Она чувствовала себя в ловушке. Прошлым вечером лорд Ньюбери дал ей ясно понять, что все еще намерен жениться на ней. Так что было лишь вопросом времени, да он сделает официальное предложение.

Она ощущала такое облегчение, когда считала, что он передумал и больше ее не хочет. Она знала, что ее семье нужны деньги, но если он не попросит ее руки, ей не придется отвечать «да». Или «нет».

Она не свяжет себя с человеком, который ей отвратителен. И не откажет ему, чтобы не мучиться потом вечным чувством вины из-за своего эгоизма.

А чтобы дело стало совсем плохо, она прочла утром только что полученное письмо от сестры Мэри. Та была несколько моложе Аннабел, шла за ней, и они всегда были очень близки. Если бы Мэри не заболела весной воспалением легких, она тоже поехала бы в Лондон.

«Две по цене одной, — высказалась леди Викерс, когда приглашала обеих девочек, обещая представить их свету. — Так всегда получается дешевле».

Письмо Мэри дышало весельем и жизнерадостностью. Оно было полно новостей о доме, об их деревне, местной ассамблее, о сороке, залетевшей в церковь во время службы и закончившей свой полет на голове викария.

Это было чудесное письмо, и оно заставило Аннабел так затосковать по дому, что она едва могла это вынести. Однако в письме было не только это. Там были и упоминания о необходимости экономить, о том, что нанятую матушкой новую гувернантку пришлось за неимением средств уволить, о неловкости за ужином, когда неожиданный визит соседа-баронета с женой обнаружил, что у них на столе только одно мясное блюдо.

Деньги кончались. Мэри не писала об этом прямо, но и так все было ясно как день. При мысли о сестре Аннабел тяжело вздохнула. Сейчас Мэри, наверное, сидит у окна и представляет себе, что ее сестра привлекла внимание какого-нибудь лихого красавца, состоятельного аристократа. Сияющая счастьем, она привезет его домой, а он осыплет всех их деньгами, и проблем у них больше не будет.

Вместо этого за Аннабел ухаживали страшно богатый и до невозможности мерзкий граф и, по-видимому, бедный, но невероятно красивый повеса. Который заставлял ее сердце тревожно колотиться.

Нет, не станет она думать об этом. Не важно, как заставлял ее чувствовать себя мистер Грей, потому что он не собирался делать ей предложение руки и сердца, а если б и сделал, вряд ли у него были средства для денежной помощи ее семье. Обычно Аннабел не обращала внимания на сплетни такого рода, но, по крайней мере, двенадцать из восемнадцати утренних визитеров считали своим долгом подчеркнуть, что он ведет скромное существование. Не говоря уже о неприятностях, последовавших после его стычки с дядей в «Уайтсе».

У гостей было свое собственное мнение о мистере Грее, но все сходились на том, что он не обладал существенным состоянием. Точнее, не обладал никаким.

И кроме того, он не делал ей предложения. И явно не собирался это делать.

С тяжелым сердцем Аннабел свернула за угол на Бонд-стрит, почти не слушая щебетания Нетти по поводу экстравагантных шляпок с перьями, выставленных в витринах. Они находились за шесть домов от Викерс-Хауса, когда она заметила роскошный экипаж, приближавшийся туда с другой стороны.

— Погоди! — воскликнула она, хватая Нетти за руку.

Служанка недоуменно посмотрела на нее, но остановилась и притихла.

Аннабел с тоской наблюдала, как лорд Ньюбери тяжело спустился на тротуар и промаршировал по ступенькам к входной двери. Не было никаких сомнений в том, зачем он явился сюда.

— Ой! Мисс…

Аннабел повернулась к Нетти, сознавая, что отчаянно вцепилась в руку девушки, сжав ее словно клещами.

— Извини меня, — торопливо проговорила она, отпуская руку служанки, — но я пока не могу пойти домой. Потом объясню.

— Вы хотите еще одну шляпку? — Нетти опустила глаза на шляпную картонку, которую держала в руках. — Там была одна, украшенная виноградом, но, по-моему, она слишком темная.

— Нет. Я просто… я просто… не могу сейчас вернуться. — В полной панике Аннабел схватила Нетти за руку и потащила в ту сторону, откуда они пришли, не задерживаясь, чтобы перевести дыхание, пока не скрылись из виду.

— В чем дело? — задыхаясь, спросила Нетти.

— Пожалуйста, — умоляюще промолвила Аннабел, — пожалуйста, не спрашивай. — Она огляделась вокруг. Они находились на улице особняков и, конечно, не могли оставаться здесь весь день. — Мы пойдем… э-э… — Она нервно глотнула. Куда же им пойти? Она не хотела возвращаться на Бонд-стрит. Они только что пришли оттуда, и наверняка кто-то их заметит и обратит внимание на их возвращение. — Мы купим сладости! — слишком громко объявила она. — Это то, что надо. Ты хочешь есть? Я умираю с голоду. А ты?

Нетти посмотрела на нее как на сумасшедшую. Возможно, так оно и было. Аннабел знала, что ей делать. Она знала это уже больше недели. Однако не хотела делать это уже сегодня. Ну, хоть бы отсрочить все на день.

— Идем, — настойчиво проговорила она, — кондитерская как раз там где-то рядом…

Господи, где же она?!

— На Клиффорд-стрит? — предположила Нетти.

— Да, да! Думаю, именно там, — поспешила согласиться Аннабел и двинулась вперед, почти не глядя, куда идет. Она едва могла сдержать слезы, которые жгли ей веки. Нужно взять себя в руки. Она не может войти в кондитерскую в таком виде, пусть даже в скромное заведение. Ей нужно хоть немного передохнуть, успокоиться и…

— О, мисс Уинслоу!

Аннабел замерла. Она ни с кем не хотела разговаривать. Пожалуйста, только не сейчас!

— Мисс Уинслоу!

Аннабел сделала глубокий вдох и обернулась. Это была леди Оливия Валентайн, которая улыбнулась, передала какой-то сверток служанке и двинулась к ней.

— Как приятно видеть вас! — жизнерадостно заговорила леди Оливия. — Я слышала… О, мисс Уинслоу, что-то неладно?

— Ничего особенного, — солгала Аннабел. — Я просто…

— Нет, явно что-то не так, — твердо заявила Оливия. — Пойдемте-ка со мной. — Она взяла Аннабел за руку и повела к ступенькам, с которых только что спустилась. — Это мой дом, — сообщила она. — Вы сможете здесь отдохнуть.

Аннабел не стала спорить. Она была бесконечно рада, что ей есть куда пойти, благодарна, что есть кто-то, кто подскажет ей, как поступить.

— Вам необходимо выпить чаю, — сказала Оливия, усаживая ее в гостиной. — Я и сама захотела чая, только взглянув на вас.

Она вызвала служанку и велела подать чай, затем уселась около Аннабел, взяла ее за руку и промолвила:

— Аннабел. Могу я называть вас именно так?

Аннабел кивнула.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Аннабел покачала головой:

— Хотела бы я, чтобы это было так.

Оливия нервно покусала нижнюю губку и осторожно поинтересовалась:

— Это из-за моего кузена? Что-то наделал Себастьян?

— Нет! — воскликнула Аннабел. — Нет-нет, пожалуйста не думайте так. Себастьян ничего не сделал. Он всегда был добрым и благородным. Если бы не он… — Она вновь покачала головой, но это получилось у нее так резко, что голова закружилась, и ей пришлось прижать ладонь ко лбу. — Если бы не мистер Грей, — сказала она, едва придя в себя настолько, чтобы говорить спокойно, — я была бы изгнана из общества. Оливия медленно кивнула:

— Тогда могу предположить, дело в лорде Ньюбери.

Аннабел слегка кивнула. Она опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях: одна была все еще зажата в ладонях Оливии, другая — сжата в кулак.

— Я очень глупая и себялюбивая. — Она набрала в грудь воздуха и попыталась откашляться, но получился только сдавленный всхлип, как перед рыданием. — Я просто… не хочу…

Она не смогла закончить фразу. Это и не понадобилось. Она прочла жалость в глазах Оливии.

— Значит, он сделал предложение, — мягко проговорила Оливия.

— Нет. Пока нет. Но он сейчас у моих деда и бабушки. Прямо в эту минуту. Я видела его экипаж. Видела, как он вошел. — Она подняла взгляд. Ей не хотелось думать о том, что может прочитать Оливия на ее лице, в ее глазах, но ведь невозможно продолжать разговор, уткнувшись в колени. — Я трусиха. Я увидела лорда Ньюбери и сбежала. Я подумала, что если приду домой, он скорее всего предложит мне выйти за него замуж… и я не смогу ответить ему утвердительно.