он недостаточно знатен. Сесилия быстро утешилась, но затаила обиду на королеву, а теперь она боялась, что королева снова вмешается и с этим поклонником ее тоже разлучит. – Эбигейл беспокойно покосилась по сторонам. – Потому что слишком знатен.

Я невольно рассмеялся:

– Вот уж не знал, что в делах любви все так строго расписано. И вам приходится так же тщательно подбирать себе мужей – по статусу?

Девушка захихикала, забыв на миг свои тревоги:

– Супруга мне вряд ли удастся выбрать по любви, но уж к возлюбленному я присмотрюсь как следует. Что? Только не говорите, что я вас смутила этим, – засмеялась она, увидев выражение моего лица. – Пусть вы и были когда-то монахом, но вы не ханжа!

– Вы тут весь день будете стоять, дорогу перегораживать? – рявкнул плотно сбитый мужчина в грубой рабочей одежде и, проходя мимо, толкнул Эбигейл с такой силой, что она рухнула в мои объятия, я едва успел подхватить ее.

Почти сразу же она выпрямилась и оправила платье. Мы поглядели друг на друга – и отвели глаза.

– Наверное, мне… – Она махнула рукой в сторону дворцовой стены.

– Да, пора. Все же будьте осторожны. Не ходите по дворцу одна. Кто-то при дворе знает, кто убил Сесилию и почему, и вы правы: возможно, он наблюдает за вами. Не доверяйтесь кому попало.

– Теперь уже не поймешь, кому при дворе можно доверять. – Она рассмеялась нервным, пронзительным смехом, своевольные пальцы терзали завязки плаща. – Почем мне знать, можно ли доверять даже вам?

– Мне вы можете довериться, Эбигейл, хотя у меня нет другого залога, кроме честного слова. – Я покрепче сжал ее плечи и вынудил девушку заглянуть мне в глаза.

Она проникла взглядом своих светло-зеленых глаз мне в самую душу и минуту спустя кивнула:

– Да, как ни странно. Все говорят, нельзя верить иностранцам, особенно мужчинам из Испании и Италии, но я вижу, вам я могу довериться. Вы мне сообщите, если что-то узнаете? Чтобы я чувствовала себя в безопасности.

Я открыл рот, чтобы дать ей обещание, но в этот момент двое молодых щеголей в расфуфыренном атласе, проходя мимо, задели нас, и на этот раз Эбигейл отлетела к стене.

– Эй! Смотрите, куда идете! – крикнул я им вслед.

Юнец пониже ростом, в алом берете с павлиньим пером обернулся, заслышав мой акцент: