- Что делает, гад?! - стонал Виктор. Ему от двери было лучше видно. Позиция автоматической пушки располагалась метрах в пятидесяти от мастерской. Суетились немцы - окопаться не успели, но орудие надежно прикрывали развалины сарая. Тянулись нити-взблески трассеров - туда, к кипящей воде, к фонтанам разрывов, к темным черточкам тендеров, упорно идущих к берегу. Иногда огненные трассы упирались прямо в тело суденышка, взлетали рикошетом в небо или гасли в катерной плоти. Дымовую тучу завесы тянуло левее...
Свесился с пролома Варварин, что-то крикнул.
- Да я понимаю, - в отчаянии обернулся Виктор. - Но нельзя же нам любоваться...
- ... не трогать... - злобно повторил майор.
Поздно. Затарахтел от трансформаторной будки 'дегтярев' - очередь в полдиска - падают фигуры у 'эрликона'. Марина в восторге смотрела - хотелось заорать - так их, так! ...Ошеломленно выпрямился, завертел башкой немец-наводчик. Валялись тела, пополз прочь раненый... Короткая точная очередь ППШ - все лежат.
Виктор растерянно обернулся - ствол его автомата дымился...
Сверху прокричали очередные координаты. Чашкин передал...
Немцы сообразили минут через пять. Мелькнула фигура, вторая... Резанул по гостям 'дегтярев'...
Сам бой Марина помнила частями-картинками.
...Пулемет уже молчал, во дворе взрывались гранаты - немцы засели за оградой. Виктор стрелял в дверной проем, откатывался, вскидывался, чтобы дать очередь в окно. Для крупного, с виду неуклюжего человека, он двигался поразительно быстро...
...Чашкин, привалившись к рации, передал последнюю серию цифр. Немцы уже обошли здание сзади, было слышно, как стучат о стену, не попадая в пролом, гранаты. Потом они взрывались внизу, стучали в стену злым горохом осколков. Из прикрывавших корректировщиков бойцов кто-то еще жил - огрызался из автомата. Виктор, пытавшийся проскочить к трансформаторной будке, не дошел - пытался ползти обратно - замер, уткнувшись лбом в приклад автомата...
...Чашкин стряхнул наушники, ногой попробовал задвинуть рацию подальше под железо шкафов. Не вышло, нашарил на поясе гранату:
- Сможешь? Рвани, когда совсем...
Катанул 'лимонку' по полу к Марине.
Ответить Марина не успела - в дверной проём заглянул немец. Спрятался...
- Ложись!
Чашкин, то ли ругаясь, то ли крича от боли, сунулся под защиту лежащего шкафа. Марина машинально упала на колени, закрывая руками голову, скорчилась за станиной станка. Успела увидеть кувыркающуюся гранату с длинной рукоятью. Стукнула, покатилась... Казалось, не взорвется. Бахнула...
Чугун сверлильного станка, приняв на себя осколки, отозвался тяжким звоном...
Радист пытался вскинуть одной рукой тяжелый автомат - Марина видела Чашкина, видела светлый сияющий след-царапину от осколка на чугуне станка. Гранату рубчатую, 'лимонку' под ногами видела. Встать страшно, дверь увидеть страшно. Ворвутся, в плен никак нельзя. Если уж на Эльтигене не попала...
Ужас рвался из-под гимнастерки, лез на голову взбесившимся мокрым котом...
Марина сглотнула, загоняя гада-кота обратно. Сжатая в ладони граната показалась теплой: может, уже рвануть готовилась? Чека разогнулась легко, а на курсах, когда единственный раз 'лимонку' метала, чуть палец не оторвался, когда дергала. Тогда все девчонки тряслись...
Рычаг взвода плотней держать...
...Радист оскалился, автомат в его руке затрясся - очередь длинная, часть пуль точно в дверной проем ушла.
Дверь Марина так до последнего и не видела. Просто встала и изо всей силы швырнула 'эфку'. В косяк не попала, что удивительно. Присесть едва успела.
Рвануло, станок вновь загудел...
Сержант Шведова посмотрела на левую руку - неловко стряхнула совсем уж ненужное кольцо с чекой. Зачем-то вытерла руки о подол гимнастерки...
Во дворе кричали. Вот же странный язык - больно гаду, а все равно ни слова не разберешь...
...Чашкин лежал у двери, давал экономную очередь, кряхтя, прятался за стену. В ответ стреляли. На глупую игру похоже. Марина долго выковыривала из кармана ватных штанов пистолет. Вот зачем он? Маленький, если в окно выстрелить, пуля, наверное, и до забора не долетит. На курсах стреляла из 'нагана' - три патрона. Не попала в мишень, правда. Но там всё понятно, взводи курок да стреляй. А здесь...
Курок Марина все же нашла. Маленький неудобный. Не взводился, пока рычажок сбоку не сдвинула...
Сверху строчил автомат. Живы корректировщики...
...- Под стену, давай!
Расслышала с трудом - пауза была, а до этого на голову камни сыпались. Очередь 'эрликона' влетела в окно: казалось, вся мастерская рухнет. По спине стукнуло больно - Марина думала, что всё. Нет, просто больно, камнем, наверное. Ползла вперед, хотя за станком-защитником жуть как хотелось остаться.
Чашкин лежал под стеной, кричал, стонал, ругался - его снова зацепило - теперь в ногу.
- Диск поменяй! Живей, живей!
Марина вытащила диск из чехла на ремне радиста, сунула себе на колени горячий автомат. Сначала пустой диск отсоединить не могла, потом полный не вставлялся...
- Да для чего тебе руки?!
- Для бинтов...
Затвор послушно взвелся - это не забыла.
- Можешь ведь, - радист выдернул из рук неумехи ППШ. - Эх, приноровиться бы мне...
Взвыло, загрохотало - 'эрликон' лупил с полусотни метров, практически в упор - очередь вошла в дверной проем, разлетелось крушащим веером...
Наверху щелкнул винтовочный выстрел, сразу второй... - это по прислуге у пушки проклятой.
'Мой карабин' - с глупой гордостью подумала Марина. 'Воевать нужно. Всеми силами и этими... средствами'.
Двор темный, лишь отблески со всех сторон. Яростная стрельба со стороны города, там же и снаряды рвались. В небе что-то звенело... А двор тихий: лежал в двух шагах от двери Виктор, рядом немец ничком - ноги аккуратно сдвинул, подковки поблескивают. Винтовка валяется...
- Куда суешься?! Снимут.
- Да я сейчас...
Марина рванулась в темноту. До автомата шага два... за ремень подхватить...
Схватила...
...Пули визжат, когда именно в тебя целят, совсем иначе. Будто сто стволов било. Колотились свинцовый дождь в стену мастерской, в косяк... Марина, и сама визжа и себе не слыша, согнувшись, метнулась куда-то вперед и левее. Наступила на спину Виктору, споткнулась, упала, подскочила. За штаны свирепо дернуло, сержант Шведова шлепнулась на локти, поползла...
...За спиной стена, рядом камни. Кажется, та будка трансформаторная. Во дворе рвались гранаты - видно, разозлились фрицы. Над головой стучали осколки, но куча камней неплохо прикрывала. Теперь Марина видела мастерскую - и как в ней сидели? Здание крошечное, да и изуродовано так, что едва стоит. В окне второго этажа чуть сверкнуло, донесся треск выстрела. Карабин... Воюет майор. А сержант Шведова сидит, штаны просиживает. Вот у колена клок ваты торчит - тут пулей и дернуло. Хорошо, широкие шаровары...
...Вдоль стены, пригибаясь. Странно, в одной гимнастерке, но не холодно. И пилотка... Пилотку обязательно найти нужно. Волосы от этой грязи и копоти быстро выпадают...
...Под коленями звякали гильзы. Автомат Марина прижимала к груди. Угол трансформаторной... Надо бы осторожнее...
Ахнуть Марина не ахнула, только потому, что дыхание перехватило. Немцы рядом были. Всего шагов пять до них: сидели, прижавшись спинами к остаткам забора. Один винтовку заряжал...
Сержант Шведова сидела, смаргивала. Да сколько ж этих слез в человеке? Автомат нельзя так стискивать. Держать мягко, но надежно и уверенно. В плечо упереть. Ничего, тут не промахнешься...
Вздохнула санинструктор, приструнивая кота-ужаса. Ничего, вместе воевать, так вместе. Хотя разве это воевать? Просто встать, из-за угла высунуться, спуск нажать...
...Сделала. Высунулась, нажала. Автомат не выронила. Очередь в упор ударила... Только один фриц обернуться успел. Вроде правильно строчка легла, да только выдал пуль шесть ППШ и умолк. Марина, с ужасом жала на спуск - немец глаза вылупил, пятился-отползал на четвереньках...
