«Что это? Инфекция? Химическое оружие?» – судорожно соображал Гемильтон, – «Кто? Русские? Китай? Что-то мы упустили…»

Он на мгновение остановился и бросил орлиный взгляд на старинные английские часы.

«Медлить больше нельзя! Нужно укрываться в бункере», – твердо решил Гемильтон.

Он быстро набросил пальто, поднял воротник и вышел из кабинета.

За дверями, странно ссутулившись, стояла Мари. Казалось, что она рыдает.

– Мари? Я срочно уезжаю…, – лорд Гемильтон не успел закончить фразу.

Кухонный нож воткнулся ему в грудь. Потом еще раз, еще и еще…

Изо рта Мари падала зловонная пена…

***

…– Аллаху Акбар! – трубный голос аятоллы Абдуллах бин Алима торжественно гудел под сводами храмовой пещеры в горной провинции Панджшер Афганистана.

Бин Алим, шестидесятилетний крепкий старик среднего роста, с густыми черными волосами, выбивающимися из-под тюрбана, медленно переворачивал страницы тысячелетнего Корана. Его умные черные глаза не смотрели в Священную Книгу – он знал ее наизусть. Напряженный взгляд его был направлен куда-то вдаль, в нем застыло томительное ожидание.

– Аллаху Акбар! – вторили ему сотни голосов мусульман, склонившихся на священной церемонии Намаз.

Жаркое афганское солнце ослепительным белым светом заполняло вход в пещеру, образуя яркий полукруг на каменистом полу.

Аятолла Абдуллах читал аят за аятом, суру за сурой. Он ждал.

Яркий полукруг у входа медленно превращался в вытянутый овал. Знойный воздух дрожал от арабских слов. Внезапно в солнечном полукруге выросла длинная тень. У входа в пещеру, широко расставив ноги, встал человек, одетый в черную одежду. На его груди медным блеском скрещивались патронные ленты, в руках он держал пулемет Калашникова.

Аятолла впился взглядом в узкую светлую полоску на голове человека, туда, где были его глаза. Человек помедлил и многозначительно кивнул.

Сердце Абдуллах бин Алима взорвалось от радости! Свершилось Таинство!

– Братья! – величественно протрубил голос аятоллы, – Сегодня Великий День! Невиданная кара Аллаха пала на головы неверных! Его Перст обрушился Священным Гневом на их головы! Хранители истинной веры, слуги Аллаха возвеличены! Неверные сокрушительно низвержены! Они поставлены на колени! Сегодня и на века, во всем мире утверждена власть Всемирного Имарата! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!

– Аллаху Акбар! – ответили сотни голосов в пещере.

– Аллаху Акбар! – небесным громом прогремели десятки тысяч голосов муджахеддинов, собравшихся у подножия горы.

Через два часа аятолла Абдуллах бин Алим, в бункере, примыкающем к Храмовой пещере, собрал будущих Амиров провинций. За роскошным столом ручной работы сидели всего сорок человек. Аятолла торжественно занял место во главе стола. По правую руку от него находился тот самый воин, одетый в черные одежды. Это был Ибрагим, ближайший и единственный доверенный человек аятоллы. Абдуллах бин Алим называл его своим сыном. Этот человек не знал жалости – его руки были по локоть в крови. Он сотни раз проводил жесточайшие публичные казни, тайно ликвидировал неугодных вероотступников, руководил самыми опасными операциями. Его взгляда боялись.

– Братья! – начал речь аятолла, внимательным взглядом проводя по каждому сидящему за столом, – Операция «Перст Аллаха» завершилась полным успехом! За одни сутки мы сокрушили неверных и захватили власть во всем мире! Всемирный Имарат утвержден на века! Аллаху Акбар!

– Аллаху Акбар, – торжественно произнесли Амиры, поднимая глаза и ладони к небу.

Выждав минуту, аятолла продолжил:

– Дальнейшие действия осуществлять в соответствии с планом. О любых изменениях немедленно сообщать Ибрагиму. Он передаст вам Фетвы, по возвращении в свои провинции сообщите всем.

Ибрагим тяжелым взглядом окинул собравшихся. Все Амиры покорно потупили взор. Аятолла с удовольствием отметил это.

– Время дорого. Да хранит вас Аллах! – сказал Абдуллах бин Алим, поднимаясь из-за стола.

Ибрагим в отдельной комнате бункера переговорил с каждым Амиром, и каждому вручил Фетву – послание аятоллы Абдуллах бин Алима. Фетвы, числом сорок, делили весь мир на провинции, определяли порядок управления и размер налогов, направляемых в Афганистан, который отныне становился Центром Всемирного Имарата. Получив Фетвы, Амиры, каждый со своим отрядом телохранителей, убыли в провинции.

…Кроваво красный диск солнца практически полностью скрылся за горным хребтом. Вечер принес долгожданную прохладу. Аятолла сидел в открытом шатре, медленно жевал спелый виноград и любовался закатом. Он любил афганские закаты, любил эту страну. В опускающихся сумерках послышалась твердая поступь.

– Ибрагим! Сын мой! Присядь подле меня, – с теплотой в голосе промолвил Абдуллах, – Нам нужно о многом поговорить с тобой.

– Да, отец, – сказал Ибрагим, почтительно склоняя голову и присаживаясь у ног Аятоллы.

– Ты был там. Расскажи, что ты видел своими глазами? – спросил аятолла.

– Хаос. Мы породили хаос среди неверных. Люди больших и малых городов, миллионы людей, бесцельно бродили по улицам, как покорные овцы. Рабы способны есть и пить, выполнять простую работу. Они не помнят себя и неспособны оказать сопротивление. Наши воины разделили города на части и, как овец согнали неверных в отведенные лагеря. Они дают им еду и воду, дают работу. Тысячи тысяч неверных погибли в падающих самолетах, неуправляемых кораблях, поездах, автомобилях! Те немногие, кто не попал под «Перст Аллаха», дерзнувшие оказать сопротивление – безжалостно уничтожаются. Мы захватил электростанции, водозаборы, аэропорты, военные части, склады. Все в наших руках! Мы построим Всемирный Имарат по законам шариата! Аллаху Акбар!

– Аллаху Акбар! – аятолла провел ладонями по густой бороде и добавил, – Наша вера, наша культура останутся на все времена! Никто теперь не посмеет навязывать нам свои правила, свои ценности! Наша вера – единственная вечная истина!

– Некоторые из наших братьев попали под «Перст Аллаха», – задумчиво сказал Ибрагим, разжигая огонь между камнями, – Они нарушили харам, они осквернили халяль. Мы согнали их с остальными овцами.

– Велик Аллах! Он не только покарал неверных, но и очистил наши ряды от вероотступников! Да будет так! – аятолла вознес к небу свой взор, полный благоговения, – Ибрагим, сын мой! Ты знаешь, что нужно делать! Вся власть в твоих руках! Я буду при тебе, буду твоим духовным наставником, как и всегда до этого! Действуй!

– Благодарю, отец! – Ибрагим учтиво склонил голову.

На кишлак опускалась холодная афганская ночь. В окнах домов гасили тусклый свет. Где-то блеяли овцы. Ночное небо, так же, как тысячи лет назад, расчерчивали светящиеся метеоры.

Ибрагим вошел в дом, где занимал одну комнату. Своего дома у него не было, но в каждом доме Афганистана его встречали, как долгожданного сына. Он сел на кровать, покрытую шкурами, и зажег керосиновую лампу. У изголовья положил пистолет, боевой нож, и снял с себя одежду. Крепкое мускулистое тело был покрыто шрамами. Ибрагим потянулся к керосиновой лампе, чтобы погасить свет – тусклым отражением от стеклянного колпака, сквозь копну русых волос, на него смотрели голубые славянские глаза! Ибрагим повернул ручку лампы – мрак наступившей ночи мгновенно проглотил неизвестное лицо…

***

…Где-то далеко, и заунывно пел ветер. Он успокаивал и убаюкивал. Хотелось спать. Было тихо и холодно. Проклятый холод не давал уснуть, заставляя болеть уставшие ноги и руки…

Олег с трудом разлепил смерзшиеся веки и открыл глаза. Прямо перед лицом, от пола, торчала нога! В воздухе плавно кружили снежинки. Он с трудом пошевелил всеми пальцами. Нога была чужая. Мертвая.

Все его тело ужасно болело, он окоченел от холода и совершенно не мог пошевелиться. Чугунная голова, пульсируя тошнотворной болью, с большим трудом пропускала мысли. Слегка поворачивая голову, Олег осмотрелся.