Чувак снял темные очки и вопросительно посмотрел в глаза работодателя.

– Никаких скидок на то, что работаешь первый месяц, – заявил тот с видом жестокого плантатора. – Будешь пахать, пока дым из задницы не повалит. Перерыв на обед от пятнадцати до тридцати минут. Оплата три бакса в час. Хотя это даже слишком.

– Сэр, рабство запрещено на всей территории Соединенных Штатов с 18 декабря 1865 года, – напомнил Чувак. – Разве вы не слышали о войне Севера и Юга? Ваша школьная учительница не рассказывала вам о тринадцатой поправке к Конституции?

– Четыре доллара и ни центом больше! – рявкнул Джошуа К. Снапс.

– А можно сначала посмотреть на свое рабочее место?

– Вот это деловой разговор, – буркнул хозяин питомника. – Давно бы так. Пошли!

Он долго возился с четырьмя замками на воротах ангара, но наконец дверь дрогнула и со скрипом поползла в сторону. В ноздри Чуваку ударил жуткий смрад. Он с трудом подавил желание выплеснуть на брюки Джошуа К. Снапса свой завтрак и зажал нос рукой. Не меньше полусотни собак, тощих, облезлых, покрытых язвами сбились в стаю в вольере площадью где-то в семьдесят квадратных ярдов, отгороженные мелкоячеистой металлической сеткой от остальной части питомника – крошечной площадки для дрессировки.

– Это запах жизни, молодой человек, – нагло ухмыльнулся владелец питомника. – Мертвые не гадят.

Это был не запах, это был смрад! Самые слабые собаки валялись на земляном полу, утопая в собственных нечистотах. Вид у всех без исключения животных был самый плачевный – настоящие доходяги. Чувак злобно посмотрел на Джошуа К. Снапса и уточнил:

– Вот это вы называете питомником?

– Да, а что тебя удивляет? – с достоинством вопросил тот. – Или ты ожидал увидеть здесь филиал зоопарка Сан-Диего? В былые времена, когда я пытался дрессировать барсуков, здесь пахло куда хуже.

– Барсуков?

– Ну да, барсуков. Правильно натасканный голодный барсук – это грозное оружие! Хватаешь его одной рукой за шкирку, а другой за хвост, и… Но барсуками теперь занялись транснациональные корпорации, и мне пришлось переключиться на этих вот…

– Это не питомник для собак, – с расстановкой произнес Чувак. – Это собачий концлагерь.

События последних дней окончательно расшатали нервную систему Чувака, а жалкий вид несчастных животных буквально вывел его из себя. Он представил Чампа в этом вольере, тощего, больного, теряющего последние силы, и понял, что не уйдет отсюда, пока «Лабрадор энтерпрайз» не прекратит свое существование.

– Разбежался! – осклабился Джошуа К. Снапс. – Может, лучше открыть здесь бордель? Или наркоманский притон?

– Фабрика смерти закрыта, – решительно заявил Чувак. – Немедленно отопри вольер и выпусти всех собак на волю!

– С тобой все ясно! – вспылил Снапс. – Надо было сразу дать тебе пинка под зад и не тратить на разговоры такую прорву времени!

– Мне пинка?

– Тебе…

– Под зад?

– Под зад!

– Ах ты, ублюдок! Получай!

Чувак с разворотом корпуса въехал кулаком в солнечное сплетение Джошуа К. Снапса. В этот удар возмездия претендент на рабочее место вложил всю накопившуюся злость, все свои обиды последних дней. Работодатель с шумом выдохнул воздух из легких и осел на землю. Не в силах больше сдерживаться, Чувак начал пинать его ногами, приговаривая:

– А это за маму! А это за папу! А это за малыша Джонни! А это за Бубу, космическую обезьянку! А это, потому что я противный! А это, потому что у меня патроны есть! А это, потому что я могу!

Он не смог бы сказать, в каком сериале была услышана эта фраза, внезапно всплывшая из глубин подсознания. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он нагнулся к Снапсу, заглянул ему в глаза и потребовал:

– Выпусти собак, или я забью тебя насмерть, а потом найду ключ и сделаю это сам!

– Ладно, твоя взяла! – просипел владелец питомника, проявляя нетипичную для него покладистость.

Чувак схватил его за воротник и рывком поставил на ноги. С трудом перебирая нижними конечностями, Джошуа К. Снапс подошел к двери, врезанной в металлическую сетку, дрожащими руками достал из кармана брюк связку ключей, перебрал ее в поисках нужного, с третьей попытки вставил его в скважину, открыл дверь и неожиданно резко отпрыгнул вбок.

Залившись разноголосым лаем, свора собак вырвалась на свободу, сбив с ног Чувака. Выскочив на улицу, стая в мгновение ока рассредоточилась по городу. Весь Катарсис наполнился звонким радостным лаем.

Чувак поднялся на ноги и покачал головой, удивляясь подобной резвости у столь изможденных созданий. Он вдруг засомневался – правильно ли поступил, настояв на освобождении узников Снапса, но, обдумав ситуацию еще раз, понял, что жалеть не о чем. Он не мог взять собак из питомника к себе и не мог оставить их медленно умирать в вольере… Оставался один выход – выпустить собак на свободу. Дать им шанс. Предоставить им возможность действовать самостоятельно. Заставить их поверить в себя и стать хозяевами собственной судьбы.

– Скотина! Ты разорил меня! Я звоню копам!

Джошуа К. Снапс оклемался, и к нему вернулась прежняя наглость. Он ринулся к воротам, явно намереваясь запереть Чувака в питомнике до приезда полиции, но тот вовремя разгадал его маневр и добежал до ворот первым. Внезапно в его голове родилась отличная идея.

– Послушай, старый козел, – почти ласково сказал он, обеими руками хватая Джошуа К. Снапса за лацканы и слегка встряхивая. – Я пришел к тебе не просто так, а по поручению моих друзей, борцов за экологию. Думаю, что ты слышал о нас?

Джошуа К. Снапс молча застыл на месте.

– Я задал вопрос!

Чувак взял Снапса за шкирку и постучал его головой о забор. Терапия пошла тому на пользу.

– Слышал, слышал, – прохрипел он.

– И знаешь о наших методах?

– Знаю…

– Супер! – восхитился Чувак. – Так вот, если ты обратишься к копам или просто примешься за старое, мы поджарим тебя живьем, а потом порубим на куски и скормим собакам. Тебе хочется сдохнуть подобным образом?

– Н-нет…

– Тогда держи язык за зубами и никогда больше не мучай животных! А то наш папочка Эл Круз надерет тебе твою костлявую задницу почище меня… Понятны перспективы?

– Понятны…

Чувак не смог удержаться от соблазна сыграть на заборе головой Снапса мелодию «America The Beautiful», своей любимой патриотической песни. Полностью удовлетворенный собственным исполнительским мастерством, разжал руки и позволил работодателю приникнуть к земле. А потом повернулся и пошел домой, в свой трейлер, где его ждал лучший в мире пес Чамп.

«Настоящий Маккой не сдается!» – подбадривал себя Чувак, обливаясь потом. Солнце словно прилипло к зениту. В грушевидном поролоновом костюме, изображавшем куклу Дроччи, было нестерпимо жарко. Мучила жажда. Чувак не догадался захватить с собой пива, а на «индийский чай», фанатом которого был его новый работодатель Пракаш, у него открылась аллергия.

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь! – выкрикивала время от времени желтовато-коричневая груша, бодро потрясая над плечом пачкой радужных купонов на пятипроцентную скидку. – На проблемы ты задвинь – посети наш магазин!

Потенциальные покупатели равнодушно проходили мимо. Некоторые на ходу нелестно высказывались в адрес масштабированной порноигрушки и шли дальше.

– Каждый хочет! Куклу Дроччи! – продолжал Чувак в том же духе, несколько раз подпрыгивая в соответствии с инструкцией Пракаша. Двадцать шагов до угла секс-шопа, десять шагов обратно. Подскоки у входа. Разворот – и все начинается сначала:

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!

Наконец ангелоподобная девчонка лет пяти на вид обратила внимание на неприличную куклу в виде совмещенной с пенисом гигантской задницы.

– Ой, мама, смотри – живая груша!

– Пойдем скорее, Мэгги, мы торопимся!

– Хочу грушу! Хочу грушу-у-у! Мам, а почему груша коричневая?