- У вас, товарищ майор, хвост отваливается.

- Ну, не до такой же степени. Так вот, о барышнях вообще и конкретных красавицах. Мариша наша, когда не ревет, ничего так? Эх, был вкус у Варварина.

- Виктор Иванович, я бы не хотел...

- Уважаю. Вот сопляк ты, Женька, а молодец. Сразу видно разностороннее воспитание. А я гад по жизни. Шпион, фанфарон, ублюдок чекистский, почти что бериевский. Ну, кому-то нужно. Людей ведь непременно бодрить нужно, низводить не только домомучительниц, а жужжать всем в уши. Чтобы они, эти хорошие люди, были гордые и красивые. Делать всякие мелкие гадости, в общем-то, забавно и приятно. Особенно, когда не знаешь будущего. Кстати, я бы ваш Отдел вообще закрыл, а вас бы или пострелял, или на Новую Землю загнал. Потому что мне так работать трудно, - майор полез в свою полевую сумку. - На-ка, просмотри бегло...

... Шведова Марина Дмитриевна

... родилась..., родители...

... школа ?49..., десять классов...

... добровольно, курсы санинструкторов...

... стрелковая дивизия... участие... Эльтиген...

... госпиталь, СМЕРШ Отдельной Приморской армии...

... награды: медаль 'За оборону Кавказа'...

... Демобилизована 14.11.44 на основании приказа ?... (по беременности)...

Попутный с интересом следил, как Женька шевелит губами, отсчитывая месяцы в обратном порядке.

- Так что, она уже... - ошарашено пробормотал Женька.

- Я, вообще-то контрразведчик, а не акушер-гинеколог. Полагаю, она еще сама может не знать. Но если смотреть с точки зрения здравого смысла...

- Перестаньте, пожалуйста.

- Хорошо. Перестал. Дальше читать будешь?

... 12 марта 1945 г. родила... Мальчик. Назван Сергеем.

... 10 мая 1945 года покончила жизнь самоубийством.

Женька аккуратно сложил листок. Вот значит как. Наверное, из того же нагана. А ведь железная девчонка была. В смысле, есть. Тьфу, мля, это же 'калька'. Ничего еще не решено, все изменить можно.

- Угу, ну ты посоображай, посоображай, - ухмыльнулся клоун-шпион. - И я чего-нибудь придумаю. Уйма серьезных дел у нас, между прочим. Может, и не до глупостей старшине Шведовой будет, а?

Разошлись. Майор потопал спасать драгоценный портфель, инспектировать продсклад десанта и менять по своему шпионскому разумению историю страны. Женька с непосредственным командиром пошли вглубь леса. Скоро полянка попалась подходящая. Птички чирикали, а так тихо было. И на плацдарме не стреляли, и на юге умолкло.

- Гадостно как-то уходить, - пробормотал Коваленко.

- Нас в Отделе ждут. Там такие проблемы, что...

- Тьфу, Земляков, еще ты меня агитировать будешь? Металл прячь...

Пистолеты и все лишнее схоронили под мох. Лопатку Женька пожалел, повесил на развилку куста багульника. Полезная вещь, 1936 года рождения, изготовленная правильным заводом 'Коминтерн'. Пригодится кому-то.

- Все-таки гадостно, - повторил старлей, вытирая потное лицо. - Давай, Жень, командуй. Что-то я подзабыл, как там по методе...

По методе получилось, хотя и с очевидной погрешностью - финишировали на скате насыпи, заскользили по влажной траве вниз. За спиной был склон эстакады. Впереди улица, за ней стены и золотые купола - Новодевичий монастырь.

- Это что такое? - с некоторой тревогой спросил Коваленко, слабо знакомый с достопримечательностями столицы.

- Понаехали тут, - пробурчал Женька и был пойман за капюшон. - Э, оторвется ведь, дряхлый вовсе. Перед вами, товарищ старший лейтенант, знаменитый монастырский комплекс, памятник архитектуры 16-17 века. В 20-х годах 20-го века несчастных монашек изгнали злые большевики и открыли тут музей. Потом наоборот вышло... Короче, кассы у входа.

- Новодевичий, что ли? И кладбище здесь?

Шутить расхотелось. Остатки опергруппы в молчании двинулись по тротуару. Погрешность по финишу вышла небольшая - можно и пешком до расположения дойти, а можно в троллейбус сквозь турникет прорваться. А может, и из Отдела встретят.

Женька пытался поаккуратнее пристроить полы пятнистой куртки-размахайки и думал, что в погрешности сам лично и виноват. Мелькнула перед Прыжком мысль неуместная. Вспомнился тот холмик желтый, сосна с зарубкой, старательно Торчком вырезанной. На песок бабочки садились: бледно-бирюзовые, крошечные. Узнать, что за вид такой, что ли?

26 июня

Соединившись с десантниками, 37-й гвардейский стрелковый корпус продолжает пробиваться на север. Бои на рубеже финской обороны у села Пуску-Сельга. Диверсионной группой противника атакован штаб 100-й гвардейской стрелковой дивизии...

25 июня 201? года

Москва.

Ленинский проспект

17.25

Блаженствовал переводчик Земляков. Хотя блаженство было не полным, поскольку Ирки не было. И что за мода отключать мобильный и сваливать на какую-то диспансеризацию неурочную, когда у человека два дня с выходом домой, в гражданскую жизнь? Это Коваленко накляузничал - "у Евгения контузия была, возможно, сотрясение, а у него мозг - рабочий инструмент...". Хотели в госпиталь запихать, но смилостивились и дали два дня домашнего режима.

Кушал Земляков. Питался. Наверстывал. Второй литр ряженки, да с глазированными сырками. Обед тоже был ничего, но уже два часа как прошло.

Осторожно заглянула мама:

- Жень, а вообще у тебя все нормально? Хорошо себя чувствуешь?

- Ага. Палец не болит. Вообще-то вовремя я его придавил. За комп нельзя, а домой можно.

- Я к тому, что ряженка с сырками не очень хорошо сочетаются. И вообще, Жень, скажи честно - там у вас с питанием плохо стало?

- С питанием хорошо, вот с хорошим питанием плохо, - объяснил военнослужащий, очищая очередной сырок - забинтованный палец приходилось изящно оттопыривать. - Понимаешь, повар у нас отличный, такое харчо готовит - обалдеть. Но уехал на окружной конкурс поваров. И такую сейчас безвкусицу дают - прямо ужас. Наедаться наедаемся, но никакого удовольствия.

- Так, может, тебе остренького, маринованного? Я грибочков купила. Такие крепенькие...

- Нет!!!

Мама вздрогнула.

- У нас парню из дома трехлитровую банку опят прислали, - поспешно объяснил Женька. - Вкусные, но мы малость объелись.

- Евгений, ты все же дичаешь там... - начала мама, но тут, на счастье военнослужащего затрезвонили в дверь.

- Да что ж так нетерпеливо? Неужели опять из ДЕЗа? - мама пошла открывать.

Женька ухмыльнулся.

Влетела: рыже-белая, вся такая празднично-чистая. Никаких каблучков: кроссовки, спортивная белая толстовка.

- Ой, я смотрю, эсемеска пришла...

Мама тактично удалилась. Женька обнимал подругу, целовались, конечно.

- С пальцем что? - задыхаясь, прошептала Иришка. - Только не говори, что сунул не туда.

- Я-то туда, а они на него ящик - бряк! Чуть не сломали. Ящик, между прочим, со снарядами. Танковыми...

- Врун.

- Если честно, то об рельсу с размаху задел. А ты с чего к медикам вдруг подалась? Что-то случилось?

- Здорова целиком и полностью. Могу справку показать. И анализы. Вот только там у них новые томографы и эти, как их, "Двуликие Янусы"...С телефонами туда вообще не пускают...

Стояли у окна: под моросящим дождиком в Нескушном гуляли собаки и хозяева. Женька обнимал подругу со спины, терся щекой о такой мягкий душистый капюшон толстовки.

- Слушай, Джогнут, ты вот на этих четвероногих смотришь, и мысли у тебя абсолютно собачьи, - шепотом сказала Ирка.

- Естественные мысли. А у тебя какие?

- Пошли прокатимся. А то маман твоя опять кайф обломает.

Женька спешно накинул куртку:

- Мам, я Иришку провожу.

- Поезжайте. Только я тебя, Ириша, очень прошу, не гоняй, как у вас там модно.