Но Родриго не покинул Францию, где то и дело требовалась его помощь. Он даже стал, самым неожиданным образом, «светской дланью» церкви. Базельский собор, в то время пребывавший в конфликте с папой Евгением IV, обратился к Вильяндрандо с просьбой освободить Авиньон, осажденный графом Фуа, которого понтифик назначил правителем города. А несколькими годами позже Родриго от имени римской Курии поддерживает претензии Робера Дофена на место епископа Альби против кандидата собора, Бернара де Казильяка.

В то время Родриго уже не состоял на жалованье у короля Франции. Сразу после заключения Арраского мира (1435 г.) Карл VII отпустил большую часть своих наемников, и главные предводители разбойников, Ги де Бланшфор, Готье де Брюзак, Луи де Бюэй, сир де Лестрак, бастард де Ноайль и другие объединились, чтобы «работать на себя» в компаниях, которые не только народная молва, но и официальные документы именовали зловещей кличкой «живодеры». Отряд Родриго остался самостоятельным, и пока «живодеры» разоряли восточные и северо-восточные области, он «разрабатывал» центр и Аквитанию. Отовсюду за передвижениями Вильяндрандо следили с нарастающим беспокойством, и города обменивались гонцами, выясняя, куда направились его войска. В Безансоне, получив ложное известие о том, что Родриго направился на восток, даже духовные лица вступили в ряды городского ополчения, с тем чтобы защищать родной город.

Родриго позволял себе так много, что даже Карл VII попытался выступить против бывшего помощника. После убийства королевского бальи в Берри одним из людей Вильяндрандо, «Маленьким Родриго», король приговорил его к изгнанию. Мера, правда, была чисто формальной, поскольку для того, чтобы избавить от него королевство, потребовались бы вооруженные силы, какими король не располагал. И потому, когда Родриго поднялся к берегам Луары, местные жители сочли более действенным воззвать к его добрым чувствам: горожане Тура обратились к королеве и жене дофина, которые в письме к Родриго попросили его пощадить этот город, на что Родриго галантно ответил, что «из почтения к королеве и даме дофина, а также из почтения к господину дофину, ни он, ни его отряд не появятся в тех краях».

Впрочем, возобновление войны с англичанами вынудило французские власти снова обратиться к нему за помощью. И вот уже вместе с Ксентрайем он выступает в местности Борделе против английской армии Тальбота. Ему не удалась попытка завладеть Бордо, и в виде компенсации за неудачу он отправляется разорять верхний Лангедок, несмотря на то что король повелел Штатам этой провинции вотировать сбор эд в его пользу.

Но самые отчаянные призывы шли к Вильяндрандо из Испании, где королю Хуану II и его коннетаблю Альваро де Луне угрожала феодальная коалиция. Родриго отправился на родину и разгромил войска аристократии, за что получил титул маршала Кастилии, то есть занял в соответствии с принятой тогда иерархией место непосредственно за коннетаблем. И больше Родриго де Вильяндрандо, граф Рибадео, уже не покидал родной страны. Он отправил во Францию часть приведенных с собой войск под командованием одного из своих помощ­ников. Он стал одним из ближайших лиц в окружении государя, которого спас из западни, устроенной ему знатью. В награду Хуан II пожаловал ему привилегию каждый год обедать наедине с королем в день Богоявления, а затем получать в дар одежду, которую монарх надевал по этому случаю. Интересно, что еще в прошлом веке потомки Родриго пользовались этой привилегией…

В последние годы жизни Родриго, как и многие другие преуспевшие разбойники, занимался душеспасительными делами. В своем завещании он отписал двести тысяч мараведи церкви Милосердной Богоматери в Вальядо-лиде, где просил его похоронить; пять тысяч мараведи предназначались для выкупа христиан, попавших в плен к маврам. Своему незаконному сыну он оставил двести тысяч мараведи. Законные дети должны были разделять между собой его поместья: французские владения достанутся сыну, которого родила ему графиня де Бурбон, испанские сеньории – сыну от второго брака. Наконец в 1448 г. бывший наемник умер, преисполненный раскаяния. Родриго де Вильяндрандо оставил глубокий след своего пребывания в обоих королевствах, его восславляли за подвиги и одновременно рассказывали об ужасе, который наводило его имя.

Автор «Пятнадцати радостей брака», перечисляя злоключения супружеской жизни, не преминул упомянуть среди них и те, которые война, как правило, навлекала на мужа: «…Да и это еще не все: на него обрушивается новая напасть, потому что в стране начинается война, и каждый прячется за стены городов и замков, и бедняге подобает в спешке перевозить жену и детей в город или замок. И одному Богу известно, каких трудов ему будут теперь стоить простые задачи: усадить на коня жену и детей, уложить и увязать все, что требуется, и устроить семью на месте, когда они прибудут в крепость… Затем, когда война закончится, придется снова тащить все это домой и все муки начнутся сызнова…»

Ирония автора «Пятнадцати радостей» не мешает словно бы собственными глазами увидеть удручающую картину: беженцев, стекающихся в крепости, прихватив с собой кое-какое имущество и гоня перед собой скот, какой удалось спасти. Вот таким образом и семейству Жанны д'Арк пришлось на время покинуть Домреми, чтобы укрыться в соседней крепости Нефшато; так описывает нам и Парижский горожанин ужасающие бедствия беженцев, которые после взятия Понтуаза англичанами ломились в ворота столицы: «Те, кто охранял ворота Сен-Ладр, увидели, что к ним движется огромная толпа мужчин, женщин и детей, одни раненые, другие оборванные; кое-кто нес детей на руках или в заплечной корзине; и одни женщины шли без капюшонов, другие в убогих корсажах, а иные и в одних рубашках; и несчастные священники, у которых из одежды осталась одна рубашка или только стихарь, и шли они с непокрытой головой, а приближаясь, громко стенали, кричали и плакали, говоря: „Господи, сохрани нас Твоею милостью от отчаяния, потому что еще сегодня утром мы были в своих богатых домах, а в полдень уподобились скитальцам и выпрашиваем хлеб“. И с этими словами одни лишались чувств, а другие садились на землю такие усталые и горестные, что больше и быть невозможно… И не нашлось бы такого жестокосердого человека, который при виде их бедственного положения удержался бы от слез и плача. И всю следующую неделю они не переставали прибывать таким же образом, приходя как из Понтуаза, так и из окрестных деревень».

Если бедствия войны не щадили никого, они все же менее тяжким бременем ложились на плечи жителей городов, которые могли укрыться за укреплениями. Безопасность была весьма относительной, а платить за нее приходилось дорого: ни одна крепость, как бы хорошо ее ни укрепили, не была защищена от внезапного нападения, и меры обороны требовали от горожан тяжких жертв. В реестрах заседаний городского совета постоянно упоминается о расходах на починку или укрепление стен. Наиболее крупные города, располагавшие значительными денежными средствами, разрабатывали хорошо продуманные планы обороны: в Лионе угроза со стороны бургиньонов заставила городское население выстроить в 1418 г. целую оборонительную систему. Для того чтобы защитить ту часть города, которая не была защищена рекой, выкопали широкий ров; отремонтировали стены и наняли подрядчиков для того, чтобы надстроить башни укреплений. Все выходящие к Роне улицы были загорожены потернами; между арками мостов расположили поперечные брусья, а над Соной натянули цепи, чтобы не дать пройти вражеским судам. Жителей обязали поочередно стеречь ворота, а те ворота, которые слишком трудно было защищать, наглухо замуровали. Для того чтобы из-за столь серьезных мер не поднялись цены на оружие и воинское снаряжение, на эти предметы были установлены твердые расценки. Для изготовления бомбард привлекли специальных рабочих, а к изготовлению ядер, поскольку людей не хватало… даже художников, которые расписывали в то время собор Св. Иоанна; с мастером, делавшим арбалеты, заключили контракт на три года. Аптекарю поручили организовать настоящую «пороховую службу», а у частных лиц изъяли все запасы селитры. Наконец, воспользовавшись тем, что Лион, несмотря ни на что, оставался оживленным торговым центром, организовали, при помощи нескольких купцов, «службу осведомления».