У входа в отель остановилось такси, в котором ехал Уолтер Дэвис. Это был пожилой человек с заметной сединой в волосах и лоснящимся озабоченным лицом, какое бывает у сельского пастора, если тот в меру беден и в меру жизнерадостен. Дэвис, однако, пастором не был.

Портье взял его чемодан и прихватил бы еще и черную коробку, которую Дэвис держал на коленях, если бы тот поспешно не отвел его руку.

– Не надо, это я сам понесу.

Он вошел в отель, прижимая коробку к груди, как ребенка. Коробка была продолговатой, фута два в длину, примерно фут в ширину и столько же в высоту. Она была обтянута великолепной искусственной кожей, сверху приделана ручка, но Дэвис предпочитал нести коробку в руках, а не размахивать ею.

Зарегистрировавшись и поднявшись к себе в номер, Дэвис поставил коробку на бюро и бросился к телефону.

– Говорят из пятьсот семнадцатого номера, – сказал он. – Какой у вас есть сыр?

– Сыр? Камамбер, швейцарский, тилламук…

– Пожалуй, тилламук. Он свежий?

– Наверное, – сказал голос на другом конце провода. – Сыр как сыр.

– Хорошо, принесите одну порцию.

– С каким хлебом? Черным? Белым? Ржаным?

– Без хлеба. Только сыр.

– О'кей, сейчас принесут.

Через пару минут вошел коридорный, неся на блюде порцию сыра. Это был пожилой, одних лет с Дэвисом негр с поразительно круглым лицом и плоской, словно блин, головой.

– Я не ошибся, сыр? Вы заказывали порцию сыра без хлеба?

– Все верно, – сказал Дэвис, отстегивая пряжки на черной коробке. – Поставьте на стол.

Ожидая, пока ему подпишут чек, коридорный с любопытством смотрел, как Дэвис снимает с коробки крышку. Под ней на выложенном черным бархатом днище сверкало странного вида скелетообразное приспособление из хромированного металла.

– Подумать только! – с удивлением воскликнул коридорный. – Да у вас тут целое изобретение!

– Что, интересно? Хитрая штука?

– Еще бы. Что может быть хитрее изобретения. – Он почтительно уставился на таинственный аппарат в коробке. – Так что же, позвольте узнать, это такое?

– Механическая кошка, – с гордостью сказал Дэвис.

– Механическая кошка?! Вы не шутите? – Он только покачал головой: простой человек, озадаченный чудом научной мысли. – Так, значит. Механическая кошка? Ну и ну!

– Здорово придумано?

– Не то слово! Послушайте, мистер, как же это я никогда не слышал о Механической кошке?

– Она первая и единственная в мире. На сегодняшний день.

– Я-то сам из Огайо. Там у меня родня. Будьте покойны, уж я им расскажу, что видел первую и единственную в мире Механическую кошку.

– Рад, что вам нравится. Скажите, вы любите животных? Тогда я вам кое-что покажу.

И с этими словами он приоткрыл небольшое отделение в углу коробки. Внутри была круглая выемка, выложенная бумажными салфетками. Дэвис просунул туда палец.

– Иди сюда, Джорджи, – позвал он. – Ку-ку! Сюда, Джорджи!

Из коробки высунула голову самая заурядная небольшая откормленная мышь, посмотрела во все стороны своими розовыми глазками-бусинками, побежала по пальцу Дэвиса, затем по рукаву к воротничку рубашки и стала тыкаться мордочкой ему в нос и в мочку уха.

Коридорный издал восторженный вопль.

– Ну я вам скажу, сэр! Здорово вы ее приручили!

– Она меня знает. Эта мышь вообще все знает.

– Точно! – согласился коридорный.

– Она своего рода показательная мышь. Показывает Механическую кошку. Смотрите. На крючок насаживается приманка. Мистер Джордж шагает по центральному стержню. Тянется к приманке. Под его весом стержень опускается, и мышь падает в банку. С водой, разумеется.

– Так его зовут Джорджи? – спросил коридорный, не спуская глаз с мыши.

– Да, я его так зову.

– Знаете что? – задумчиво сказал коридорный. – Если бы у меня была такая мышь, мистер, я бы, наверное, назвал его Симпсон.

– Рассказать, как я встретился с этой мышью? Это было в Покипси – я оттуда родом. Как-то вечером прошлой зимой наливал я себе ванну и, зачитавшись, напрочь забыл о ней. А потом вдруг чувствую, надо в ванную зайти. Вхожу, а там воды полно, и в ней мистер Джордж барахтается, уже три раза захлебнулся.

– Ну и дела! – ахнул коридорный. – Не может быть, чтобы президент Симпсон – и три раза тонул.

– Что вы! Его личная охрана вовремя подоспела на помощь. Я вытащил его из воды, вытер и посадил в коробку.

– Бывает же такое! – крякнул коридорный. – Ничего, если я дам ему кусочек сыра?

– Нельзя, это показательный сыр. Кстати, мыши совсем не так любят сыр, как принято думать. После опытов он получает специальную пищу. Строгая диета. Так вот, через пару дней мы с ним подружились.

– Еще бы. Ведь он знает, кто спас ему жизнь.

– Сами понимаете, после таких происшествий поневоле начинаешь задумываться. Вот я и придумал Механическую кошку.

– Так вы придумали Механическую кошку, когда увидели мышь в ванне? – вскричал коридорный, потрясенный непредсказуемым ходом научной мысли.

– Вот именно. Это Джорджи меня надоумил. Я набросал чертеж. Одолжил денег. Заказал светокопию. И вот результат. А теперь мы с Джорджем ездим по стране, демонстрируем наше изобретение. Были в Кливленде, Акроне, Толедо – везде. Сейчас здесь.

– Выходит, всю страну исколесили. Да, повезло вам с этой мышью. Находка, одно слово. Нет, его надо называть Симпсоном, уж вы мне поверьте.

– Главное, чтобы нашим проектом заинтересовалась крупная фирма. А там дело пойдет. Потому мы и приехали в Чикаго. Знаете, кто придет сюда сегодня днем? Мистер Хартпик из «Ли и Уолдрон». Они не только производители, но и крупные коммерсанты.

– Им принадлежат шестьсот пятьдесят магазинов по всей стране. Не какая-нибудь мелкая сошка, скажу я вам. Если только они дадут ход нашему проекту, тогда держись!

– Тогда держись! – с энтузиазмом подхватил коридорный.

– Скоро он явится. В три часа. Как договорились. И Джорджи покажет ему, как работает наш аппарат.

– У вас он не того – не упрямится? Утонуть не боится?

– Только не Джорджи. Он в меня верит.

– Ну да, – согласился коридорный. – Он в вас верит.

– Разумеется, я подогреваю ему воду в банке. И все-таки, согласитесь, не всякая мышь захочет каждый раз бросаться в воду, как мой Джорджи. Ну ничего, если только дело выгорит, справим ему воротничок.

– Вот что, мистер, я хочу посмотреть на эту мышь в воротничке! Вам надо ее сфотографировать. Пусть все видят. Пусть посылают карточки домой, чтобы родные порадовались. Представляете, они умрут со смеху, когда увидят мышку в воротничке.

– А это идея, – улыбнулся Дэвис.

– Сделайте это, мистер. Ну, я пошел. До свидания, Джорджи. – Он вышел, но тут же опять просунул голову в дверь. – И все же, будь моя воля, сэр, я обязательно назвал бы его Симпсоном.

Оставшись один, Дэвис привел аппарат в боевую готовность, умылся, даже побрился и припудрил лицо тальком. Покончив с этим, он достал бумажник и, выложив на бюро одну за другой шесть банкнот по доллару каждая, пересчитал их, как будто надеялся найти седьмую. Сюда же он добавил тридцать пять центов из одного кармана и медную монетку из другого.

– На этот раз мы должны добиться своего, – сказал он мышке, которая весело смотрела на него с крышки коробки. – Только не падай духом, Джорджи! Чего стоят все эти мелкие, тупые, прижимистые лавочники. Другое дело – мистер Хартпик. Он – наш последний шанс. Потрудись на славу, старина, и мы еще с тобой будем самыми богатыми людьми на свете, вот увидишь!

В это время зазвонил телефон. Дэвис схватил трубку.

– К вам мистер Хартпик, – сказал администратор.

– Скажите мистеру Хартпику, что я жду его. Он убрал деньги, сунул Джорджи обратно в коробку и вытер влажные ладони носовым платком. Как только в дверь постучали, на его озабоченном лице заиграла широкая улыбка.

Мистер Хартпик оказался крупным квадратным мужчиной с пальцами вдвое толще обычных, покрытыми густым рыжим волосом.

– Очень благодарен вам, мистер Хартпик, – сказал Дэвис, – что нашли для меня время.