— Ты за мной следила?

— У вас, должно быть, слишком высокое мнение о себе. Как у королевской особы.

— И все-таки?

— Нет, конечно! — возмущенно вскинув подбородок, ответила Миранда. — Я не унижусь до этого. А вам не помешает перед следующим свиданием более тщательно обследовать сад.

Тернер скрестил руки на груди.

— Трудно поверить, что твое появление здесь никак не связано с моим.

— Тогда объясните: если бы я вас преследовала, то как могла пройти сюда и сесть на скамью, чтобы вы меня не заметили?

Он ей не ответил… потому что Миранда была права. Тернер запустил руку в волосы и изо всех сил дернул за пряди, чтобы обуздать свой гнев.

— И вам не жалко ваших роскошных кудрей? — с язвительностью спросила она.

Он сделал глубокий вдох и разжал пальцы.

— Миранда, что все это значит?

— Что именно? — повторила она, вставая. — И вы еще смеете спрашивать? Только следующее. Вы нарочно избегали меня целую неделю. Вы считаете, что у меня настолько мало гордости, что я оценю ваши старания уговорить друзей, чтобы они пригласили меня на танец. Вы проявили эгоизм и неспособность понять чувства других…

Тернер зажал ей рот ладонью.

— Ради Бога, говори тише. То, что произошло на прошлой неделе, было ошибкой, Миранда. А ты поступила глупо, настояв на моем обещании и заставив меня прийти сегодня на бал.

— Но вы же здесь, — прошептала она.

— Да, это так, — зло прошипел он, — потому что я ищу любовницу, а не жену.

Миранда отшатнулась и пристально уставилась на него. Ему казалось, что ее глаза прожгли его насквозь. Затем спокойным голосом она сказала:

— Сейчас вы мне совсем не нравитесь, Тернер.

Господи, сколько презрения на его голову!

Миранда постаралась взять себя в руки.

— Простите, но мне нужно вернуться на бал. Благодаря вам у меня появилось много партнеров, и мне не хотелось бы никого из них обидеть.

Он смотрел, как она уходит с высоко поднятой головой.

20 июня 1819 года

Я снова увидела эту вдову, когда вернулась в бальный зал. И спросила Оливию, кто это. Она ответила, что ее имя Кэтрин Бидуэлл и что она — графиня Пемблтон. Она вышла замуж за лорда Пемблтона, когда тому было почти шестьдесят лет, и тут же родила сына. Ее муж вскоре умер, и теперь она полноправная владелица его состояния, пока сын не достиг совершеннолетия. Ловкая дама. И независимая. Она, вероятно, не захочет в ближайшем будущем выходить замуж, что, я уверена, вполне устраивает Тернера.

Мне пришлось станцевать с ним один танец. На этом настояла леди Радленд. А потом — словно весь вечер и без того не был ужасным — она отвела меня в уголок, чтобы, отметить мою внезапную популярность. Герцог Эшборн танцевал со мной! (Она ахнула от восхищения.) Он женат, конечно, и очень счастлив, и обычно не уделяет внимание юным дебютанткам, едва вышедшим из классной комнаты. Леди Р. была потрясена и очень горда мной. Я чуть не пустила слезу.

Сейчас я дома и полна решимости придумать какое-нибудь недомогание, чтобы не выезжать несколько дней. А лучше месяц, если повезет.

Вообще-то что меня больше всего волнует? То, что леди Пемблтон не так уж и красива. О, она не дурнушка, но и не бриллиант чистой воды. Волосы у нее обыкновенные, каштановые, да и глаза ничем не примечательные.

Все, как у меня.

Следующую неделю Миранда провела за чтением греческих трагедий. Вернее, она делала вид, что читает. Сосредоточиться было невозможно. Она смотрела на страницы и не видела слов. Наверное, Надо было выбрать что-нибудь более подходящее ее настроению.

Но от комедии она начнет плакать, а от любовной истории ей захочется умереть на месте.

Оливия, которая всегда отличалась любопытством, пыталась узнать у подруги причину ее подавленного настроения. Она одолевала ее расспросами, а когда не удавалось ничего выудить, то всячески развлекала последними сплетнями. Болтушка как раз дошла до середины занимательного рассказа об одной графине, которая выгнала мужа из дома и не пускала до тех пор, пока тот не согласился купить ей четырех домашних пуделей, когда в дверь постучала леди Радленд и заглянула в комнату.

— О, хорошо, что вы обе здесь. Оливия, что за поза?

Та послушно выпрямилась, как и положено воспитанной леди.

— Что ты хотела нам сказать, мама?

— Я собиралась сообщить, что мы приглашены на следующей неделе в загородный дом леди Честер.

— Кто это такая? — спросила Миранда, отложив потрепанный томик Эсхила.

— Наша кузина, — пояснила Оливия. — Не помню точно — троюродная или четвероюродная.

— Двоюродная, — внесла ясность леди Радленд. — Я приняла приглашение от всех нас. Было бы невежливо отказаться — ведь это наша близкая родственница.

— А Тернер поедет? — поинтересовалась Оливия.

Миранде оставалось поблагодарить подругу за этот вопрос — разве она осмелится наводить справки сама?

— Надеюсь! Ему неплохо вспомнить о семейном долге, — сказала леди Радленд твердым голосом, что было ей несвойственно. — Если он этого не сделает, то ему предстоит серьезный разговор со мной.

— Боже! — с бесстрастным видом произнесла Оливия. — Бедняга!

— Ума не приложу, что происходит с мальчиком, — удрученно покачала головой леди Радленд. — Такое впечатление, что он нас, избегает.

«Нет, только меня», — с печальной улыбкой подумала Миранда.

Тернер нетерпеливо посту кивал ногой, ожидая, когда наконец спустятся члены его семьи. Почему он не похож на других светских мужчин, большинство которых либо игнорировали своих матерей, либо относились к ним снисходительно, как к неразумным представительницам слабого пола? Эта мысль лезла ему в голову все утро. Но матери каким-то образом удалось заставить его согласиться на этот чертов уик-энд, на котором также будет и Миранда.

А он — полный идиот. И с каждым днем все больше в этом убеждается.

Мало этого — он еще проклят судьбой, потому что появившаяся в прихожей леди Радленд объявила:

— Ты поедешь вместе с Мирандой.

Он закашлялся.

— Мама, ты полагаешь, что это разумно?

— Ты же не собираешься совращать девицу?

Черт бы их всех побрал!

— Нет, конечно. Просто неплохо подумать о ее репутации. Что скажут люди, когда мы приедем в одной карете? Все же понимают, что мы были вынуждены провести несколько часов наедине.

— Все знают, что вы с ней как брат и сестра. И мы встретимся за милю до Честер-Парка, поменяемся местами, так что ты появишься вместе с отцом. Никаких сложностей я не вижу. Дело в том, что нам с лордом Радлендом необходимо поговорить с Оливией.

— Что она учудила на этот раз?

— Она назвала Джорджиану Элстер глупой клушей.

— Но ведь это соответствует действительности.

— Моя дочь сказала это прямо ей в лицо!

— Со стороны Оливии такое поведение неразумно, но, думаю, не стоит два часа ее за это пилить.

— Но это еще не все!

Тернер вздохнул. Спорить с матерью бесполезно, и ему предстоят два часа наедине с Мирандой. За что ему такая пытка?

— Она обозвала сэра Роберта Кента нечесаным горностаем.

— Предполагаю, тоже прямо в лицо?

Леди Радленд согласно кивнула и спросила:

— Что это за существо такое — «нечесаный горностай»?

— Точно не знаю, но не думаю, что это комплимент.

— Горностай — это такой мелкий зверек типа куницы, — с улыбкой сообщила Миранда, входя в холл. На ней было бледно-голубое дорожное платье.

— Доброе утро, дорогая. Ты поедешь с Тернером, — тут же заявила леди Радленд.

— Да?

От неожиданности Миранда едва не поперхнулась, и ей пришлось изобразить приступ кашля, что доставило Тернеру удовольствие.

— Потому что моя дочь совершенно не следит за тем, что говорит на людях.

С лестницы раздался громкий стон. Все повернулись в ту сторону, где по лестнице спускалась Оливия.