Конечно, он был прав, но Аннабел не могла не рассердиться на его дерзкую самоуверенность.

— Вы слишком уверены в себе.

Он сделал еще шаг к ней и обольстительно улыбнулся:

— А разве у меня нет для этого оснований?

— Моя семья… — отчаянно прошептала она.

— С ней все будет в порядке. — Нежно тронув пальцем ее подбородок, он повернул ее личико к себе. — Я не нищий, Аннабел.

— Но нас восемь человек.

Он обдумал ее слова.

— Голодать, конечно, никто не станет, но, возможно, придется поужаться.

Она невольно улыбнулась. Ей не нравилось, что он может ее рассмешить даже в такой момент… Но она это обожала. Нет, она обожала его. Она его любила!

О Боже!

Аннабел отпрыгнула назад.

— Что такое? — спросил он.

Она помотала головой.

— Скажи мне, — настаивал он и, взяв ее за руку, притянул к себе, — что-то сейчас произошло. Я увидел это по твоим глазам.

— Но, мистер…

— Себастьян, — напомнил он, касаясь губами ее лба.

— Себастьян, — почти прохрипела она. Ей было трудно говорить, когда он стоял так близко. Трудно было соображать.

Его губы легко и нежно прошлись по ее щекам.

— У меня есть способ тебя разговорить, — прошептал он.

— Ч-что?

Он стал чуть покусывать ее нижнюю губку, затем перешел на ушко.

— Что ты теперь чувствуешь? — спросил Себ.

Она смогла лишь застонать.

— Мне нужно будет стать более убедительным. — Его руки скользнули вниз по ее спине, пока не легли плотно на ягодицы, притянув ее к его телу. Аннабел запрокинула голову, пытаясь держать ее подальше от его чувственного напора, но все еще едва могла дышать. Его тело было твердым и жарким, и она ощущала, как растет его мужская плоть, упираясь в нее. — Я хочу тебя, — прошептал он. — И знаю, что ты тоже.

— Прямо здесь? — ахнула она.

Он коротко засмеялся:

— Я, конечно, воспитанный человек. Но… — задумчиво добавил он, — мы здесь совершенно одни.

Она кивнула.

— Никто из гостей еще не приехал. — Он поцеловал нежное местечко у нее под ушком. — И я думаю, вполне разумно предположить, что твоя замечательная кузина нас не потревожит.

— Себастьян, я…

— Мы сделаем ее крестной матерью наших детей.

— Что? — Она едва могла выдохнуть это слово. Его рука пробралась ей под юбку и теперь безжалостно двигалась вверх по ее ноге. И все, что ей хотелось, — это… — прости ее Боже за эти грешные желания, — это чуточку нагнуться и встать свободнее, чтобы облегчить ему делать то… что ему только вздумается.

— Она сможет научить их пускать камешки по воде, — произнес он, добираясь до чувствительной ямки у нее под коленом. Аннабел затрепетала. — Щекотно? — с улыбкой поинтересовался он и двинулся выше. — Думаю, у нас будет масса детей. Много, много, много.

Ей было необходимо остановить его. Что-то сказать насчет того, что она еще ничего не решила, что не может ничего пообещать, пока у нее не будет какого-то времени, чтобы все обдумать с ясной головой… чего она абсолютно не может делать в его присутствии. Он говорил о будущем, о детях, и она понимала, что ее молчание можно понять как согласие.

Он провел пальцем по внутренней стороне ее бедра.

— Я не могу себе представить, чтобы у нас не народилась целая куча детей, — пробормотал он. Его губы снова нашли ее ушко. — Я не выпущу тебя из постели.

Ее колени подогнулись.

Его палец скользнул еще выше и добрался до нежной складочки, где бедро переходило в ягодицу.

— Сказать тебе, что именно собираюсь я делать там? В нашей постели?

Она кивнула.

Он улыбнулся. Она почувствовала это по движению его губ у себя под ухом, ощутила, как его дыхание наполнилось радостью.

— Сначала, — тихо произнес он, — я доставлю тебе удовольствие.

Легкий стон сорвался с ее уст, а может, это был вскрик.

— Я начну с поцелуя, — промолвил он, и голос его близ ее кожи был низким и жарким. — Но где его поместить? Об этом надо подумать.

— Где? — прошептала она. Это был скорее не вопрос, а эхо сомнения.

Он прикоснулся к ее рту.

— К губам? Возможно. — Его палец лениво скользнул к ключице. — Мне нравится эта частичка твоего тела. И эти… — Он взял в пригоршню ее грудь и с придыханием сжал ее. — Я могу потратить целый день только на них.

Аннабел выгнулась ему навстречу, желая отдать ему больше. Ее тело взяло власть над ней и отчаянно жаждало его. Она не могла забыть то, что делал он с ней в гостиной Валентайн-Хауса. Как прикасался к ее грудям. Всю свою жизнь она их ненавидела. И прежде всего из-за взглядов, которые бросали на них мужчины, как они присвистывали, словно считали, будто она готова, чтобы ее «подцепили» и осчастливили вниманием.

Но Себастьян заставил ее почувствовать себя прекрасной. Он любил ее тело, и поэтому она тоже начинала это тело любить.

Он опустил руку в лиф ее платья. Его пальцы скользнули под сорочку и прошлись по соскам.

— Ты понятия не имеешь, — осипшим голосом произнес он, — как сильно буду я любить тебя в этом месте.

У нее перехватило дыхание, а когда он передвинул руку, она ощутила себя обездоленной. Это было неудобное для него положение, а она ничем не могла ему помочь, но подумала, что если сдвинет эту проклятую тряпку вниз, он сможет коснуться ее повсюду. Он сможет сжимать, мять и сосать ее плоть.

— О Боже мой! — простонала она.

— О чем ты сейчас думаешь? — прошептал он.

Она лишь помотала головой. Ни в коем случае не могла она произнести вслух те распутные мысли, что роились в ее голове.

— Ты думаешь о том, где еще я могу тебя целовать?

Боже, Боже! Она надеялась, что он не ждет от нее столь конкретного ответа.

— Я могу поцеловать тебя в совершенно другом месте, — дразнил ее он. Его другая рука — та, что лежала на ее бедре, — нежно сжала его. — Если я хочу доставить тебе удовольствие, — бормотал он. — Полное удовольствие, полагаю, ожидает тебя в одном укромном местечке.

Его палец нырнул между ее ног.

Она чуть не отпрыгнула назад. И отпрыгнула бы, если б его вторая рука не обвивала так крепко ее талию.

— Тебе это нравится? — бормотал он, рисуя маленькие кружочки там внутри, приближаясь к центру ее естества.

Она кивнула… А может, только подумала кивнуть… Но наверняка не сказала «нет».

Второй его палец присоединился к первому и с мучительной лаской побуждал ее открыться шире, гладил ее влажную плоть. Аннабел ощутила, как ее тело начало трепетать и содрогаться, и она вцепилась в его плечи, страшась, что он сейчас бросит ее и она просто лишится чувств.

— Я думаю, что меня ожидает вкус небес, — продолжал он, явно не желая останавливаться, пока она не взорвется под его руками. — Я полижу тебя именно здесь. — Он пробежал пальцами вверх и вниз по влажной складочке. — А потом здесь. — И он передвинул палец на другую сторону. — А потом я отправлюсь сюда. — И он дотронулся до самой чувствительной пуговки плоти, и она вскрикнула.

Его рот теснее прижался к ее ушку.

— Я лизну там тоже.

Аннабел вцепилась в него еще сильнее, вжимая бедра в его ладонь.

— Но даже этого может оказаться недостаточно, — шепнул он. — Ты женщина разборчивая и можешь заставить меня как следует поработать на твое удовольствие.

— О, Себастьян! — простонала она.

— Возможно, мне придется коснуться тебя поглубже. — Один из его пальцев начал кружить вокруг отверстия ее лона, затем бережно скользнул внутрь. — Вот так. Тебе это нравится?

— Да, — выдохнула она, — да!

Он стал двигаться в ней.

— А так?

— Да!

О, каким он был… проказливым! И она охотно ему подчинялась… и он проделывал с ней разные проказы. А она могла думать лишь о том, что они сейчас очень рискуют, поскольку в любой момент кто-нибудь может на них наткнуться… но почему-то от этого все становилось еще восхитительнее.

— Расслабься окончательно, Аннабел, — прошептал он ей в самое ушко.

— Не могу, — пролепетала она, сжимая ноги вокруг него. Внутри у нее все мучительно ныло, и она не знала, как ей поступить. Можно ли позволять ему так много? И вообще, хочет ли она, чтобы это прекратилось?