Расклад по полкам получался такой: например, Александрийскому полку, имевшему черные ментики, чакчиры и доломаны с красными воротниками и обшлагами, вальтрапы и ташки черные, раз в два года надо было получить 9816 аршин и 4 вершка черного сукна и 850 аршин и 15 вершков красного; Елисаветградскому полку, имевшему ментики и доломаны, воротники и обшлага на них серые, чакчиры темно-зеленые, вальтрапы и ташки темно-зеленые, — 5341 аршин и 1 вершок серого сукна и 4782 аршина 7 вершков темно-зеленого сукна; в Павлоградском полку, имевшем ментики бирюзовые, доломаны и чакчиры темно-зеленые, воротники и обшлага бирюзовые, вальтрапы и ташки темно-зеленые, — 7224 аршина и 6 вершков темно-зеленого сукна и 2848 аршин и 14 вершков бирюзового сукна.

Над выполнением армейских заказов работали казенные и частные суконные фабрики. Казенных фабрик было две: Павловская (в Москве) и Екатеринославская (в Екатеринославе). Частных фабрик имелось гораздо больше. Одним из самых крупных фабрикантов был московский купец Демид Мещанинов. В начале XIX века ему принадлежало три больших фабрики в Московской губернии, одна в Москве (в Кадашевской слободе) и две маленькие (там работало 69 крепостных «мужска пола») в Рязанской и Костромской губерниях. Всего же у Мещанинова было 608 мужчин и 624 женщины из купленных им крепостных и приписанных к его предприятиям казенных крестьян. В год они вырабатывали от 30 до 40 тысяч аршин сукна. «Вольной продажи» ткани с фабрик Мещанинова не велось, вся продукция поступала в Комиссариатский департамент военного министерства ^{12} .

Казенные фабрики были довольно крупными предприятиями. Так, на Екатеринославской фабрике до 1810 года трудилось 245 крестьян — 115 мужчин и 130 женщин, не считая престарелых и малолеток. Затем было решено расширить производство и набрать из казенных крестьян еще 270 человек, годных к работе (валяльщики, прессовщики, красильщики, ворсильщики, белильщики сукна и другие) ^{13} .

Фабрики выпускали сукно трех сортов: армейское, гвардейское, офицерское, а также каразею. Армейское сукно было толстым, рыхлым и ворсистым, его изготавливали из простой (российской) шерсти. (Оно было очень похоже на шинельное сукно для рядовых Советской Армии.) Цены на него в зависимости от качества обработки колебались от 65 до 84 копеек за аршин. Сукно по 65 копеек шло на шинели, плащи для гусар и походные рейтузы, сукно по 72 копейки — на чакчиры, сукно по 84 копейки — на ментики, доломаны для строевых чинов и на сюртуки для нестроевых ^{14} .

Гвардейское сукно изготавливали из шпанской и полушпанской шерсти. Оно было более тонким и не таким ворсистым. В соответствии с этим изменялись и цены: от 2 до 3 рублей за аршин. Из двухрублевого сукна в лейб-гвардии гусарском полку шили ментики, из трехрублевого — доломаны и чакчиры ^{15} .

Офицерское сукно делали из привозной шленской (польской) шерсти. Оно было тонким, плотным и неворсистым, приближаясь по своим качествам к английскому сукну, но стоило дешевле: аршин английского сукна — 9–10 рублей, аршин офицерского сукна — 4–6 рублей.

На фабриках ткали сукно шириной в 1 аршин и 14 вершков (132,6 см). Заказчикам оно поступало немоченым и перед раскроем его надо было вымочить. В армии существовала подробная инструкция по проведению этой операции: «…развернув всю половинку, приставить людей к обоим концам ее и разом опустить в воду так, чтоб вода основу сукна везде прихватила и вся половинка равно смочена была; потом развесить сукно в сухом месте под тенью во всю длину половинки, перегнув ее пополам для того, чтобы вода могла стечь со всех ее частей одинаково, и дать времени от ветру просохнуть, навертеть после на доску, дабы от того сукно несколько выровнялось и глаже стало, а чрез то способствовало бы к лучшему кроению…»

На полковых швальнях (сейчас мы назвали бы их «ателье» или «мастерскими по пошиву одежды») работали не профессиональные закройщики и портные, а сами солдаты. Раскрой производился по шаблонам и строго установленной схеме, регламентировавшей соотношение различных частей мундира в зависимости от роста солдата. Для лучшего вида военного строя униформу и амуницию иногда уравнивали по шнурку: «поставя эскадрон на ровном месте или на досках об одну шеренгу так, чтоб от головного до хвостового человека протянутым шнурком, натертым мелом или углем, отбить вышину лифа, потом длину фалд, высоту сапогов, расстояние пуговиц и вышину портупей…»

Выкройки начала XIX века никаких вытачек или дополнительных швов на мундирах не предусматривали. Зато сукно, слегка увлажнив, можно было вытягивать под усиленной утюжкой, а потом уже «сажать» на солдата, скалывая детали булавками прямо по фигуре. Один из современников оставил интересное описание этой портновской работы: «Когда я вдел ноги в рейтузы, то портные, ставши по обеим сторонам меня, взялись за бока рейтуз и начали потряхивать меня вверх. Когда они натянули рейтузы, то на сукне не осталось ни малейшей морщинки. Закройщик стал затягивать ремень в кольцо на талии и тянул сколь было сил. Я до того был стянут, что едва мог дышать. Начали примерять мундир. Один портной стал спереди и начал оттягивать его вниз, а другой, став сзади, начал застегивать мне ворот на три крючка. Задний портной принялся обтягивать мундир и потом, что было сил, начал сдавливать его вперед, к пуговицам… Я чувствовал себя закупоренным в тиски, у меня не оставалось ни одного мускула, чтобы он был свободен. Я чувствовал онемение во всем теле…» ^{16}

Конечно, к солдатскому мундиру из армейского сукна по 84 копейки за аршин было нелегко привыкнуть. Скроенный точно по фигуре, имевший подкладку из жесткого и плотного холста, он напоминал скафандр, сковывавший все тело. Но, имея некоторую сноровку, сшить такой мундир было совсем нетрудно, так как его выкройка довольна примитивна и нужно всего пять швов, чтобы собрать куртку с воротником и рукавами. Образцы, сохранившиеся в музеях (Государственном историческом музее в Москве, Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи, музее А. В. Суворова в Санкт-Петербурге), позволяют раскрыть маленькие тайны военных портных и подробно описать изготовление гусарского обмундирования в царствование Александра I.

Изготовить доломан было труднее всего, и потому пошив форменной одежды для гусара начинали с него. Доломан должен был «сидеть» на человеке, как перчатка. Потом к нему подгоняли чакчиры и ментик, который по покрою являлся копией доломана, только немного увеличенной. Потому на доломан казна отпускала 1 аршин 9 вершков сукна по 84 копейки, а на ментик такого же сукна — 1 аршин и 10 вершков ^{17} .

Крой доломана и ментика состоял из следующих частей (см. рис.):

а) две одинаковые детали «перёд-боковина»;

б) спинка;

в) два рукава, каждый из двух равных по ширине деталей;

г) воротник;

д) два обшлага.

Никаких вытачек на доломане не делали, и тем не менее он должен был без малейших складок или провисания ткани облегать плечи, грудь и спину гусара. Чтобы добиться этого, сукно, как уже говорилось выше, растягивали по фигуре, применяя увлажнение и утюжку. Кроме того, особую роль играли два спинных шва. Только правильно определив их соотношение и кривизну, можно было «посадить» мундир на человека. На полковых швальнях начала XIX века это делали просто: солдат надевал вчерне сметанную куртку на себя, а его товарищи, скалывая детали булавками, прибавляли или убирали ткань.