Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Однако, вероятнее всего, в этих случаях речь шла не о первичной материи в собственном смысле этого слова, а лишь о драгоценных предварительных добавках, совершенно необходимых для правильного ее приготовления.

Надежда преуспеть в Великом Делании, используя в качестве первичной материи органическое вещество, уводила некоторых суфлеров с истинного пути в мрачные дебри черной магии. Так, по совету итальянского священника-расстриги Франческо Прелати прославленный маршал Жиль де Раис, доблестный товарищ но оружию Жанны д'Арк, дошел до убиения младенцев, чтобы использовать их молодую кровь, которая, как полагали, была необходима для успеха Великого Делания. Даже если в случае с Жилем де Раисом есть все основания усомниться (некоторые историки полагают, что затеянный против него процесс со столь зловещими обвинениями представлял собой не что иное, как результат политических интриг его врагов), несомненно, существовало немало лжеалхимиков, сбивавшихся с пути истинного и впадавших в самые зловредные заблуждения.

Алхимиков рассматривали и в качестве предшественников тех, кто в более поздние времена предпринимал попытки искусственно создать живое существо: имеется в виду проблема гомункула (по-латыни homunculus, что в буквальном переводе означает «человечек»), маленького существа, искусственно созданного из человеческого семени. Однако мы упоминаем об этом лишь в порядке отступления, поскольку средневековые тексты, по крайней мере насколько нам известно, не содержат никаких сведений на сей счет: первым заговорил о гомункуле Парацельс, знаменитый врач-алхимик эпохи Ренессанса. Кроме того, уместно задаться вопросом: не имела ли целью расхожая интерпретация этих свидетельств сокрытие символического смысла алхимических текстов?

Действительно, традиционный средневековый алхимик для приготовления первичной материи Великого Делания обычно использовал минеральную субстанцию. Точнее говоря, он работал с составом, представлявшим собой смесь из двух начал (положительного и отрицательного, мужского и женского), различные комбинации которых, в разнообразных пропорциях, как полагали, приводили в природе к зарождению различных металлов. Отсюда проистекала непоколебимая вера средневековых алхимиков в возможность осуществления трансформации одного металла в другой. Перечитаем вторую часть «Романа о Розе», произведение Жана де Мена:

«… Кто сумел бы разумно использовать алхимию, тот творил бы чудеса, ибо какие бы вещества ни использовались для приготовления алхимических смесей, они, в силу своей изменчивой природы, под воздействием переработки способны совершенно меняться и переходить в иные категории».

Металлы, сложные вещества

Золото в царстве алхимии представляло собой вершину металлического совершенства, тогда как прочие металлы считались несовершенными, «падшими», «больными», поскольку они олицетворяли собой более низкие стадии металлического состояния. Это дает ключ к пониманию слов мусульманского адепта Гебера, который определил цель Великого минерального Делания следующей образной фразой: «Принесите мне шесть прокаженных, чтобы я вылечил их». Каким образом? Путем трансмутации.

Однако уточним, что главной отправной точкой минеральной алхимии служила сложная природа всех металлов, индивидуальность которых проистекала из различных комбинаций двух начал. Эти начала, мужское и женское, назывались, соответственно, серой и ртутью (Меркурием). Сера (sulphur) соответствовала огненному началу металла, а ртуть тому, что есть в нем летучего, равно как и его, так сказать, «металличности». Но играли свою роль и другие интерпретации. Приведем выдержку из «Краткого курса совершенного магистерия» (иначе говоря, Великого Делания), трактата, авторство которого приписывается Геберу:

«Солнце [золото] образовано из очень летучей ртути и некоторого количества очень чистой серы, твердой и светлой с приятным красноватым оттенком, а поскольку сера не всегда имеет одинаковый цвет, будучи то более, то менее окрашенной, и полученное от нее золото бывает то более, то менее желтым…»

Хотя алхимикам была хорошо известна обычная сера, так же как и металл ртуть, нельзя считать проблему интерпретации решенной, и в связи с этим нам представляется уместным сделать уточнение, что алхимические Сера и Ртуть (Меркурий) пишутся с заглавной буквы, поскольку речь идет не об одноименных химических веществах, но о двух началах, соединение которых совершается в исходном материале Великого Делания.

Порой случается, что в своих алхимических трактатах адепты говорят об обычных сере и ртути, которые открываются и нашим взорам, и это порождает догадку: а не сознательно ли алхимики оперировали, и весьма виртуозно, этими двойными смыслами, постоянными переходами от одного значения слова к другому?

Однако и действительно существует минерал, киноварь, который включает в себя, объединяет в своем составе серу и ртуть. Для некоторых алхимиков именно эта субстанция служила исходным материалом. Другие же ратовали за использование в качестве исходного материала иных серосодержащих минералов, таких, как стибин, серая сурьмяная руда.

Помимо химических веществ, обычно известных под названиями сера и ртуть, алхимики охотно ссылались, используя эти названия, па дуализм минеральных начал, антагонистических, но дополняющих друг друга и отражающих дуализм, реально существующий в космическом масштабе. Таким образом, медленное зарождение металлов в недрах земного шара объяснялось ими комбинацией в различных пропорциях этих начал, постоянного и летучего, мужского и женского.

Обратимся вновь к легендарной «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста. Уже в ней содержится совершенно определенное утверждение, что адепту необходимо соединять два дополняющих друг друга начала, мужское и женское, символами которых являются, соответственно, Солнце и Луна, Король и Королева: «Солнце — его (то есть Великого Делания) отец, Луна — матерь его».

Среди металлов золото уподобляется Солнцу, а серебро — Луне. Совершенно понятно, что эта конкретная символика возникла в результате непосредственного наблюдения зримо воспринимаемых различий между солнечным светом, сияющими золотистыми лучами, и бледным, отраженным светом ночного светила.

Согласно некоторым алхимикам, необходимо, дабы преуспеть в Великом Делании, исходить из золота и серебра, точнее говоря, стараться извлечь из двух начал, кои включают в себя эти благородные металлы (а именно из философских Серы и Меркурия), некое «семя», способное моментально «умножить» драгоценные металлы, золото и серебро. Надо суметь соединить эти два начала, выполняя специальную работу с первичной материей Делания.

Однако к этим дополняющим друг друга началам следует добавить и третье — Соль (не пугать с поваренной солью), которая играла бы между ЭТИМИ двумя антагонистами роль примирителя. Тем самым удалось бы, выйдя за пределы дуализма, прийти к троичности начал, объясняющих минеральное царство.

Влажный путь и путь сухой

Процесс, наиболее часто применявшийся средневековыми алхимиками, назывался влажным путем, когда первичная материя доводилась до состояния готовности в философском яйце, то есть в стеклянной или хрустальной реторте, нагревавшейся в атаноре (алхимической печи). Этот путь был весьма долог, продолжаясь сорок дней — число, как мы уже отмечали, весьма символичное. Отметим, в частности, что число сорок представляет собой результат умножения пяти (исключительно важное число, в учении пифагорейцев связанное с Солнцем, а в христианской символике — с Девой Марией) на восемь («небесное» число, число блаженств Нагорной проповеди).

Действительно, от алхимика обычно требовалось почти сверхъестественное терпение: кроме немногих исключительных случаев, даже точное знание состава используемого исходного материала и различных операций, которые должны быть предварительно выполнены для его подготовки, не избавляло адепта от долгой, продолжавшейся иногда годы, работы.

16
{"b":"145513","o":1}